«Раневская»: попытка биографии

На платформе Kion стартует сериал «Раневская» — восьмисерийный байопик самой саркастичной актрисы советского кино и театра. Авторы расправились с легендой так же, как в свое время их предшественники, превратившие биографии Есенина, Высоцкого и других в шоу теледвойников.

Текст: Зинаида Пронченко

Перед человеком, взявшимся за байопик Фаины Раневской, в первую очередь стоит задача вывести великую героиню за рамки анекдотов и прочих мемоемких историй, которые заслоняют в коллективном бессознательном главное — ее жизнь в искусстве. Формат сериала, особенно отечественного, традиционно имеет свои недостатки — например, ненужную подробность при полном равнодушии к качеству деталей,— но вместе с тем позволяет вроде бы неспешно разобраться в персонаже, внимательно прислушаться к движениям его души. Однако разбираются авторы, как кажется, только с выделенными средствами.

События встречают нас в 1915 году в Таганроге. Юная Фанни Фельдман планирует побег в Москву — к Качалову, в которого страстно влюблена, и к Станиславскому, которого очень уважает. Фанни претит обывательское будущее с постылым мужем — между пеленками и болонками,— все ее мечты о столичных театральных подмостках. Однако родители другого мнения, отец-тиран готов даже подкупить подругу и ментора Фанни, лишь бы сумасшедшая дочь не погубила себя и не навлекла позор на семью. Пока Фанни устраивает скандал на помолвке, обернувшейся поминками по буржуазным ценностям, за окном сгущаются революционные тучи. Для невнимательных зрителей, проморгавших титр с отправной датой, авторы любезно воссоздают сцену погрома — казаками рабочей стачки. Летят в рапиде кони в яблоках, левитируют нагайки, а также тужурки примкнувшего к пролетариату мятежного студенчества. Затем тревожная музыка за кадром сменяется сентиментальным бренчанием гитары, и изображение уходит в сепию — история уступает место географии, Фанни все же садится на поезд в Москву, где ее встретит другая группа ряженых, злоупотребивших услугами бутафорского цеха. Пара прослушиваний, и жизнь не налаживается. Играющей Раневскую Мариэтте Цигаль-Полищук предстоит компрометировать знаменитую фамилию на протяжении еще семи таких же беспомощных серий.

Впрочем, непонятно кто именно из отчаянно жестикулирующих и кричащих не своим голосом людей изображает нравы и обычаи минувшей эпохи хуже — настолько в «Раневской» сильна отрицательная селекция. Не исключено, что за прошедшее столетие актеры разучились играть телефонную книгу, хотя сценарий больше напоминает команды встроенного в бортовой компьютер навигатора: держитесь правее, встаньте в левый ряд, следуйте прямым курсом, дальше дороги нет…

Ну нельзя же до такой степени дискредитировать российский кинематограф, производя из года в год фейки о великом прошлом великой страны. Даже в начальной школе на уроках «родной речи» дискурс выглядит и звучит глубже, ведь изредка дети все же имеют дело с оригиналом, а не с фотороботом. Двадцать лет мы смотрим на двойников Есениных, Высоцких, Раневских, кажется, на подходе еще и Шаляпин, из могилы достанут каждого, чтобы усадить за стол, а нас перед телевизором. Где жизнь была, там гроб стоял, а теперь «груз 200».

Благодатный жанр кино о кино, к которому принадлежит «Раневская», предмет своих исследований тоже обращает в мертвую воду, в кинематограф второй свежести, в тухлое, цитируя классика, искусство. Спродюсированная Константином Эрнстом «Раневская» сообщает ровно столько же, сколько одноименная надпись на футболке Оскара Кучеры из нашумевшего интервью Юрию Дудю (признан иноагентом). То есть налицо апроприация культуры, превращенной в контент, в бессмысленный логотип, при этом якобы облагораживающий того, кто «Раневскую» на себя примерил.

Нет уж, дорогие товарищи, как вы ни садитесь, не ваш фасон. Снимите это немедленно — и с себя, и с эфира.

Смотреть: Kion, с 8 февраля

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram