Быстро спрятанное считается украденным
Конституционный суд объяснил, как отличить найденное от сворованного
Само по себе нарушение правил обращения с найденными вещами — например, если вы нашли чужой телефон, но не поспешили на поиск его законного владельца — еще не является преступлением, объяснил Конституционный суд. Но если вы при этом пытались спрятать найденное или уничтожить признаки, позволяющие установить законного владельца (например, извлечь из телефона сим-карту), то это уже будет кража, указали судьи. Эксперты говорят, что примерно из такой логики и исходят российские суды, а разъяснение Конституционного суда обеспечит большую предсказуемость их решений, но всех вопросов не снимет.
Конституционный суд признал соответствующими Основному закону страны нормы ст. 158 Уголовного кодекса (кража) и ст.2 27 Гражданского кодекса (находка), которые позволяют привлекать граждан к уголовной ответственности за нарушение правил обращения с найденными вещами. Поводом для проверки (.pdf) стали жалобы жителя Ульяновска Виктора Пузрякова и Альбины Галимьяновой из Башкирии: оба заявителя нашли чужие мобильные телефоны и присвоили их, не предприняв никаких действий для возврата техники законным владельцам. В итоге суды признали обоих виновными в краже, но заявители с такой квалификацией не согласились.
Ст. 158 УК не предусматривает возможности привлечения к ответственности за присвоение найденного, доказывал в своей жалобе господин Пузряков. В свою очередь, госпожа Галимьянова напоминала, что в УК РСФСР был отдельный состав, предусматривавший ответственность за присвоение найденного (ст. 148.4), то есть тогдашний законодатель видел его отличие от кражи. И наказание за это преступление было гораздо ниже — в частности, эта статья вообще не предполагала лишения свободы.
Однако Конституционный суд с заявителями не согласился. Действующее правовое регулирование обеспечивает достаточную правовую определенность в этом вопросе, говорится в постановлении. Уголовный закон, подчеркнули судьи, относит к признакам хищения не только изъятие, но и противоправное обращение чужого имущества в свою пользу.
Другое дело, что сам факт находки, даже если нашедший не предпринимал активных попыток обнаружить старого владельца,— это еще не криминал. Все зависит от того, был ли у лица умысел присвоить найденное.
То есть говорить о краже можно тогда, когда нашедший вещь пытался ее спрятать, или кому-то передать, или избавиться от признаков, позволяющих подтвердить принадлежность имущества. Например, в случае с телефоном — вытащить сим-карту, снять чехол и т. п. Подобное поведение приобретает общественно опасный характер, указывает на неосновательное обогащение за счет чужой вещи и расценивается как кража, подчеркивается в постановлении. Такое истолкование, добавляет суд, не исключает права законодателя конкретизировать составы преступлений, предметом которых выступают потерянные вещи, и установить отдельную ответственность за невыполнение правил обращения с находкой.
Эксперты говорят, что фактически Конституционный суд подтвердил уже сформировавшуюся практику, уточнив и систематизировав критерии, по которым присвоение найденного может быть квалифицировано как кража.
По словам адвоката Максима Никонова, суды и раньше применяли их, но в разных комбинациях, и единого перечня не было. Одни учитывают сокрытие или уничтожение идентифицирующих признаков, другие — наличие контроля за помещением, где был потерян телефон (понятно, что в аэропорту найти бывшего владельца проще, чем на улице). А Конституционный суд эти критерии собрал и обобщил, что должно привести к большей предсказуемости принимаемых решений, отмечает эксперт.
Адвокат, партнер фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Горбунов, впрочем, сомневается в том, что разъяснение Конституционного суда дает исчерпывающие ответы на все вопросы, которые возникают при рассмотрении таких дел. Тема актуальна с незапамятных времен, поэтому и вопросов таких очень много, отмечает он. Судам каждый раз приходится самим решать, какой объем и характер действий образуют состав преступления, а где налицо сугубо гражданско-правовые отношения. Работу правоприменителей существенно упростило бы как раз появление отдельного состава, но исходя из решения Конституционного суда быстрой реакции от законодателя ждать не стоит, предполагает эксперт.