Иван Тимофеев — о последствиях ограничительных мер Запада против России

Глубокий политический кризис в отношениях между Россией и Западом после февраля 2022 года привел к масштабным изменениям в области применения экономических санкций. Значительно выросла скорость, концентрация и объем их применения против одной страны. На первый взгляд политика санкций — узкий и даже технический вопрос. Финансовые, торговые, транспортные и прочие ограничительные меры — лишь один из инструментов достижения крупными державами своих политических целей. Однако трансформация санкционного инструмента дает представление о значительно более широких изменениях современной экономики под влиянием политических рисков. «Санкционное цунами» против России — признак точки бифуркации. Ее прохождение либо запустит переформатирование мирового расклада сил, либо, наоборот, законсервирует американскую гегемонию в мировой экономике и финансах.

После окончания Холодной войны США смогли закрепить за собой роль безусловного лидера в мировых финансах. Американский доллар до сих пор остается наиболее востребованным средством международных платежей, а финансовые институты США — узловыми хабами мировых финансовых транcакций. Побочным последствием такого лидерства оказалась возможность отслеживания властями США финансовых связей по всему миру. С начала 2000-х годов на фоне борьбы с международным терроризмом Вашингтон последовательно наращивал свои возможности по контролю финансовых операций, пресекая их там, где вопрос касался национальной безопасности. Так в широкий обиход вошли блокирующие финансовые санкции и заморозка активов зарубежных лиц.

Подобный инструмент существовал и раньше. Но лидерство США в мировых финансах значительно усилило его эффективность. Наряду с террористами в списки заблокированных все чаще стали попадать и другие лица. Мало у кого вызывала сомнения целесообразность блокирования международных преступников, наркодельцов или изготовителей оружия массового уничтожения. Но список заблокированных лиц стал массово пополняться по более спорным поводам. Блокирующие санкции все более активно использовались для сдерживания враждебных государств.

С учетом глобализации мировых финансов и американского лидерства блокирующие санкции Вашингтона стали равносильны вычеркиванию из привычных международных трансакций.

«Точечные», или «умные», санкции, направленные против отдельных лиц или компаний, оказались крайне разрушительными. Например, блокировка системообразующих компаний той или иной страны-мишени могла привести к колоссальным убыткам, как это произошло в случае санкционного удара по секторам добычи нефти и золота в Венесуэле или по нефтяной отрасли Ирана. Блокирующие финансовые санкции сочетались и с более привычными инструментами санкций, включая запреты на экспорт или импорт.

Казалось бы, стремительный экономический рост Китая и Европейского союза должен был помешать лидерству США и снизить остроту применения санкций. Но оказалось, что объем экономики не тождественен возможностям ее использования в политических целях.

Ни Европейский союз, ни Китай пока не смогли догнать США по масштабу применения ограничительных мер. К настоящему моменту только США смогли создать санкционную машину, действующую глобально, в том числе за счет применения экстерриториальных (вторичных) санкций и широкого толкования американской юрисдикции. Так, например, власти США применяют финансовые штрафы и даже меры уголовного преследования за долларовые трансакции с лицами под санкциями даже в отношении зарубежных лиц и организаций. Финансовые институты ЕС за последние 12 лет выплатили более $5 млрд штрафов американскому регулятору за нарушение режима санкций США (.pdf). Сам ЕС наращивает свои санкционные возможности, активно применяя блокирующие финансовые санкции. Большую активность проявляет после выхода из ЕС и Великобритания. Зачастую санкции вводятся ими коалиционно. К этим мерам присоединяются и другие западные экономики — Швейцария, Япония, Австралия и другие страны.

Россия стала крупной мишенью для санкций в 2014 году. Однако вплоть до 2022 года их объем был относительно скромным.

Отчет МВФ 2019 года фиксировал, что санкции замедляют рост экономики РФ лишь на 0,2% в год, а их роль несопоставима с ролью цен на нефть и регуляторной политики самих российских властей.

Ситуация резко изменилась после начала специальной военной операции на Украине. За прошедшие месяцы США и их союзники использовали против России практически все возможные санкционные меры. Под блокирующие санкции попали крупные банки и промышленные предприятия. Заморожены российские финансовые резервы, имущество российских лиц на сотни миллиардов долларов. В Россию запрещено поставлять широкую номенклатуру товаров и услуг, включая электронику и промышленное оборудование. Российская нефть и нефтепродукты запрещаются к ввозу, а на ее перевозки в третьи страны накладываются ограничения. Под санкциями — российский уголь, золото, продукция черной металлургии и многое другое. Действуют транспортные ограничения.

Значительное число незападных стран отказалось присоединяться к санкциям против РФ. Однако бизнес во многих таких странах боится нарушать американские режимы санкций, опасаясь административного или уголовного преследования со стороны властей США. Недавний пример — массовая приостановка банками дружественных стран сотрудничества с российской системой «Мир».

Несмотря на колоссальный ущерб от санкций, российская экономика показала высокий порог устойчивости. Властям удалось сохранить финансовую стабильность. Экспортные поставки в пожарном порядке переориентируются на азиатские рынки. Критически важный импорт заменяется субститутами из дружественных стран. Российский бизнес активно осваивает ниши ушедших из страны западных фирм. Далеко не везде процесс идет гладко и далеко не всегда выбывающие активы удается заменить адекватными аналогами. Однако сама система жизни под санкциями последовательно выстраивается и имеет шансы на устойчивость.

Для России будет критически важно наладить платежи в валютах, альтернативных доллару и евро.

Китайский юань становится наиболее востребованной опцией. Главная причина — объем китайского рынка и высокая плотность российско-китайской торговли.

Кроме того, сам Китай в растущей степени является мишенью американских санкций. Пекин в последние годы энергично ведет дело к технологической независимости от зарубежных стран. Санкции в отношении крупных китайских телекоммуникационных компаний лишь подогревают усилия Китая. Создание независимых от зарубежных игроков каналов финансовых и торговых связей с Россией станет первым крупным прецедентом альтернативного механизма экономических отношений, в который вовлечены две крупные державы. Впрочем, здесь тоже вряд ли следует ждать быстрых и гарантированных прорывов. Большое число китайских компаний работают на западных рынках и не хотят потерять его из-за России. Тем более что объем нашего рынка значительно меньше. Та же логика у российских партнеров в Индии и многих других дружественных странах. Выстраивание новых связей потребует времени и значительных усилий.

Успех таких усилий не гарантирован, хотя у России в текущих условиях нет иного выбора, кроме как кардинально перестроить механизмы своих финансовых и торговых отношений с зарубежными странами. Строго говоря, способность России и ее партнеров добиться такого результата покажет, насколько устойчивой является существующая система американского лидерства.

Негативным исходом из такой точки бифуркации станет маргинализация России в мировых финансах и торговле до уровня КНДР или Ирана при сохранении тесной интеграции в американоцентричную систему крупных незападных игроков и даже ближайших союзников России.

Позитивный исход — перестройка мировых финансов, формирование в их структуре альтернативного хаба в лице Китая или нескольких таких хабов. Подобный сценарий даст Москве более широкое поле для маневра и диверсификации своих внешнеэкономических связей.

Эксперт примет участие в XIX ежегодном заседании клуба «Валдай» «Мир после гегемонии: справедливость и безопасность для всех», которое пройдет 24–27 октября в Москве

Иван Тимофеев, программный директор клуба «Валдай»