Коллекции haute joaillerie 2022

Прошедшие в Париже показы коллекций впервые после трехлетнего перерыва были полномасштабными — все главные ювелирные дома, парижские и не только, показали во всем блеске свои ресурсы и возможности, материальные и нематериальные, стиль, как унаследованный, так и приобретенный, дизайнерскую мощь и доступ к лучшим камням.

Текст: Елена Стафьева

Не то чтобы с лета 2019 года в Париже вовсе не показывали коллекции исключительных украшений, но полномасштабно haute joaillerie вернулась в Париж только в 2022-м.

Это возвращение заставляет нас поговорить о двух вечных полюсах ювелирного мира: традициях и наследии, с одной стороны, и современности и амбициях — с другой. В пространстве между ними и располагается вся сегодняшняя ювелирная сцена. Начнем с грандов — исторических парижских ювелирных домов.

Boucheron — старейший дом на площади Вандом. И не только старейший, но и невероятно важный. Каждая новая коллекция его художественного директора Клер Шуан становится событием; Boucheron показывает haute joaillerie дважды в год, и если зимняя коллекция всегда более коммерческая, то в летней Клер дают карт-бланш, и она им пользуется во всю силу, собственно, эти летние коллекции так и называются, Carte Blanche. За 11 лет, что она руководит художественной частью Boucheron, Шуан превращала в кольца и колье лепестки живых цветов с помощью специальной технологии, использовала специально заказанные голографические составы для оптических иллюзий, но каждый раз у нее получается потрясти воображение присутствующей на презентации международной прессы.

Нынешняя коллекция называется Ailleurs, что в переводе с французского значит «где-то еще», «другое место», и этими «другими» стали места дикой природы — пустыня, джунгли, покрытый галькой берег моря, вулканы: задача была взять необычные, самые неожиданные в ювелирном деле материалы и использовать самым нетривиальным образом. Результат получился головокружительным. Например, брошь на плечо Papillion и такая же моносерьга, сделанные из крыльев бабочки,— Клер рассказывала, что главным вызовом было сохранить пыльцу-пигмент на них, чтобы потом отсканировать и закрепить на полученной таким образом структуре из титана, повторяющей изгиб крыльев. Или брошь-цветок Bois Diamant из палисандра Сантос, белого золота, титана и бриллиантов — каждый лепесток отсканирован с настоящего, вырезан из дерева, а затем из них собран абсолютно воображаемый цветок, который крепится на одежде с помощью магнита. В коллекции несколько украшений из настоящих раковин: серьги Coquillage Diamant из белого золота с перламутром и бриллиантами, где нижняя половина — настоящие ракушки, а верхняя, их продолжающая, это золото с бриллиантами; или брошь Jack Coquillage, собранная из двух раковин моллюска Conus marmoreus (а также белого золота, бриллиантов и горного хрусталя),— таким причудливым образом повторяется классический бушроновский дизайн ар-деко Jack Boucheron; или комплект, сережки и колье, Galet Diamant из белого золота, бриллиантов и настоящей морской гальки, из которой выпилили всю внутреннюю часть, сохранив только оболочку, чтобы сделать вес украшений приемлемым.

Но даже то, что сделано без всяких экзотических штук, выглядит волшебно — как, например, браслет Toucan (титан, бриллианты, черная шпинель, оникс, клюв из трех блоков цитрина) или моносерьга Octopus из белого золота с перламутром и бриллиантами, обвивающая ушную раковину, как настоящий осьминог, или колье-воротник Coquillage из белого золота с перламутром и бриллиантами, где каждый сегмент выглядит как рентгеновский снимок раковины — рисунок, нанесенный аэрографом на перламутровую пластину. И в каждом, буквально в каждом, украшении запакована какая-то техническая сверхзадача: так про мое любимое кольцо Pie («Сорока») из горного хрусталя, белого золота и бриллиантов, Клер говорит, что самым сложным было выточить полость в горном хрустале, куда вставлялся череп сороки из белого золота и бриллиантов. При этом даже в таких сумасшедших вещах видно наследие Boucheron — бушроновский бестиарий, бушроновские броши Jack, классические линии бушроновского колье-пластрона. В общем, Клер Шуан сегодня — самое неукротимое воображение ювелирного мира.

