Выбор Игоря Гулина

Безумно богатые русские

Элизабет Шимпфёссль
Издательство Individuum
Перевод Ирина Евстигнеева

Чрезвычайно богатые бизнесмены, эксцентричные, немного аморальные, обладатели роскошных особняков и яхт — тип русских, вызывающий на Западе наибольшее любопытство. Пишут о них либо авторы таблоидов, либо экономисты и политологи. Вышедшая в США в 2018 году книга австрийского социолога Элизабет Шимпфёссль — кажется, первое вдумчивое исследование русских «олигархов» как класса, социальной общности. Шимпфёссль интересует самосознание богатых русских: кем они себе кажутся и кем хотят выглядеть? Сквозной сюжет здесь — постепенное превращение беспринципных авантюристов и парвеню, какими были «новые русские» 1990-х, в класс респектабельных буржуа. Техники этой эволюции: переход от безвкусного гламура к продуманной скоромности имиджа, занятиям филантропией и меценатством и так далее. Однако при близком рассмотрении сознание богатых русских оказывается сотканным из противоречий: апология традиционных ценностей и моральный релятивизм, вера в частный успех и культ хорошей родословной, миссия проводников демократии и снобизм в отношении неимущих классов. По Шимпфёссль, эта новая буржуазия стала за последние 20 лет доминирующим классом современной России и ее во многом парадоксальная идеология позволяет лучше понять все российское общество.

АУЕ

Дмитрий Громов
Издательство НЛО

Словечко «АУЕ» означает то ли «арестантское уголовное единство», то ли «арестантский уклад един», то ли вовсе ничего не значит, а является простым восклицанием. Как бы то ни было, в 2010-х годах оно распространилось на стенах городов и в пабликах «ВКонтакте», стало любимым кличем подростков, а заодно предметом активного обсуждения в прессе. В 2020-м российский Верховный суд признал «движение АУЕ» экстремистской организацией и запретил на территории РФ. Ясности в вопросе о том, что это собственно такое, при этом не возникло. Антрополог Дмитрий Громов показывает: невозможность ухватить сущность АУЕ при кажущемся избытке информации о нем и составляет суть феномена. Многие представляют его как захватившее страну подростковое криминальное движение. На самом же деле это нечто вроде огромного мема, предмет своеобразной игры «в воров», лишь очень поверхностно соприкасающейся с реальной криминальной деятельностью. Отношения российского общества с АУЕ Громов описывает как пример охватывающей общество моральной паники. Эта опасность была сконструирована политиками и медиа, а потом эксплуатировалась людьми противоположных политических взглядов. Для одних полувыдуманная АУЕ оказывалась символом слабости государства и провала педагогики, для других — знаком террористической угрозы, организацией с, вероятно, иностранными руководителями, требующей немедленной суровой реакции.

Сбои и поломки

Ольга Пинчук
Издательства Фонд «Хамовники», Common place

В современном постиндустриальном мире (и Россия здесь — не исключение) фабричные рабочие оказались практически невидимым классом. Внимание как социологов-практиков, так и социальных теоретиков обращено к прекариату и офисным работникам. На самом деле пролетарии никуда не исчезли. Молодой социолог Ольга Пинчук решает узнать, как устроен сейчас их труд, и нанимается на подмосковную конфетную фабрику упаковщицей ирисок. Вскоре она становится оператором конвейера и в течение года продолжает продвигаться по службе, с разных сторон узнавая заводскую жизнь. Главное открытие Пинчук: ритм постсоветского фабричного труда (по крайней мере на некоторых фабриках) определяется не налаженной, отчуждающей механикой, а бесконечными поломками старых машин — так, что рабочий пребывает в истерическом режиме непрерывного исправления сбоев. Из простого исполнителя он превращается в невольного изобретателя, однако этот творческий элемент остается незамеченным начальством, никак не учтенным в экономической структуре фабрики. В подзаголовке книга Пинчук обозначена как этнографическое исследование, но — как часто бывает с методом включенного наблюдения — дистанция между ученым и его героями ломается, а вместе с ней разрушается и жанр. Местами «Сбои и поломки» читаются как документальный роман с отчетливо драматическим оттенком. Научный эксперимент превращается здесь в достаточно жестокий эксперимент автора над самой собой.

Преемник

Михаил Фишман
Издательство Corpus

Написать биографию политического деятеля недавней эпохи — сложная задача. Для этого надо выстроить эпическую дистанцию к событиям, которые только что были свежими новостями. Книга журналиста Михаила Фишмана о Борисе Немцове — редкий удачный пример. Фишман реконструирует путь Немцова: от молодого физика, почти случайно попавшего в политику в эпоху перестройки (когда ученые становились активистами, с тем чтобы, как они думали, вскоре спокойно вернуться к научным занятиям),— через роль апологета демократических реформ, фаворита Бориса Ельцина и его потенциального преемника (отсюда горько-ироническое название книги) — к постепенному отпадению от власти, превращению в одного из лидеров несистемной оппозиции и заказному убийству в 2015 году. У этой книги есть две важных особенности, отчасти противоречащих друг другу. Первая: она предельно пристрастна. Фишман очарован своим героем (как и вообще демократами 1990-х), не допускает в отношении него никаких полутонов. Вторая: жизнь и смерть Немцова здесь становятся поводом, чтобы рассказать всю политическую историю России с середины 1980-х по середину 2010-х. В этом смысле «Преемник» — на редкость внятная, увлекательная и трагическая книга — тот случай, когда журналист обнаруживает в себе талант историка.

Россия 2050

Новое издательство

Футурологический сборник, составленный журналистом и критиком Михаилом Ратгаузом, вышел около года назад. Спустя несколько месяцев то будущее, о котором здесь идет речь, стремительно обернулось будущим-в-прошедшем. Из собрания прогнозов книга превратилась в архивный документ, памятник мысли рубежа 2010–2020-х и тем способам, какими можно было представить себе будущее в эту, уже безвозвратно ушедшую эпоху. Впрочем, и сами авторы сборника отчетливо работают с модальностью ретрофутурологии: они постоянно отсылают к советским проектам будущего — от авангардистских городов до романов братьев Стругацких,— пытаясь понять, как старомодное утопическое воображение резонирует с настоящим. Принцип сборника — почти парадоксальная эклектичность: политологические статьи чередуются с комиксами, декадентские фантазии перемежают схемы технических новинок середины XXI века вроде скайп-жабо. Особенно много здесь архитектурных и урбанистических проектов: образ будущего — это со времен ренессансных утопий не только социальный проект, но всегда еще и пространство. Среди авторов: Олег Кашин (признан «иноагентом»), Кирилл Кобрин, Глеб Павловский, Павел Пепперштейн, Екатерина Шульман (признана «иноагентом»). Сейчас «Россия 2050» — чтение, вызывающее прежде всего меланхолию, но от этого не менее любопытное.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram