Пандемия постепенно затихает, но прививаться все равно необходимо

Подходит к концу 2022 год, и вместе с ним заканчивается третий год коронавирусной пандемии. Человечество пережило это как настоящую войну с вирусом и теперь медленно привыкает к его превращению в обычный респираторный патоген. Насколько гладко и безболезненно пройдет это процесс, зависит не только от органов здравоохранения, но и от каждого из нас.

Ситуация в мире с заболеваемостью вариантами и субвариантами нынешнего коронавируса несколько раз кардинально менялась на протяжении большей части 2022 года. Но в период с конца апреля по конец ноября резких вспышек вроде бы в мире в целом не было, хотя, когда вы смотрите на суммарную динамику заболеваемости, то общая картина сглаживается из-за наложений подъемов и спадов в разных странах. Так, с начала мая до 2 декабря понедельная заболеваемость COVID-19 в мире колебалась не сильно: от 3 млн до 8 млн случаев — в 2–2,5 раза. Поэтому стоит посмотреть на динамику заболеваемости ковидом в некоторых контактирующих с Россией странах, а потом провести сравнение с Россией.

Начнем с Великобритании. Там за этот период времени заболеваемость варьировалась от 22 тыс. до 140 тыс. случаев в неделю. Хорошо видно, что с мая по настоящее время там было два четких подъема заболеваемости, по всей видимости, соответствующие субвариантам: сначала «Кентавр», а потом — «Цербер» и «Тифон». Видно также, что желание вакцинироваться в Великобритании упало фактически до нуля: ведь там до сих пор применяется вакцина, разработанная на исходный уханьский вариант и поэтому практически не защищающая от омикрона и его субвариантов.

Посмотрим теперь на Францию. Здесь заболеваемость варьировала от 200 тыс. до почти 900 тыс. случаев в неделю, и так же четко видно две волны, но при этом у них наметилась третья, хотя это, может быть, лишь флуктуация.

Теперь посмотрим аналогичные динамики в Германии. Разброс числа заболевших за эти месяцы там был от 198 тыс. до 667 тыс. случаев в неделю, то есть в три раза. Во Франции аналогичный разброс был в четыре раза, а в Великобритании — почти в 7 раз! Чем это объяснить, пока непонятно. При этом население Германии — 83 млн, Франции — 64 млн, а в Великобритании — 67 млн человек, то есть примерно одинаковое.

Мы видим и в Германии, и во Франции, и в Великобритании начиная с мая те же две волны. Но вот что характерно: в Германии заболеваемость на душу населения существенно выше, чем во Франции, и еще выше, чем в Великобритании. Пока трудно это объяснить.

И для полноты картины теперь — США. В принципе динамика очень похожа на европейскую, однако вместо двух четких волн заболеваемости после мая месяца — одна, но двугорбая волна. Разброс по заболеваемости — от 230 тыс. до 950 тыс. случаев в неделю, практически как во Франции, но при населении в 340 млн. Болеют меньше или недодиагностика легких случаев? Вернее всего — второе.

Ну а теперь Россия. У нас разброс с 1 мая до середины октября — от 20 тыс. до 368 тыс. случаев в неделю. Самый большой разброс из всех стран. Объяснить это я пока не могу. Но для России много чего сложно объяснить. Вот сравните, к примеру, динамику заболеваемости и смертности в России и других странах. Такое создается впечатление, что у нас в 2020 году и пандемии-то не было. А теперь посмотрите данные Демографического ежегодника России за 2021 год, которые взяты с официального российского сайта.

Из таблицы на этом рисунке мы видим, что смертность у нас в 2020 году была выше примерно на 15%, чем в каждый из предшествующих четырех годов. Чем же обусловлен такой необычный рост? Самый большой рост смертности, как мы видим из данной таблицы,— не от инфекций! А от заболеваний органов дыхания. На втором месте — рост смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Ну а смертность от инфекций даже снизилась! Парадокс. В чем он? В системе учета. С 2021 года систему учета изменили, и у нас стало все так же, как у других стран Европы и мира в целом.

Вместе с тем отметим, что после достижения уровня вакцинации примерно в 45% и появления омикрона, гораздо менее смертельного в сравнении с предыдущими вариантами коронавируса, летальность от ковида у нас стабильно снижалась, и сейчас она составляет менее 1%. И это несмотря на то что нашему населению только недавно стали доступны коронавирус-специфичные препараты типа молнупиравира и целевые препараты против цитокинового шторма — ингибиторы интерлейкина-6.

Более детальная динамика заболеваемости и смертности в России приведена на сайте. Конечно, замечательно, что летальность от COVID-19 в России уменьшилась до 1%. Но и во всем мире она в среднем точно так же уменьшилась, в Европе же она уменьшилась до 0,7%, а в некоторых странах даже еще меньше стала. И она может уменьшиться в России намного сильнее, если у нас произойдут следующие изменения:

1) Начнется массовое применение нового варианта вакцины против омикрона. Он уже разработан в НИЦ им. Н. Ф. Гамалеи и даже первично испытан. Но для разрешения его массового применения необходимо завершить клинические испытания 3-й фазы этой вакцины. Когда это будет сделано, знает только Минздрав.

2) Начнут, наконец, регулярно прививаться люди из групп риска (старше 60 лет, диабетики 1–2-го типов, люди с индексом массы тела выше 30, с серьезными хроническими заболеваниями сердца, почек, печени и люди с пересаженными органами). Потому что, по январским данным, например, Министерства здравоохранения Новосибирской области, среди умерших от ковида было 91% непривитых, тогда как средний процент привитых по России был на то время около 45%.

3) Будут применяться для лечения только препараты и лекарства с доказанным эффектом, а не все, которые, может быть, помогут.

4) В сезон ОРВИ (ноябрь—март) люди из вышеозначенных групп риска в России будут носить маски. Это объективно спасает жизни, и во многом и по этой причине тоже люди из Юго-Восточной Азии живут дольше россиян, этого не делающих.

В последние полгода становится все более вероятным, что нынешний коронавирус станет обычным респираторным патогеном человека, к тому же эволюционирующим, и будет чудом, если он навсегда нас вскоре покинет. А это означает, что при его уровне летальности в 0,5–1% (больше, чем от вирусов гриппа) вакцинация от него необходима, и вакцину придется периодически обновлять. Да и высокоэффективные лечебные препараты надо разрабатывать и производить. И это все — достойные задачи для биомедицинского научного сообщества и промышленности России.

Сергей Нетесов, академик РАН, доктор биологических наук, профессор, Новосибирский государственный университет