Cartier, знаменитейший из знаменитых ювелирных домов, показал в Париже вторую часть коллекции Beautes du Monde, первая часть которой была показана в Мадриде. И это другой способ обходиться с великим наследием, мастерский в своей почтительности. Эстетика Cartier опознается в этих украшениях с первого взгляда, но каждый раз находится новый нюанс, исключающий повторы и монотонность. Резкие стремительные линии архитектуры ар-деко в колье Iwana c тремя ценнейшими колумбийскими изумрудами огранки «сахарная голова» общим весом 43,45 карата — эта нечастая сейчас огранка должна напоминать о шипах на спине игуаны, в честь которой и названо колье. Колье Rituel, посвященное традиционным мезоамериканским украшениям, но отсылающее к великому стилю tutti frutti в исполнении Cartier благодаря двум рядам бусин из халцедона и рубиновым кабошонам между ними. А в линиях колье Apatura, в сердце которого три великолепных австралийских опала на 22,08 карата, видно богатейшее исламское наследие Cartier, которому была посвящена недавняя грандиозная выставка в парижском Музее декоративного искусства.

Во второй части коллекции Beautes du Monde разворачивается еще одна традиция Cartier — традиция фигурок животных, которых было великое множество, далеко не только всем известная пантера. Здесь слон, фламинго, стрекоза и экзотическая птица кетцаль. Крылья стрекозы из австралийского опала на 20,71 карата отделаны на концах горным хрусталем, на который нанесены характерные прожилки, а в лапках у нее зажат изумруд, ограненный в форме ромба. Фигурка слона вырезана из дерева — куска окаменевшей магнолии, и это дает ему такую необычную фактуру, на его голове — бриллиантовый бриолет, а между его лапами — розовый сапфир. Розовое оперение платинового фламинго вырезано из рубеллита общим весом 41,81 карата и расцвечено желтыми, розовыми и белыми бриллиантами, клюв же сделан из оникса. А вот кетцаль, священная птица майя и ацтеков, с ее роскошным хвостом — это бразильские турмалины параиба в 7,19 карата в окружении резных цаворитов и сапфиров, а также бриллиантов. И самое, пожалуй, неожиданное украшение коллекции — колье Ryu. Состоящее из 80 желтых бриллиантов весом 79 каратов, ограненных в редкой форме октаэдров и помещенных в сетку с шестиугольными ячейками из белых бриллиантов, оно должно напомнить рисунок кожи дракона. Но на самом деле его геометрическая абстракция такой силы, что вырывается из любых фигуративных ассоциаций. При этом шестиугольные элементы сочленены настолько подвижно, что создают максимальное сцепление с телом. Ну и конечно, говоря о Cartier, невозможно не сказать об исключительных камнях — как, например, в еще одном колье, Cymbale, посвященном цикаде и сложной структуре ее крыльев, в центре которого бриллиант весом 6,10 карата овальной огранки с характеристиками D VS1.

Если у компании еще нет 150-летней истории, но уже есть прочное положение на ювелирной сцене, это не значит, что у нее нет традиций, и точно значит, что у нее есть цельная и узнаваемая эстетика. Но эстетика эта может выстраиваться по разным принципам. Например, Chopard основал свою на респектабельности и уважении к ювелирным традициям — но всегда с этаким твистом в какую-то сторону, будь то нью-эйдж или кэмп, о чем мы уже писали в связи с Red Carpet. Chopard Loves Cinema, коллекцией haute joaillerie Chopard этого года. Она была представлена, как всегда, во время Каннского фестиваля и ему же посвящена, но в Париже можно было увидеть ряд новых украшений из нее.

И вот в них как раз в полной мере проявился тот талант, за который клиенты так преданы Каролине Шойфеле, художественному директору ювелирного департамента Chopard,— талант создавать торжественные украшения с выдающимися камнями и многотрудной ремесленной работой так, чтобы они смотрелись величественно, но при этом не теряли легкости и жизнерадостности. Последнее, мне кажется, особенно важно для Каролины Шойфеле — это ощущается во всей ее многолетней карьере. И в Париже можно было увидеть, как это работает. Вот, например, благородная ювелирная традиция белых украшений из бриллиантов в стиле «гирлянда» — в сережках-шандельерах и парадном колье Каролина остраняет ее огромным коньячного оттенка бриллиантом огранки «груша» на 70 каратов. Или не менее благородная история украшений tutti frutti, которую она лихо скрещивает с хиппи-шиком в колье Peace and Love, собирая цветы из сапфиров, аметистов и цаворитов. А вот на браслете-манжете уже целые соцветия собираются в райский сад из кунцитов, сапфиров, аметистов и танзанитов. И даже во вполне классическом колье-воротнике из рубеллитов и розовых сапфиров ощущается некоторая специальная игра с розовым цветом, который тут нарочит, но при этом нюансирован именно разными типами розовых камней. Ну и мой фаворит — колье-сотуар из изумрудных бусин с медальоном из титана, в центре которого фантастический опал на 25,39 карата, а вокруг него сапфиры, изумруды, турмалины параиба и бирюза. Оно как нельзя убедительнее передает тот дух радости и блеска жизни, которые есть и у Chopard, и у Каннского фестиваля.

