«С удивлением попал в список людей, которые счастливы каждый день»

Алла Пугачева обратилась к Минюсту и попросила зачислить ее в ряды иноагентов. «Ъ» спросил политиков, спортсменов, общественных и культурных деятелей, в какие списки они когда-либо хотели попасть и почему.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Владимир Лукин, политик, ученый, правозащитник:

— Я в школе сидел за одной партой с Юрой Овчуковым. Мы были неразлучными друзьями, на приличном уровне играли в дворовый хоккей и вместе же пошли поступать в спортивную школу. Приятель мой подошел по всем показателям, а меня забраковали — уже тогда у меня было отвратительное зрение, и я постоянно носил очки.

«Иди, читай книги!» — сказали мне. Приятель закончил спортшколу, со временем стал вратарем команды «Крылья Советов» по хоккею и даже умудрился с командой стать чемпионом СССР, что во времена подавляющего преимущества ЦСКА было равносильно подвигу. Моя же спортивная карьера продолжилась уже в зрелом возрасте на посту главы Паралимпийского комитета России, там слабое зрение уже не мешало...

Емельян Захаров, совладелец московской галереи современного искусства «Триумф»:

— Ни в пионеры, откуда я был исключен, ни тем более в комсомольцы, как и в принципе в политику, я не рвался. Это и сыграло со мной злую шутку. Руководству института очень понравилась моя научная работа, и они хотели послать меня с докладом на конференцию в тогда еще советскую Чехословакию. Но, как только выяснилось, что я не комсомолец, мою фамилию из списка делегации вычеркнули. Доклад зачитывал более достойный молодой человек — секретарь комсомольской организации. С тех пор мои пути с наукой разошлись навсегда.

Светлана Журова, олимпийская чемпионка по конькобежному спорту, депутат Госдумы:

— В большом спорте нужно прилагать неимоверные усилия, чтобы попасть в списки лучших спортсменов, и мне это не всегда удавалось. Например, в 1992 году я изначально была в списке участников Олимпиады в Альбервилле, но кто-то меня вычеркнул. Я соревнования тогда пропустила и раз и навсегда сказала себе: никогда нельзя быть второй, нужно быть только первой! И этого принципа придерживалась много лет в спорте, а теперь придерживаюсь и в политике.

Сергей Кущенко, президент Единой лиги ВТБ:

— Я прилагал усилия, чтобы меня в пионеры приняли. Когда я учился в младших классах, всех ребят из октябрят в пионеры приняли, а нас с товарищем — нет. Наше поведение не подходило под пионерское. Не то чтобы мы были хулиганистые, скорее, со своим мнением.

Вот все идут собирать макулатуру, а мы в поход. Эта история затянулась, и нам действительно надо было доказать, что мы тоже достойны. Стали выполнять все задания. Когда нам повязали галстуки, мы три дня без курточек ходили, чтобы на белой рубахе было видно красный галстук. Бегали по коридору, чтобы он будто на ветру развевался.

Владимир Шахрин, музыкант группы «Чайф»:

— Я всегда хотел попасть в знаменитый клуб Blue Note в Нью-Йорке. В 2000 году «Чайф» прилетел на несколько концертов, и в свободный день организатор нам забронировал места там. Правда, сказал, непонятно, кто там выступает, имя выговорить невозможно. А мне в сам клуб хотелось попасть, я был готов на кого угодно пойти. Небольшой компанией встали в живую очередь, чтобы получить билеты в кассе, а над окошком висела небольшая афишка: выступает Чик Кориа. Так исполнились сразу две моих мечты неожиданно: я попал в Blue Note и на концерт одного из знаковых музыкантов.

Николай Валуев, депутат Государственной думы РФ, экс-чемпион мира по боксу среди профессионалов:

— Я уже попал в списки. Санкционные. Не могу без юмора. В принципе ждал, удивился, что не сразу после Крыма.

Виктор Титов, шеф-повар ресторана OPUS:

— Хотел стать шефом в модном месте в центре Москвы, но сначала с треском провалил тест на эту должность. Стал работать еще больше — оттачивал навыки, техники и ежедневно вспоминал ту дегустацию. Через два года, отстояв половину очереди на новый кастинг из 37 талантливых кандидатов, чуть не упустил свой шанс. Засомневался в себе и вышел на улицу, сопровождаемый снисходительными репликами от именитых коллег с нашивками «Национальная гильдия шеф-поваров», «Le Cordon Bleu»: «Да, Вить, правильное решение»... Но вернулся и выиграл право работать 11 дней в Анадыре на Чукотке — в роскошном ресторане с деревянными хлебницами с портретом Абрамовича.

Когда эта хлебница открывалась, зал наполнялся невероятным ароматом свежеиспеченных буханок. На кастинге выбрали двоих — шеф-повара ресторана «Экспедиция» и меня. Так я впервые заработал свои $10 тыс. А по возвращении уже в аэропорту мне предложили хорошую работу. И с тех пор я в этом списке лучших, которые постоянно работают над собой, находят пути развития.

Денис Драгунский, писатель, журналист:

— В Профессиональный комитет московских драматургов — это своего рода профсоюз. В эту почтенную организацию (на пару лет старше Союза писателей СССР) меня приняли в 1979 году. И, чисто формально, я состою там до сих пор. Главный смысл для меня был в том, что я вполне официально мог «не ходить на работу». А еще там были приятные люди, коллеги. Это единственный список, куда я просился. Во все другие ряды и списки — от комсомола до ПЕН-клуба (из которого я вышел) — приглашали меня.

Александр Кравцов, владелец компаний «Руян» и «Экспедиция»:

— Ну если только в пионеры, но это было давно. А последние двадцать лет меня либо приглашают, либо включают без меня, либо включаю других сам. В список Michelin ресторан «Экспедиция» не напрашивался, да это и невозможно. Эксперты сами пришли, все инкогнито проверяли, а потом присвоили две звезды в гиде «Michelin Москва, 2022» и пригласили на награждение.

Илья Фоминцев, врач-онколог, сооснователь фонда «Не напрасно» и Высшей школы онкологии:

— Только если в футбольную команду в детстве. А потом никогда не пытался попасть в списки, в иерархию или систему. Мой путь был принципиально иным — я создавал новый социум, и другие пытались в него попасть. Мой список включает сотни врачей и пациентов, которые выступают за новую медицину. Но вот сейчас, переехав в Израиль, я с удивлением попал в список людей, которые счастливы каждый день. Не идеализирую все подряд, разумеется: в Израиле полно страшно раздражающих проблем. Но это не лишает меня ощущения полной свободы в жизни и работе. А мой восьмилетний сын вписывается в программу адаптации для российских детей. Соседка по парте помогает ему с переводом, а мой сын решает за нее математику.

Группа «Прямая речь»