Отечественный триллер «Сестры» как притча и памфлет

В прокат вышел полнометражный дебют Ивана Петухова «Сестры» — психологический триллер с элементами мистики. Однако по-настоящему ужасают в нем не потусторонние силы, а бытовая реальность домашнего насилия, считает Юлия Шагельман.

Свой фильм Иван Петухов, поставивший его по собственному сценарию, называет «первым российским постхоррором». Звучит амбициозно, но, пожалуй, справедливо — в отечественном кинематографе так сходу не вспомнишь примеров этого модного поджанра, с которым связаны имена обласканных вниманием критиков молодых западных режиссеров вроде Роберта Эггерса или Джордана Пила. Однако «Сестер» выделяет на общем фоне не только жанровая принадлежность, но в первую очередь обращение к неудобной, часто замалчиваемой или, того хуже, разыгрываемой для смеха теме домашнего насилия. Она не является специфически российской, но в фильме достаточно примет именно нашей действительности, которые делают его еще страшнее. Чего стоит, например, то, что ни жертве, ни хоть кому-нибудь из ее окружения даже в голову не приходит обратиться в полицию — это не условность, без которой «кина бы не было», а одна из самых реалистичных деталей во всей картине.

Начинается она с анимационного пролога, стиль которого имитирует рисунок углем: мотивы огня и пепла здесь будут повторяться еще не раз. В нем рассказывается история неких «сестер», живших в счастливой общине, закрытой от мира, пока этот мир — мужской, жестокий и бесцеремонный — не явился прямо к ним на порог с намерением уничтожить. Не имея сил и средств для противостояния, сестры сожгли себя заживо, поклявшись при этом из другого измерения протягивать руку помощи товаркам, которым тоже доведется столкнуться с насилием и издевательствами.

После этого фильм перемещается в квартиру в новостройке где-то в неназванной российской провинции. Здесь живет обычная молодая семья: Андрей (Никита Ефремов) работает, Аня (Ирина Старшенбаум) сидит дома с дошкольником Митей (Ярослав Головнев) и печет торты на заказ. Муж, впрочем, считает это занятие всего лишь хобби, к которому относится с безобидной на первый взгляд насмешливостью. Но в отличие от большинства традиционных хорроров авторы не стремятся нарисовать обманчиво идиллическую картинку, которая будет разрушена последующими событиями. В быте этих людей с самого начала ощущается оттенок напряжения и тревоги: квартира, несмотря на свежий ремонт, выглядит темной и душной, у сноровистой хозяюшки Ани, пекущей блины на завтрак, отсутствующий взгляд, энтузиазм ее мужа по поводу грядущей годовщины свадьбы отчетливо отдает фальшью.

И действительно, стоит ему выйти за порог, как Аня лихорадочно одевает себя и ребенка, хватает уже уложенную сумку и устремляется в побег (объяснение для сына: они уезжают в теплые края). Однако в двух шагах от дома ее ловит муж, вернувшийся за какой-то забытой вещью. После этого он отвозит сына к своей матери, а Аню запирает одну в квартире. Перед нами открывается все больше признаков того, в каком аду она на самом деле живет: синяки на спине, груди и плечах, до того скрытые одеждой; разбитое зеркало в ванной; короткие вспышки воспоминаний о криках мужа и звуках ударов.

Впрямую сцены насилия в фильме не показаны, а Андрей выглядит вполне цивилизованным, адекватным и заботливым, чтобы можно было на секунду даже усомниться — вдруг все это лишь болезненные фантазии психически нестабильной женщины? Однако то, как любящий супруг ловко расставляет в разговорах с ней словесные ловушки, как буквально душит ее в объятиях и не дает проявить свободу даже в мелочах вроде того, что есть и надевать, уничтожает эти сомнения на корню. Аня действительно оказалась в ловушке, а сгустившийся ужас перед тем, чем может обернуться бунт против мужа, парализует ее волю и не дает рационально осмыслить способы вырваться из дома, представляя наглядный ответ на распространенный вопрос, почему жертвам домашнего насилия так тяжело уйти от своих мучителей.

В поисках спасения она пишет о своей беде (конечно, выдав ее за случай с «подругой») на каком-то форуме в интернете и среди множества комментариев в духе «сама виновата» находит номер телефона, по которому отвечает женщина со скрытым в тени лицом (Анна Чиповская). Она-то и рассказывает Ане о сестрах-защитницах и обряде, с помощью которого их можно вызвать. Только тогда фильм начинает осторожно смещаться в мистическую плоскость, при этом оставляя зазор, позволяющий считать явление сестер плодом воображения героини, загнанной в угол и измученной морально и физически. Простор для интерпретаций дает и финал картины, который при всем желании никак нельзя назвать счастливым, хотя непосредственная опасность из жизни Ани и ее сына вроде бы исчезает. А данные абсолютно реальной статистики в финальных титрах пугают еще больше, чем весь предшествующий фильм, и подтверждают, что в этом вопросе надеяться на сверхъестественную помощь, увы, не приходится.