На другом конце ювелирной системы находятся Валери Мессика и ее блестящее детище Messika. Никаких традиций, ничего фигуративного, никаких гирлянд, никакой классики — только чистый минимализм повторяющихся геометрических мотивов, ставших хитами Messika. Но в новой коллекции haute joaillerie Валери Мессика нет, конечно, не совершила радикальный разворот, но несколько отошла от своих принципов. И сделала это не зря — ее коллекция называется Beyond the Light, посвящена Древнему Египту и стала новой вехой для Messika. Не в последнюю очередь потому, что впервые в своей истории компания имела дело с необработанным алмазом — из найденного в Ботсване камня весом 110 каратов получилось 15 бриллиантов разной огранки, а из них, в свою очередь, центральная парюра всей коллекции.

Она называется Akh-Ba-Ka и связана с жуком-скарабеем, одним из главных символов древнеегипетской цивилизации в массовой культуре. Важнейшее украшение тут, конечно, колье, где в центре главный камень из 15 — 33-каратный бриллиант с характеристиками D (цвет) и IF (чистота). Две части этого колье в виде крыльев охватывают шею, а между ними помещены несколько бриллиантов из тех 15, в том числе и самых большой — в центральной части подвески, которую можно отсоединить и носить как брошь. Оправа для него была специально разработана так, чтобы конструкция казалась максимально парящей и этот экстраординарный камень максимально испускал свет. Остальные бриллианты пошли на пару асимметричных сережек и кольцо на два пальца, повторяющие тот же мотив крыла. Надо сказать, что все 15 камней получились исключительной красоты, но самый большой, как и все колье, производит самое сильное впечатление. Тут еще сыграло роль то, что стиль Валери с ее футуризмом, минимализмом и геометрией отлично сумел управиться с египетской декоративностью и ее флером ар-деко, а то, что получилось, в Messika называют ретрофутуризмом. Собственно, ретро тут имеет скорее тот смысл, что эти украшения вполне можно было бы себе представить в каком-нибудь «Пятом элементе», например.

Кроме главной парюры в коллекцию входит еще несколько, и тут надо отметить, что большинство колье здесь — чокеры жестких форм, но мягкие и очень удобные. Например, чокер Golden Shield сделан из идеально отполированной пластины желтого золота — как облачение фараонов,— и чтобы добиться такой идеальной гладкости и анатомической формы, потребовались отдельные усилия ювелиров. В этот же комплект входит и то, что так любит и умеет делать Валери,— украшения для традиционно не используемых для размещения украшений частей лица и тела: в данном случае это конструкция для губ и подбородка. Еще один очень эффектный чокер — Divine Enigma, в желтом и белом золоте, который состоит из семи — сакральное египетское число власти — колец с двумя крупными бриллиантами изумрудной огранки в центре. Эти два камня могут отсоединяться и превращаться в кольцо: трансформация одного украшения в другое — любимое дело Валери. Ну и отметим еще одно колье — на этот раз совсем не чокер, а вовсе даже сотуар: Oudjat, стилизованный глаз бога-сокола Гора, охраняющего трон фараонов, который так и называется, «уаджет», где в центре семикаратный бриллиант, а бровь над ним сделана из черной керамики.

Ну и третья группа в лиге haute joaillerie — это большие дома моды и прочего люкса, такие как, например, Chanel и Dior, у которых тоже нет столетних ювелирных традиций, но, безусловно, есть другие традиции и есть свой большой стиль. Впрочем, в случае Chanel надо оговориться: их ювелирной традиции, конечно, не 100, но 90 лет в этом году, и как раз юбилею и посвящена коллекция haute joaillerie, которая так и называется «1932». В 1932 году Шанель, большая поборница и пропагандистка бижутерии, сделала свою единственную ювелирную коллекцию, которая называлась Bijoux de Diamants и была посвящена звездам,— Шанель и Лондонская алмазная биржа, к ней с этим предложением обратившаяся, решили, что разгар глубокого экономического кризиса как раз то самое время, когда нужно продвигать бриллианты.

