«Без солнца»: история как последовательность монтажных склеек

В рамках кинопрограммы музея «Гараж» «Тени и свет: кино сподвижников французского Сопротивления» будет показан фильм Криса Маркера «Без солнца» — то ли руководство по эксплуатации истории, то ли философский трактат о памяти, то ли сон путешественника во времени.

Текст: Ксения Рождественская

Один из самых известных кадров этого гипнотического, сновидческого фильма — фигурки манэки-нэко на кошачьем кладбище, множество фарфоровых кошек с поднятыми передними лапками. У одной лапка отбита. Любой зритель «Без солнца» уже никогда не сможет воспринимать манэки-нэко как символ удачи и процветания: эти фигурки напомнят им о кошке Торе, за которую в фильме молится пожилая семейная пара. Кошка сбежала, и ее хозяева пришли на кладбище, чтобы сообщить Смерти ее настоящее имя. Неважно, что Тора еще жива, они молятся за нее, глядя в будущее, пытаются заштопать ткань времени.

Крис Маркер, никогда не считавший себя режиссером, а только ремесленником (в финальных титрах «Без солнца» написано: «Концепция и монтаж Криса Маркера»), своими фильмами штопает человеческую память, исследует историю во всех ее проявлениях. Историю как последовательность политических актов. Историю как совокупность воспоминаний. Историю как список вещей, перечень лиц и событий. Историю как процесс. И разрывы в этом процессе, те самые моменты, которые только и ловит память человечества.

«Без солнца» можно пересказать как фильм-эссе, в котором некая женщина зачитывает за кадром письма от оператора Шандора Красны. Он рассказывает о своих путешествиях, своих впечатлениях от стариков Токио и детей Исландии, от женщин и кошек Окинавы, от политиков Гвинеи-Бисау, от пустыни и океана, от рекламы и страусов эму. Придумывает и рассказывает ей фильмы, зная, что никогда их не снимет. Один из фильмов, говорит он, мог бы называться «Без солнца»: там речь пойдет о пришельце из 4001 года, времени, когда все работает безупречно, человечество научилось полностью использовать все возможности мозга и разучилось забывать. Пришелец в этом фильме будет слушать вокальный цикл Мусоргского «Без солнца», не понимая его смысла, но ощущая, что этот цикл «как-то связан с несчастьем и памятью».

«Без солнца» невозможно и не нужно пересказывать. Это письма из мира призраков, фильм-циклон, фильм-пустыня, дыра, затягивающая в себя все вокруг, это одновременно травелог и политико-философский роман, рассказ о «тленных и бессмертных», обо всех, кто пишет собственный список «того, что заставляет сердце биться быстрее», обо всех, кто смотрит прямо в камеру. Изображения и слова сталкиваются, смешиваются, исчезают, замирают. Криса Маркера всегда интересовала работа памяти — причем памяти как о прошлом, так и о будущем. Он считал, что эта работа сродни работе монтажера: воспоминания склеиваются друг с другом. Но верно и обратное: история запоминает только склейки.

Об этом же была и «Взлетная полоса» (1962), самый известный фильм Маркера, своеобразный альбом фотографий или фотороман о кинематографе и путешествии во времени. Много лет спустя Терри Гиллиам сделал на основе «Взлетной полосы» антиутопию «12 обезьян» с Брюсом Уиллисом и Брэдом Питтом, мрачнейшее кино о том, что мы всегда сами делаем собственное прошлое, а над настоящим и будущим у нас нет никакой власти. Маркер считал фильм Гиллиама «великолепным».

Маркер — писатель, фотограф, видеохудожник, участник Сопротивления, левак, философ, кот (в сети он выступал в том числе от имени кота Гийома-ан-Эжипт). Он работал с Аленом Рене, одним из первых европейцев сделал фильм о маоистском Китае («Воскресенье в Пекине», 1956), он смотрел в зеркало истории («Прекрасный май», 1963), отлично понимая, что «никогда не знаешь, что ты снимаешь, пока не пройдут годы» («Цвет воздуха — красный», 1977). Он размышлял над способом восприятия образов, над их трансформацией, над взаимоотношением образа и слова, а к концу жизни обустроил себе виртуальную галерею в сети («Ouvroir», 2010).

«Без солнца» — что-то вроде лупы, фокусирующей все темы и образы, когда-либо — в прошлом или в будущем — интересовавшие Маркера. Коты, камикадзе, трагедия Окинавы, рекламный язык, хичкоковское «Головокружение», исландский пепел, горящие сломанные японские куклы, человеческий взгляд. Маркер — один из немногих режиссеров этого мира, способный забыть о разнице между философией и сновидением.

И еще это яростно политическое кино о несправедливости, о богатых и бедных, о победителях и непобежденных, об амнезии будущего и о том, как коллективные воспоминания о мучениях «складываются в великую рану истории». И, глядя на спящих пассажиров парома, Шандор Красна думает о «маленьких фрагментах войны, вписавшихся в повседневную жизнь».

Шандор Красна — это, конечно, сам Маркер. Он же — композитор фильма Мишель Красна. Он же — японский друг рассказчика «Без солнца», Хаяо Яманэко. Этот персонаж пропускает образы прошлого и настоящего через видеосинтезатор, уверяя, что так в них меньше лжи, чем в том, что показывают по телевизору. Изображение превращается в возмущенные цветные пятна, в которых можно угадать очертания самолетов, протестантов или императоров; память точно так же обрабатывает прошлое, а люди точно так же обрабатывают историю. «Память не противоположна забыванию, а является его изнанкой»,— говорит Маркер. «Без солнца» — фильм об изнанке, в том числе и об изнанке истории.

Нет такого времени, когда бы этот фильм не был актуальным. Сегодня, сорок лет назад, в 4001 году в нем будет все, что вы сможете увидеть. Здесь собраны все предыдущие и будущие войны, все молитвы, все монтажные склейки, которые как-то связаны с несчастьем и памятью. И история машет в нем отбитой лапкой.

ЦСИ «Гараж», 9 декабря 19.30

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram