У юридического рынка кончилось время на долгую выработку судебных позиций

Не успел закончиться постковидный период, как бизнес-среда столкнулась с новыми вызовами, и прошедший год в судебной практике выдался еще более интенсивным и богатым на неординарные кейсы, чем предыдущий. Адвокат, советник адвокатского бюро «S&K Вертикаль» Наталья Колерова уверена: в эпоху турбулентности скорость реакции и принятия решений невероятно важна. И судебные кейсы прошлого года, возникшие в ответ на новое регулирование или изменившиеся процессы, наглядно это продемонстрировали.

Изменение политической ситуации привело к резким сдвигам в общественных отношениях и законодательном регулировании, стихийно адаптирующемся под новую среду. Пожалуй, все знаковые кейсы этого года так или иначе связаны с необходимостью применять существующее право к изменившимся отношениям либо осмыслением принятых недавно норм.

Важной вехой этого года стал банкротный мораторий. Действующий в России «тотальный» мораторий на банкротство фактически парализовал деятельность кредиторов (и в первую очередь основных кредиторов экономической системы — банков) по взысканию долгов и реализации залогового имущества. В судебной практике это вылилось в огромное число споров о добросовестности должников, заявляющих о применении «мораторных» правил. Такие вопросы возникали в разнообразных делах, начиная от самой возможности возбуждения процедуры до вопросов начисления штрафных санкций. Мы вновь оказались в ситуации, когда судебная практика была вынуждена вслепую формировать целый пласт алгоритмов по разрешению споров, основываясь на крайне оценочных категориях, к примеру таких, как добросовестность участников гражданского оборота, что фактически означает максимальную дискрецию судов, которая сохранится в будущем по отношению к тем должникам, которых, к сожалению, не спас мораторий.

Склонность банкротной практики служить «движком» для правоприменения сохранится. После отмены моратория судам придется решать нетривиальные вопросы, касающиеся в том числе анализа экономической деятельности должников, бизнес-планов их руководителей и бенефициаров. Исправно работающим и важным инструментом в банкротных делах по-прежнему остается привлечение к субсидиарной ответственности. Практика этого года посмотрела на него под другим углом и выработала для ответчиков в банкротных спорах целый набор механизмов защиты: возражение на включение требований в реестр кредиторов, обжалование сделок, жалобы на управляющих и т. д.

В последние полгода мы наблюдали, как менялся субъектный состав бизнес-среды: компании покидали российский рынок, активно шли слияния и поглощения, активы продавались российским инвесторам — и геополитическая ситуация не всегда была тому главной причиной. Многие фирмы столкнулись с объективной невозможностью продолжать бизнес в РФ из-за полного разрушения логистических цепочек, ухода с рынка всего пула клиентов поставщика. При попытках более глубоко проанализировать обстановку на поверхность выплывали настоящие битвы за активы, разворачивающиеся в судах. В случаях, когда активы были необходимы для сохранения привычных условий жизни общества, судебные подходы особенно удивляли. В пример можно привести громкое дело РЖД против фирмы Siemens: последняя обжаловала отказ от договора, принятые по которому обеспечительные меры были беспрецедентны — речь шла о передаче всего оборудования и запчастей, необходимых для эксплуатации поездов «Сапсан» и «Ласточка». Мотивировка судебного акта отличалась скупостью: ответчик находится в Германии и, если он не захочет исполнить судебный акт добровольно, его фактическое исполнение окажется невозможным.

Новое обстоятельство — нахождение на территории «недружественной» юрисдикции — одновременно стало и спасением, и способом злоупотребления при решении споров. Пусть и не сразу, но нашей судебной практике удалось выработать максимально взвешенный подход, согласно которому принадлежность к «недружественной» юрисдикции не очерняет саму компанию и не может использоваться для умаления ее прав.

Однако такая политическая полярность резко сократила количество дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, в том числе третейских, находящихся на территории зарубежных стран. Эта тенденция может сохраниться. До сегодняшнего дня иностранные решения нередко признавались на основании принципов взаимности и вежливости (reciprocity and comity), сейчас об этом говорить не приходится, и вряд ли суждено в обозримом будущем. Например, в деле Корейской национальной страховой корпорации против ООО «Транссибирской корпорации» суды не стали признавать и приводить в исполнение решение третейского суда, сославшись на нарушение публичного порядка. Такая практика рискует стать обычной.

Текущая обстановка, безусловно, увеличит количество споров, вытекающих из договоров. Уже сейчас растет число дел, связанных с взысканием санкций за неисполнение договоров, оспариванием одностороннего выхода контрагента из договора, расторжением договора и изменением его условий в связи с существенным изменением обстоятельств, вопросами форс-мажора.

Особую актуальность и специфику в этом году приобрели и споры, связанные с интеллектуальной собственностью. Среди громких дел можно выделить спор между швейцарской «Сквин СА» и Samsung, или «ВКонтакте» против ООО «Дабл»: при рассмотрении этого дела в СИП стороны заключили мировое соглашение, что служит позитивным сигналом для IT-компаний, работающих на российском рынке. Судебные акты по ряду других IP-споров вызывали у юридического сообщества много вопросов. К примеру, по спорам, касавшимся использования бренда KFC, суды запретили передачу прав на франшизу, а также совершение с брендом регистрационных действий. Ранее международный офис KFC заявил о своем уходе с российского рынка. Хотя в данном случае связь франшизы с «недружественной» страной не явилась основанием для введения обеспечения, тенденция выглядит скорее негативной.

Еще в 2020 году физлица и компании получили возможность переносить «санкционные споры» в Россию, а также добиваться запрета инициировать или продолжать такие разбирательства в иных юрисдикциях. Верховный суд РФ признал, что лицу, попавшему под санкции, нет необходимости доказывать наличие препятствий в доступе к правосудию — они презюмируются. Поэтому суды продолжат рассматривать такие дела, несмотря на то что судебный процесс может напоминать спектакль, а решения — фикцию, ведь при отсутствии у оппонента активов в России исполнить их будет крайне затруднительно.

Не стихает на рынке и волна активизировавшихся корпоративных споров. Как известно, корпоративные войны начинаются с личного конфликта, которые сегодня вспыхивают все чаще: собственники расходятся во взглядах на то, как бизнес должен работать в новых условиях, спорят, покупать или сокращать издержки, поглощать поставщиков, обеспечивающих производственные процессы, или нет. Основная масса подобных споров еще впереди, до судов пока дошли немногие. Активнее прочих сейчас обсуждаются корпоративный спор вокруг единственного в России промышленного производителя сердечных стентов АО «Ангиолайн» и споры наследников умершего владельца компании «Натура Сиберика», и эхо от обоих конфликтов обещает быть долгим.

У рынка кончилось время на долгую выработку позиций, сейчас нужно играть на опережение: опережать, чтобы найти поставщика и обеспечить объемы производства, получить актив, быть первым в новой юрисдикции, опережать, чтобы успеть выиграть дело, предложив новаторский подход, опережать, чтобы не войти в конфликт с контролирующими органами. Медлить больше нельзя.