Bijoux de Diamants долгое время оставалась единственной ювелирной коллекцией дома, которая определила стиль всех последующих. От той коллекции в самом доме Chanel сохранилось буквально одно оригинальное украшение, брошь в виде звезды, какие-то другие предметы находятся в частных коллекция, но есть много фотографий с ее презентации и даже недавно найденная кинохроника. Мы знаем, что кроме звезд там были развернуты сюжеты оптических иллюзий, геометрических тел и символов, а также цифр. В ювелирных мастерских Chаnel сделали реплики этих украшений, их можно было увидеть на презентации «1932». По словам главы ювелирной студии Chanel Патриса Легеро, он хотел вернуться к самой сути той коллекции Шанель и выстроить гармонию вокруг ее трех символов — кометы, луны и солнца.

Коллекция, посвященная такому важному событию, не могла не быть масштабной, она велика и числом, и разнообразием предметов. 77 небесных тел Chаnel разделены по трем категориям: кометы, луна и солнце, и, как говорит Патрис Легеро, «каждое из них сияет своим светом». Но, конечно, главный свет тут испускает центральное украшение всей коллекции — колье Allure Celeste, которое соединяет их все в той самой гармонии. В его центре — глубокого синего оттенка овальный сапфир весом 55,55 карата — конечно, без символики цифр тут обойтись не могли — и безупречный бриллиант-«груша» типа IIa и оттенка DFL весом 8,05 карата. Вся эта конструкция трансформируется разными образами: каждое из трех небесных тел в своей оправе, то есть в своем гало, отсоединяется и становится брошью, бриллиантовая нить, соединяющая луну и солнце, то есть сапфир и бриллиант, превращается в браслет, и колье укорачивается. Что же касается других украшений, то среди их ровного сияния и красоты трудно что-то выделить, но все-таки есть несколько тронувших меня лично. Кольцо Soleil 19 Aout с двумя великолепными рубинами «голубиная кровь» — один чуть меньше, другой чуть больше 5 каратов, которые можно вынуть и носить как серьги. Сережки-полумесяцы Lune Talisman с двумя роскошными василькового цвета танзанитами, один почти 11 с половиной, а другой почти 12 каратов, и феерический браслет-манжета Lune Silhouette, собранный из отдельных круглых бриллиантов и звездочек с 2-каратным круглым бриллиантом в центре, выглядящий как макет расширяющейся Вселенной. И мой любимый раздел, «Кометы»: простое и аккуратное колье Comete Volute, сплошь из белых бриллиантов, с центральным камнем D FL на 19,32 карата, которое максимально приближено к историческому образцу и точно понравилось бы самой Шанель, брошь-комета Comete Volute и брошь Comete Opale — созвездие с невозможно прекрасным черным опалом в 34,84 карата на конце.

Dior и его haute joaillerie — это особенная история в ювелирном мире, благодаря прежде всего Виктуар де Кастеллан, ее художественному директору и выдающемуся ювелиру современности. Непобедимая фантазия и сила ее остроумия создали современный ювелирный мир Dior — никаких серьезных ювелирных традиций до ее появления у Dior не было, зато были серьезные кутюрные традиции, которые Виктуар де Кастеллан использовала по своему усмотрению и очень прихотливо. И вот в нынешней коллекции Dior Print она решила, кажется, собрать все свои прежние достижения. Как говорит нам ее название, коллекция посвящена узорам на тканях, и это, в общем, не в первый раз, когда Виктуар де Кастеллан берется за всяческие текстильные штуки, но тут у нее, как и всегда, была сверхидея, сугубо формальная, ювелирная, ремесленная — воплотить в 137 трехмерных объектах двухмерную плоскость тканей с разными узорами, передать их динамику при движении, сохраняя перспективу. Узоры были выбраны самые разные — цветочки «либерти», клетка, полоска, тай-дай, но, по сути, Dior Print стала дайджестом того, что Виктуар делала последние годы: ленты из коллекции 2016 года Dior a Versailles, кружева из коллекции Dior Dior Dior 2018-го, супрематизм коллекции Gem Dior 2019 года и цветные разводы коллекции Tie & Dior 2020-го.

