Как Запад и Восток попали в зависимость от президента Турции

Президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана можно назвать самым успешным мировым политиком 2022 года. Все месяцы с момента начала российской военной операции на Украине он остается над схваткой и сохраняет статус практически безальтернативного посредника между сторонами конфликта, получая от этого как политические, так и немалые экономические дивиденды. И это делает запланированные на 2023 год президентские и парламентские выборы в Турции судьбоносным внешнеполитическим событием: если господин Эрдоган проиграет, всю устоявшуюся модель взаимодействия в большом регионе придется серьезно пересматривать.

Реджеп Тайип Эрдоган уже давно стал уникальным партнером как для России, так и для Запада. Ранее, например, он нашел возможность закупить российские ракетные системы С-400, несмотря на гнев союзников по НАТО, а также вместе с российским коллегой Владимиром Путиным занялся переделом зон влияния в Сирии. Параллельно с этим турецкий лидер вел переговоры с США о закупке истребителей F-16, а также продавал Украине беспилотники Bayraktar — в конце 2018 года мало кто мог подумать, что они будут применяться в прямых боевых столкновениях с Россией. Между тем с 24 февраля 2022 года положение президента Эрдогана стало и вовсе беспрецедентным.

Первые переговоры делегаций России и Украины по инерции прошли в Белоруссии, но уже через месяц стало очевидно, что страна, предоставившая российским войскам плацдарм для первоначального броска на Киев, не годится в качестве посредника. Над поиском альтернативы даже не пришлось долго думать: 10 марта на дипломатическом форуме в Анталии глава МИД РФ Сергей Лавров увиделся со своим украинским коллегой Дмитрием Кулебой, а уже 29 марта делегации провели полноценные переговоры в стамбульском дворце Долмабахче. «С удовольствием замечаем сближение позиций Москвы и Киева»,— говорил тогда министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу. Переговорщики действительно давали сигналы о том, что полноценное мирное соглашение может быть не за горами. Но эти надежды рухнули.

Затягивание конфликта предоставило Реджепу Тайипу Эрдогану шанс укрепить свое международное влияние, хотя он и не уставал говорить, что мира нужно добиться как можно скорее. Чем дольше длится кризис, тем больше санкций вводится в отношении России и тем значительнее выгоды для Турции, которая помогает их обходить. В своем масштабном исследовании российской внешней торговли (официальная информация о ней не публикуется с начала года) газета The New York Times указывает, что товарооборот между Москвой и Анкарой с началом полномасштабных боевых действий на Украине вырос (по данным на октябрь) на 198%.

Помимо сверхдоходов от торговли турецкое руководство получило еще целый ряд бонусов от кризиса в отношениях между РФ и Западом. К ним можно отнести и проект газового хаба, и заключенную в Стамбуле зерновую сделку, и новый рычаг давления на НАТО после того, как заявки на вступление в альянс подали Финляндия и Швеция.

Мастерство лавирования президент Эрдоган отточил до совершенства. Так, он по-прежнему называет президента Путина «дорогим другом», что не мешает осторожно критиковать его действия. «Ни один лидер впоследствии не скажет, что что-то было ошибкой. Никто не скажет: да, я совершил ошибку»,— заявил турецкий лидер в сентябрьском интервью американскому телеканалу PBS, намекая, что для успешного разрешения кризиса Владимиру Путину нужно позволить сохранить лицо. Когда же журналист поднял тему военных преступлений, в совершении которых Запад обвиняет российские войска, господин Эрдоган вновь осторожно парировал. «Что касается этой темы, идеальным ответом был бы результат действий, принятых ООН. С их помощью должен быть пролит свет на все эти споры. Если этого не произойдет, то мне как лидеру страны будет сложно выступить с заявлением,— сказал турецкий президент.— Это поставит нас на позицию страны, которая не придерживается баланса во внешней политике. Мы не должны занимать чью-то сторону».

Впрочем, не всегда Реджеп Тайип Эрдоган скрывает свою позицию. Иногда он выступает с заявлениями, которые явно по душе руководству РФ.

«К сожалению, в российско-украинскую войну Запад внес лишь провокационные элементы»,— сказал господин Эрдоган недавно, подчеркивая, что сам частью Запада не является. Наверняка Кремль оценил и готовность турецкого коллеги провести трехстороннюю встречу с президентом Сирии Башаром Асадом. Первый шаг в этом направлении уже сделан — 28 декабря в Москве встретились министры обороны Турции и Сирии, что стало первым официальным контактом между странами за 11 лет. Немаловажно, что сотрудничество Москвы и Анкары продолжается и на уровне правоохранительных органов — в Турцию на переговоры недавно летал генпрокурор России Игорь Краснов.

Между тем, если раньше в заголовки российских СМИ периодически попадали слова господина Эрдогана, что он никогда не признает Крым территорией России, то теперь некоторые высказывания звучат для Москвы еще более вызывающе.

Например, он говорил, что Россия не должна вынести из украинского конфликта никаких территориальных приобретений, хотя ДНР, ЛНР, Запорожская и Херсонская области уже включены в состав страны, и это решение, согласно российскому законодательству, невозможно отменить. Но Реджепа Тайипа Эрдогана это не смущает.

Когда же российские войска отступили на левый берег Днепра, президент Турции заявил: «Последнее решение российской стороны по Херсону — положительный момент, значимое решение». Никакой официальной реакции Москвы на эти слова не последовало.

Особый подход по отношению к Турции проявился и когда МИД России выразил недоумение в связи с поставкой Азербайджаном партии генераторов для Украины. За несколько дней до этого турецкая компания заявила о намерении пришвартовать в одесском порту несколько плавучих электростанций — и никакой реакции Москвы не было.

Но, пожалуй, самым ярким примером можно считать то, что Турция продолжает открытое и активное сотрудничество с Украиной в военной сфере.

Летом Киев и Анкара договорились о строительстве на Украине завода по производству беспилотников Bayraktar, а один из основателей компании Халук Байрактар (его брат Сельчук женат на дочери президента Эрдогана) даже заявил, что это сотрудничество — скорее идейное, чем коммерческое. «Деньги не являются для нас приоритетом. Деньги и материальные ресурсы никогда не были целью в нашем бизнесе,— говорил он в интервью BBC.— С Украиной наша дружба и сотрудничество длятся уже много лет. Поэтому, сколько бы денег нам ни предлагали, честно говоря, не может быть и речи о том, чтобы в данной ситуации передать им их (то есть продать дроны Москве, если будет такое предположение.— “Ъ”). В этот период вся наша поддержка полностью на стороне Украины». Для контраста стоит отметить, что Казахстан примерно в то же время на год полностью прекратил экспорт вооружений куда бы то ни было. По всей видимости, в Астане опасаются, что через третьи руки оружие все равно может попасть на Украину, что испортит отношения с Россией.

Учитывая, что всего через полгода — то ли в мае, то ли в июне 2023 года — в Турции состоятся президентские и парламентские выборы, можно смело утверждать: выбор граждан этой страны может повлиять не только на дальнейшее развитие украинского кризиса, но и на поведение НАТО, возможности России по обходу санкций и, безусловно, ситуацию на Ближнем Востоке. Оценивать шансы турецкого лидера на переизбрание можно будет тогда, когда оппозиция определится со своим кандидатом, но, учитывая рейтинги его партии по сравнению с конкурентами, ситуация кажется как минимум нестабильной. Так что за самым удачным для президента Эрдогана годом может наступить самый неудачный.

Кирилл Кривошеев