«С Вел[иким] князем [Николаем Николаевичем], по-видимому, уже кончено, и к его уходу начинают привыкать. Назначить Алексеева будет переходной мерой, пока Государь будет занят в тылу подготовкой новой армии, с которой Его Величество выступит на поле битвы, когда наступит удобное время и соответствующая обстановка. Пусть Алексеев сыграет роль Барклая[-де-Толли], в нашей обязанности оберечь русского царя от недопустимого для него положения».
Из выступления Александра Кривошеина на заседании Совета министров 16 августа 1915 года при обсуждении вопроса о намерении императора Николая II занять должность Верховного Главнокомандующего на театре военных действий
«Кривошеин сосредоточил на себе определенные, наболевшие чаяния умеренно прогрессивных слоев русского общества. В нем усматривали определенные признаки того конституционного министра-монархиста, которым не удосужилась побаловать нас наша хмурая, себе на уме, действительность. Кривошеин стоял за компромисс по отношению к общественным пожеланиям. Именно за компромисс, не за капитуляцию власти перед обществом. Отставка Кривошеина является красноречивым доказательством того, что ни к каким компромиссам нынешнее, стоящее у власти правительство не склоняется».
Из откликов праволиберальной печати («Утро России») на отставку Александра Кривошеина осенью 1915 года
«Всем нам дорог царь. Но царь для Родины, а не Родина для царя! И если придется делать выбор между тем и другим — кто согласится пожертвовать Родиной?»
Из разговора Александра Кривошеина с протопресвитером армии и флота Георгием Шавельским, декабрь 1916 года
«Историки далекого будущего будут писать: "В начале ХХ века человечество вступило в период войн и революций, но он длился всего восемьдесят лет"».
Грустная шутка Александра Кривошеина, август 1917 года, Москва