США, Китай и Россия формируют новую многополярность

Российская военная операция на Украине и кризис вокруг Тайваня, ставшие главными международными событиями прошедшего года, привели к шоковому перевороту в мировой политике. Многополярность, о которой так долго говорили официальные лица в Москве и Пекине, фактически оформилась в новую биполярность. США и их союзники в Европе и Азии, назвавшие главными вызовами Китай и Россию, стали одним из этих двух полюсов. Второй, альтернативный, полюс попытались сформировать Москва и Пекин. Впрочем, несмотря на демонстрацию резкого сближения, Россия и Китай так и не смогли назвать друг друга союзниками, в своих конфликтных отношениях с Западом преследуя разные цели.

Резкое сближение Китая и России и попытки представить Москву и Пекин двумя полюсами незападного мира, не принимающими правила игры США и их союзников, начались еще до российской операции на Украине.

Прилетев на открытие зимних Олимпийских игр в Пекине, стартовавших 4 февраля, российский президент Владимир Путин сделал символический жест, призванный доказать, что объявленный Западом бойкот Олимпиады, провалился.

Своим визитом в Пекин Владимир Путин не только продемонстрировал солидарность с председателем КНР Си Цзиньпином, для которого Олимпиада должна была стать иллюстрацией китайской концепции «единой судьбы человечества». В ходе состоявшихся в китайской столице переговоров лидеры двух стран обсудили модель отношений Москвы и Пекина и их будущее взаимодействие в условиях неблагоприятной внешней среды, вызванной все более проблемными для них отношениями с Западом.

Принятое по итогам переговоров совместное заявление фактически стало для сторон внешнеполитическим манифестом, которому они, несмотря на дальнейшие потрясения, пытались следовать на протяжении всего 2022 года.

«Россия и Китай выступают против действий внешних сил по подрыву безопасности и стабильности в общих сопредельных регионах, намерены противостоять вмешательству внешних сил под каким бы то ни было предлогом во внутренние дела суверенных стран»,— говорится в совместном заявлении Владимира Путина и Си Цзиньпина.

Таким образом, еще в начале года Москва продемонстрировала готовность оказать Китаю поддержку по вопросам, имеющим для него экзистенциальный смысл. В принятом в Пекине документе говорится, что стороны придерживаются принципа «одного Китая» и выступают против независимости Тайваня «в какой бы то ни было форме». Не удивительно, что МИД Тайваня в ответ заявил, что КНР «принуждает другие страны, международные организации и компании предпринимать действия вопреки их воле».

В то же время, несмотря на громкие заявления о том, что «российско-китайские межгосударственные отношения нового типа превосходят военно-политические союзы времен Холодной войны», стороны старательно уходили от того, чтобы назвать свои отношения союзническими.

Это стало иллюстрацией неготовности брать на себя жесткие обязательства, выполнение которых стало бы неизбежным в случае превращения их отношений в военный альянс.

Новым испытанием для «больше чем союзников», но при этом не союзников, стала начавшаяся после закрытия пекинской Олимпиады российская военная операция на Украине, которая повлекла за собой беспрецедентную войну санкций.

Разрыв с Западом заставил Москву искать еще более тесного сближения с Пекином. В крайне токсичной геополитической среде российская сторона не могла не отдавать себе отчет в том, что от действий второй экономики мира, постоянного члена Совета Безопасности ООН и главного стратегического партнера Москвы во многом будет зависеть исход противостояния с США и их союзниками.

В этом новом сближении с Пекином Россия стала исходить из того, что сильнейший удар, нанесенный по ее экономике, может быть амортизирован, если ей удастся перенастроить свои торгово-экономические связи с Запада на Восток, в центре которого находится главный полюс военно-политической и экономической мощи Индо-Тихоокеанского региона — Китай.

Военная операция на Украине и вызванные ей потрясения в мировой политике, которые происходили на протяжении всего года, поставили Пекин перед непростой задачей: с одной стороны, сохранить приверженность духу и букве предыдущих договоренностей с Москвой, с другой стороны — избежать дополнительных проблем, в том числе вторичных санкций, и сохранить окно возможностей для взаимодействия с Западом.

Вскоре после начала боевых действий на Украине Пекин подвергся сильнейшему давлению со стороны США и их союзников, призванному выбить из-под России критически важную для нее «китайскую подпорку».

На состоявшихся в Риме в марте переговорах с членом политбюро ЦК Компартии Китая Ян Цзечи помощник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан выдвинул Китаю ультиматум.

«Мы напрямую и конфиденциально доводим до сведения Пекина, что обязательно будут последствия. Мы не позволим России получить спасательный круг от экономических санкций со стороны любой страны в любой точке мира»,— заявил Джейк Салливан в интервью телеканалу CNN, впрочем, не уточнив, о каких именно последствиях может идти речь.

В этой ситуации отказавшийся присоединиться к западным санкциям Китай на протяжении всего года выступал их последовательным критиком на всех международных площадках, иллюстрируя готовность не отступать от философии совместного заявления, принятого лидерами двух стран в Пекине.

При этом, призывая к скорейшему мирному урегулированию на Украине, Пекин раз за разом напоминал Москве о том, что продолжение конфликта создает серьезные проблемы и для китайской дипломатии, вынужденной балансировать между сторонами конфликта и искать способы избежать карательных мер Запада, предусмотренных для тех государств, которые отказались свернуть связи с Москвой.

Китайскую поддержку, оказанную в критической для нее ситуации, не могли не оценить в Москве, где на протяжении всего года звучали заявления о многополярном мире, формирование которого утверждают своей политикой Москва и Пекин.

В то же время, в отличие от России, фактически поставившей крест на своих отношениях с Западом, Китай не оставлял попыток сохранить для себя окно возможностей для взаимодействия с США и их европейскими союзниками.

Подтверждением этого стали состоявшийся под занавес года визит в Пекин канцлера Германии Олафа Шольца, который привез в китайскую столицу делегацию капитанов немецкого бизнеса, и личная встреча председателя КНР Си Цзиньпина с президентом США Джо Байденом на саммите G20 на Бали, на который в итоге не поехал российский президент Владимир Путин.

В ходе своей первой личной встречи с Джо Байденом после его избрания президентом США председатель КНР Си Цзиньпин решал главную для себя задачу — не допустить дальнейшего раскачивания ситуации вокруг Тайваня. При этом его переговорные позиции в диалоге с Вашингтоном не могли не укреплять отношения Пекина с Москвой, сложившиеся в 2022 году.

Весьма символично, что именно в этом году применительно к российско-китайским отношениям в Пекине впервые было введено в оборот определение «спина к спине».

Этот термин из восточных единоборств определяет положение, когда два бойца, сцепившись руками, прижимаются друг к другу спинами, что позволяет им прикрывать тылы друг друга и вести круговую оборону, нанося удары ногами наступающим с разных сторон противникам.

Если для России главные противники в 2022 году оказались сосредоточены на евро-атлантическом театре, то для Китая главная угроза стала исходить из индо-тихоокеанского театра, где в последние месяцы форсированными темпами при активном участии США шло формирование пояса сдерживания Пекина.

Уже в конце года Пекин вновь дал понять, что ждет не сталкивания, а взаимодействия полюсов многополярного мира.

Выступая на симпозиуме по международному положению, глава МИД КНР Ван И изложил китайское видение отношений между главными полюсами современного мира. По его словам, важнейшими задачами китайской внешней политики остаются «поиск правильного пути для отношений с США, налаживание более зрелой и устойчивой комплексной стратегической координации между Китаем и Россией, а также приверженность здоровому развитию отношений между Китаем и ЕС».

Сергей Строкань