Куда ведут попытки контролировать и ограничивать контент

В 2022 году фраза Ротшильда «кто владеет информацией — тот владеет миром» стала как никогда актуальна. Именно в российско-украинском конфликте контент и доступ к нему стали широким полем борьбы на самых разных уровнях — от науки до эстрады, от рекламы до киберпреступности. Но при современном уроне технологий дубинки, хорошо работавшие в реальных и холодных войнах прошлых лет, резко снизили эффективность и актуальность. Информационное пространство, каналы доступа к контенту меняются, адаптируются. Их не догонишь.

Для многих значительная часть новой реальности в России 2022 года — обсуждать с друзьями, какие VPN еще не заблокировали, где посмотреть фильм Marvel и послушать новые треки Rammstein, как оплатить Lensa, где купить «Лето в пионерском галстуке» Катерины Сильвановой и Елены Малисовой, у кого искать промокоды для подписки на игры в Steam. Но все это только вершина айсберга — в части доступа к информации произошли куда более фундаментальные изменения, которые стали следствием как санкций, так и самостоятельных действий игроков, от бизнеса до правительств не только России и Украины, но и других государств.

Ряд компаний, покинувших в РФ, закрыли доступ к своим сайтам с территории страны, российские госструктуры и госкомпании, наоборот, закрыли доступ для пользователей за пределами страны.

Отечественные научные организации отключили от ведущей международной базы Web of Science Core Collection, из Skoltech вышел MIT.

Информации в целом стало меньше — многие российские компании, банки и госорганы просто перестали ее публиковать. Кинотеатры, онлайн-стриминги и книжные сервисы потеряли новую и частично старую зарубежную музыку, кино и книги. Театры остались не только без западных, но и без многих российских звезд, а сцена — без популярных исполнителей. И снова это была дорога с двусторонним движением: кто-то отказывался сам, кому-то запрещали выступать из-за политической позиции.

Из-за материалов о военных действиях на Украине за год, по данным Роскомсвободы (внесена в реестр иноагентов), заблокировано 9,3 тыс. интернет-ресурсов, в числе которых зарубежные соцсети, общественные организации и СМИ, часть которых признана иноагентами, а значит, не может больше получать доходы от рекламы. Кроме того, СМИ затронул закон о контрсанкционной информации, по которому писать про ряд отраслей стало практически невозможно.

Не за горами списки авторов, книги которых нельзя будет издавать, и фильмов, которые не попадут на российские стриминги. Этому в том числе поспособствует закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. Ozon, «Литрес» и «Лабиринт» уже начали снимать с продажи часть книг или вводить возрастную маркировку. По оценке издателей, закон ставит под угрозу до 50% книг, в том числе романы Пелевина и биографию Чайковского.

До игровых площадок новые меры не докатились, но это пока — в онлайн-играх присутствует много контента, который, с точки зрения властей РФ, можно посчитать как минимум спорным.

Важно, что речь идет не только и во многих случаях не столько об ограничении доступности информации или свободы самовыражения. Все это — большие, серьезные рынки, будь то продажа контента или, скажем, эффективные площадки для продвижения, потерянные российским бизнесом.

Но природа не терпит пустоты. Из заблокированных соцсетей блогеры и рекламодатели начали перемещаться, например, в тот же Telegram, переживший свой персональный кризис в России задолго до начала военных действий. У контентных сервисов ситуация сложнее: в ряде случаев заместить потери сложно. Онлайн-кинотеатры начинают говорить о турецких сериалах, музыкальные сервисы намекают, что не прочь продвигать частный контент, и открывают для общего доступа треки ушедших зарубежных исполнителей, залитые самими пользователями, а организаторы мероприятий спешно ищут новых звезд или сдувают пыль со старых форматов, например цирка. Промоутеры же, не желающие оставаться без работы, начинают смотреть в сторону рынка СНГ и организовывать выступления «недружественных» исполнителей там.

Между тем в части цифрового контента пользователи, похоже, даже выигрывают: если раньше, чтобы посмотреть все последние эксклюзивные сериалы, нужно было пять разных подписок на легальные кинотеатры, как российские, так и зарубежные, но периодически все равно приходилось бывать на пиратских Lordfilm или Kinopub, теперь можно ограничиться одним из этих двух сервисов. Они адаптировали приложения под Smart TV и на фоне наплыва посетителей ввели годовые подписки. Эти «участники рынка» уже занялись переводом, контент там появляется почти одновременно с премьерой, а по цене они заметно привлекательнее легальных сервисов с обедневшими библиотеками.

Вполне вероятно, в том же направлении ситуация будет развиваться и для книжных сервисов: часть недоступных книг попадет на пиратские платформы, например в недавно заблокированную американскими властями, но продолжающую работать в Telegram и через Tor библиотеку Z-Library. А литераторы могут перенести публикации на зарубежные платформы, оплатить подписку на которые для российских пользователей в силу тех же вездесущих и неостановимых потоков информации в целом не составит труда.

Казалось бы, на фоне того, что Роскомнадзор готовится потратить десятки миллионов рублей на системы искусственного интеллекта для поиска в сети запрещенной информации, власти продолжают активную блокировку как пиратских сервисов, так и VPN, а издательства сами просят организовать цензурный орган и начинают использовать нейросети для поиска упоминаний ЛГБТ-отношений в отрывках текста, культурная и информационная изоляция России должна стремительно нарастать. Но этот сценарий, представлявшийся достаточно вероятным еще весной, пока не выглядит действительно близким к реальности.

Исходя из того, что делает бизнес, не желающий терять доходы, и как эффективно находят пути обхода блокировок его потребители, без контента в ближайшее время мы вряд ли останемся. Изменятся только технологические и финансовые пути к нему.

Юлия Тишина