Формальная задача выполнена, как всегда у Виктуар де Кастеллан, блестяще. Среди ее тканей практически нет ничего банально плоского — то есть с помощью драгоценных камней воспроизводятся принты на ткани в движении: струящейся, ложащейся волнами, вздымающейся. В этом был и большой вызов для мастеров-ювелиров, который Виктуар де Кастеллан так любит устроить, но прежде всего для нее самой, потому что нужно было придумать, как передать искажение принтов на таких поверхностях. Но самое главное, как выстроить баланс между фигуративностью и абстракцией, такой важный для нее всегда, а также между общей концепцией и красотой отдельных камней. Особенно эффектно ей это удалось в украшениях, где объединены разные принты, например, цветочки и полоски, как в колье из переплетенных разноцветных лент, исполненных в трех цветах золота,— в высшей степени фигуративно, но с вполне абстрактным эффектом. Или, например, в колье, где золото обработано так, чтобы передавать поверхность ткани, добавлен восхитительный колумбийский изумруд весом 11,92 карата. Или колье в клетку с мадагаскарским сапфиром на 12,07 карата, или колье-лента, посвященное принту «либерти» с безупречным 10-каратным бриллиантом класса D и огранки «кушон». У Виктуар де Кастеллан не бывает коллекций haute joaillerie без исключительных камней, и стремление максимально воплотить концепцию никогда не мешает чистому любованию их красотой.

У такого великого ремесленного дома, как Hermes, традиции не просто есть — их великое множество, и некоторые из них связаны с украшениями. Но в пространство haute joaillerie дом Hermes вступил недавно, нынешняя коллекция всего седьмая, и тут прежних ювелирных опытов и паттернов было недостаточно. В ход пошли прочие традиции — Пьер Арди, художественный директор ювелирных коллекций Hermes, использует практически все, что есть в богатейшей истории дома. Коллекция называется Les Jeux de l’Ombre, в ней 53 украшения, и посвящена она игре теней — ну и света, конечно, потому что одно без другого не существует.

Но тень тут не просто некая красивая фраза из пресс-релиза и даже не просто идея — они, эти тени, падают от камней и воплощаются буквально, причем в разных своих видах. Резкие полуденные тени воспроизведены в Ombres mobiles из титана, в украшениях Lueurs du jour сумеречные тени сделаны из вручную отполированного нефрита, а в вещах Miroir d’ombre утренние длинные подвижные и дробящиеся тени передаются с помощью паве с эффектом деграде из камней разных оттенков. А при самом ярком свете, проходящем насквозь, тень словно отделяются от объекта — и этот эффект передается с помощью дублирования, где один объект превращается в два, из камней разного цвета, как, например, в колье Chaines d’ombre, где белые бриллианты оттенены черной шинелью и голубыми сапфирами, и это придает классическому эрмесовскому ювелирному элементу chaine d’ancre объем — изящное и остроумное решение, требующее кропотливейшей работы.

Такая всеобъемлющая концептуальность вроде бы не предполагает исключительные камни — и действительно, тут больше важна поэтическая сила идеи, стоящей за украшением, но это совсем не значит, что в коллекции нет таких камней. Они есть. Например, в браслете Ombres mobiles это австралийский коричневый бриллиант огранки «кушон» в 1 карат, бразильский розовый турмалин такой же огранки в 5,53 карата, русский бриллиант в полкарата бриллиантовой огранки, бразильский зеленый турмалин овальной огранки в 2,89 карата и шри-ланкийский желтый хризоберилл, также овальный, на 3,20 карата — сложенные вместе, они напоминают абстрактные цветовые пятна на фоне титановых теней. Но важнейшая ценность Hermes — это функциональность, все украшения созданы для того, чтобы носить их, и ничто не должно мешать этому. Впрочем, в коллекции есть целая серия украшений, колец и сережек, посвященная именно уникальным камням, Lumieres brutes, — желтые и коричневые бриллианты, спессартиты, цавориты, турмалины,— но камням необработанным, природных форм и природных оттенков. К каждому из них сочинена «тень»-паве из ограненных камней с эффектом деграде — и это выглядит так свежо, неожиданно и так красиво, что напоминает еще об одной ценности Hermes, а именно оригинальности, стремлении избежать всяких клише и делать так, как не делал никто.

Самая метафорическая тень у колье Couleurs du jour: оно устроено как триптих, чьи створки закрываются, и в таком виде перед нами прямоугольник с серой гравированной поверхностью. А вот если открыть створки, потянув вниз два конца цепочки, вы видите его нежные переливающиеся перламутровые внутренности, инкрустированные желтыми и коричневыми бриллиантами, спессартитами, цаворитами и турмалинами. Сходным образом устроено и самое масштабное колье всей коллекции, только его створки, если потянуть за длинную цепочку с серой жемчужиной на конце, разъезжаются, как двери, и открывают сияющее перламутровое солнце в окружении бриллиантового гало и расходящихся лучей, на котором выгравирована печать Эмиля Эрмеса. При определенном воображении это можно понять и как метафору судьбы всех украшений haute joaillerie — эти сокровища являются взору публики только однажды, а дальше по традиции скрываются в тени частных коллекций и редко видят солнечный свет.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram