На Восточноазиатском саммите Сергей Лавров чуть не потерял Джо Байдена. Но тот вдруг нашелся

12 и 13 ноября министр иностранных дел России Сергей Лавров провел в столице Камбоджи городе Пномпене на Восточноазиатском саммите (ВАС). Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников рассказывает, почему на пленарном заседании 13 ноября Сергей Лавров чуть не остался в зале без своих ключевых собеседников, а главное — почему все вдруг так резко изменилось.

Самолет Сергея Лаврова поставили на стоянку рядом с самолетом Джо Байдена. И прилетели они в Камбоджу на Восточноазиатский саммит, который проходит в рамках саммита АСЕАН (это сложно объяснить, поэтому лучше просто поверить), примерно в одно время. Но это единственное, что их объединяло в это утро.

Да, это был первый на моей памяти саммит (а она хранит много лишнего), куда некоторые его участники приехали для того, чтобы ни в коем случае не встретиться друг с другом. Второй будет на Бали, на G20.

На самом деле Восточноазиатский саммит — это страны, входящие в АСЕАН, то есть Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины, плюс США и Россия, Австралия, Индия, Китай, Южная Корея, Новая Зеландия и Япония.

— Половина, может, и недружественных стран,— еще в самолете говорил, впрочем, не про них, а про страны «двадцатки» министр иностранных дел России.— Но половина-то дружественных! Одних будем избегать, других — нет!

Потом он отмахивался, переспрашивая:

— Они предлагают переговоры? Кто «они»?!

— Ну как же,— уточняли у него,— а формула Блинкена? (Энтони Блинкен — государственный секретарь США.— “Ъ”.)

— Какая формула Блинкена? — морщился Сергей Лавров.— Нет никакой формулы Блинкена или формулы Байдена!

— Ну а формула Лаврова есть? — интересовался я.

— А, это есть! — оживлялся он.— Это химическая формула... Там смешивать надо... Я потом покажу... Но вообще-то формула Лаврова — это «стакан скорее наполовину полон, а не наполовину пуст».

Мне казалось, я понимал. Это, видимо, про дружественные и недружественные страны.

Но все-таки еще один вопрос был у меня к министру. Странный прочерк значился в сценарии. В воскресенье вечером самолет прилетал из Камбоджи на Бали. И все, понедельник — прочерк в графике. Что это значило? Неафишируемые встречи? Не с теми ли как раз, с Кем Не Надо Встречаться?

— Что мы делаем в понедельник? — переспросил меня Сергей Лавров.— Готовимся ко вторнику.

Между тем в Пномпене у Сергея Лаврова оказалось много встреч. Все происходило в отеле Sokha Phnom Penh. Это там, прямо в излучине, где, сливаяся, текли струи Арагвы и Куры, то есть Меконга и Тонлесапа, двух сверхрек... Все очень живописно и, может быть, даже величественно.

История делалась слегка драматичней в связи с тем, что на этот же саммит приехал министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба.

Зачем? А Украина, видимо, теряет статус региональной державы, то есть становится мировой, и претендует на членство в организациях, в которых ее трудно было раньше представить или даже заподозрить, то есть и самой Украине, похоже, тоже. Но вот все стремительно меняется.

В этот день господин Кулеба подписывал с руководством АСЕАН Балийский договор, то есть делал первый шаг к тому, чтобы Украина, как и Россия, стала таким же партнером по диалогу с АСЕАН, как и Россия с США. Более того, министр иностранных дел Украины провел двусторонние встречи с коллегами из Брунея, Камбоджи, Сингапура, Таиланда и Филиппин. Господина Кулебу в этот день можно было встретить всюду в отеле. Казалось, он не только во всех переговорных комнатах, а открой ты любой номер гостиницы — и непременно встретишь там Дмитрия Кулебу, стремительно меняющего костюм и вышиванку, в которой он только что встречался внизу с министрами, на гражданское, то есть обычную рубашку и джинсы, словно он, узнав о приезде господина Лаврова, собирался уходить на всякий случай максимально неузнанным через служебный вход.

И был, конечно, неоднократно замечен, и даже можно было бы написать «схвачен» или по крайней мере перехвачен, причем неоднократно, корреспондентом «Первого канала» Иваном Прозоровым, навстречу которому господин Кулеба выдвинул своего работящего помощника, отказавшего Ивану хотя бы в паре слов сначала на английском, а во второй раз, у лифта, когда Дмитрий Кулеба сменил уже даже очки с круглой оправы на привычную квадратную, а ведь все равно не помогло,— уже на очень чистом русском. Ну да Иван даже не споткнулся — привык.

А что — Дмитрий Кулеба спокойно чувствовал себя за спиной президента США Джо Байдена, которого в этот день тоже без конца видели в отеле. Господин Байден даже дал пресс-конференцию на первом этаже. Кто-то теперь считает, что, может, и не надо было, ведь это позволило президенту США уже в самом начале поблагодарить за образцовую организацию саммита Колумбию, руководство которой, наверное, вздрогнуло и обрадовалось, ибо не приложило для организации саммита никаких особых усилий, и это президенту США требовались, казалось, большие усилия, чтобы перепутать Колумбию и Камбоджу.

И это еще скажите спасибо, что никто из журналистов пула Белого дома не решил уточнить, какой саммит, АСЕАН или Восточноазиатский (и какой в рамках какого тут проходит, и почему один, который по всем признакам помещен в рамки другого, настолько шире по составу участников...), президент США имеет в виду, так как о такой вопрос тут ломают зубы и не такие зубры мировой дипломатии, как президент США Джо Байден. Хотя, с другой стороны, справедливости ради, таких зубров поискать.

Почему Джо Байден дал пресс-конференцию в первые же часы своего приезда в Пномпень, не дожидаясь не только окончания своего саммита (черт его уже знает, какого в точности; когда полчаса назад начинал писать эту заметку, у меня было вроде больше понимания), но даже и его начала, как это принято? А рвет каноны.

Так вот, у Сергея Лаврова были свои встречи. Сначала он увиделся с коллегой из Индонезии госпожой Ретно Марсуди.

Она была, как и многие здесь, в маске, хотя ковидные ограничения в Камбодже давно сняты; но такое впечатление, что все тут постоянно многозначительно подкашливают, и от этого вокруг распространяется тревога и в какой-то момент уже просто обреченность, описываемая кратко формулой, связанной с конем или колом.

Сергей Лавров невозмутимо предложил госпоже Марсуди снять маску (для этого ему пришлось нагнуться к ней, то есть согнуться буквально в три погибели), и она пообещала, как только переступит порог переговорной комнаты, а значит, минует рой своих и чужих журналистов, которые и без ковида несут хорошим людям одну только заразу.

Потом были министр иностранных дел Вьетнама господин Буй Тхань Шон, министр иностранных дел Таиланда господин Дон Праматвинай... Встречи не занимали много времени: чтобы обеим сторонам выговориться до полного опустошения, хватало получаса.

— Успешно ли проходят встречи? — улучил я момент, чтобы поинтересоваться у Сергея Лаврова.

— Просто фантастически! — загорелся он.

Встреча с министром иностранных дел Лаоса господином Салемсаем Коммаситом ознаменовалась тем, что тот спрашивал и отвечал на хорошем русском языке.

— Давно уже тут? — понимающе интересовался Сергей Лавров.

— Да пять дней уже...— со странной тоской в голосе отвечал коллега Коммасит.

Между тем все уже собирались на гала-ужин в честь одного из саммитов, и большинство толпилось в холле отеля. Вечернитостью платьев выделялась женская часть делегации Соединенных Штатов. Вся делегация, проживающая, кроме считай что одного человека, в этом же отеле, не поместилась бы, казалось, ни в какое разумное помещение (и отель-то благодаря им казался человеческим муравейником, а не потому, что в нем остановились еще и делегации России и Украины; ну а что, не так уж много отелей в Пномпене, где можно и нужно остановиться), поэтому на гала-ужин американские дипломаты и дипломатки отобрали сами себя из числа себя самих.

На ужине лидеров стран посадили за один прямой стол длиной метров 70, и Сергей Лавров сидел вторым слева, а Джо Байден — где-то в середине, так что и перекинуться хоть словом им, к счастью для обоих, не удалось.

Зато круглые столы, за которые посадили членов делегаций, оказались рядом, метрах в десяти друг от друга. (Расторопностью за американским столом выделялся советник по национальной безопасности президента США Джейк Салливан. За нашим, не нужно и говорить, официальный представитель МИД РФ Мария Захарова в юбке — от Berta Muzis.) Но и тут все держали себя в руках.

Утро следующего дня началось с пленарного заседания Восточноазиатского саммита. Президенты стран ВАС один за другим не спеша шли по широкому холлу: все те же Индонезия, Филиппины, Лаос…

Неожиданно я увидел, что в обратную сторону, только что не расталкивая их плечами, энергично и при этом со странной рассеянной улыбкой на лице движется канадский премьер господин Джастин Трюдо.

Хотелось спросить, как его-то сюда занесло, но лучше не надо было.

С тем же успехом можно было интересоваться, например, почему саммит АСЕАН именуется как №40 и №41, притом что это один и тот же саммит одноименной организации. Вам начнут объяснять, что в зачет идут как церемония открытия, так и церемония закрытия; и что с ковидом это вообще никак не связано, и сами же мгновенно запутаются в этих объяснениях, и помогать им в этом не надо будет.

Через пару минут вслед за премьером Трюдо из зала в меру торжественно вынесли флаг его страны.

Тут в зал прошел Сергей Лавров. Что ж, все стало очевидным: лидеру Канады успели, кажется, сообщить, что на него надвигается министр иностранных дел России. А президента США как не было, так и нет. Видимо, они сразу не захотели находиться в его обществе.

Премьеру Австралии Энтони Альбанезе для того, чтобы лишиться этого общества, не пришлось даже уходить из зала: он не успел зайти.

Долго, еще около получаса, ждали президента США. Уже давно пора было закрывать коридор с красной ковровой дорожкой, но медлили. Нет, он не являлся. Происшедшее стало сюрпризом даже для журналистов пула Белого дома: их тоже десантировали ко входу, и они теперь также некоторое время переминались в ожидании своего президента.

Вообще-то на первый взгляд все это выглядело странно. Накануне, на гала-ужине, Джо Байдену ничего не мешало сидеть за одним столом с Сергеем Лавровым и слушать его приветственную речь.

Видимо, ужин, проходивший в закрытом от прессы формате, не имел такого принципиального значения для президента США, как публичная пленарная сессия.

Оставалось сказать, что, как потом выяснилось, зал без лишнего шума перед началом заседания покинул и генеральный секретарь ООН господин Антониу Гутерриш.

Он-то чего?

И тут вдруг случилась еще одна большая неожиданность. Президент США вдруг приехал. Его уже никто не ждал, конечно. То ли он передумал, то ли просто опоздал на 45 минут, доподлинно неизвестно. Он невозмутимо вошел в зал, сел на отведенное ему место. Более того, он успел на выступление господина Лаврова и полностью выслушал его, казался при этом совершенно невозмутимым. Возможно, просто не вслушивался.

И сам потом выступил. И тут уже, наверное, в него тоже можно было не вслушиваться, ибо совершенно понятно, что могли сказать и в итоге сказали, прежде всего про отношение к Украине, министр иностранных дел России и президент Соединенных Штатов.

Хотя на самом деле, конечно, вслушивались оба. Иначе, возможно, было бы принято итоговое заявление. А оно принято не было.

А господин Лавров позже, уже в аэропорту, рассказал, что позиции по Украине у России и «недружественных» стран несколько отличались, так что шанса принять заявление на самом деле и не было.

Господин Лавров пообещал, что в коммюнике, которое выпустит нынешний глава Восточноазиатского саммита (то есть премьер Камбоджи Хун Сен), все позиции будут учтены.

А вскоре оказалось также, что флаг Канады вынесли потому, что он остался в зале после саммита Канада—АСЕАН, который там прошел накануне. А сам господин Трюдо и не должен был принимать участие в пленарном заседании. Жаль в итоге было только австралийского премьера. Ему, видимо, просто забыли сказать, что можно возвращаться.

Да, это теперь был единственный пострадавший в результате этой великой драмы.

Андрей Колесников, Пномпень