В ВШЭ описали его рабочую модель для России в прошедшем и будущем времени

Уровень зависимости от импорта в экономике РФ ниже, чем принято считать,— на уровне США и Индии, ниже развитых стран ЕС и сильно ниже стран Восточной Европы. Санкционные ограничения сменили акценты в процессах импортозамещения, начавшихся в ранних 2000-х, внутренние ограничения сейчас менее важны и в основном сняты, и важна становится возможность размещения части производств в дружественных юрисдикциях вне РФ. Это лишь часть выводов опубликованного аналитического доклада ВШЭ об «импортозамещении вчера и завтра»: авторы дают совершенно непессимистический взгляд и на историю этого процесса в 2000–2021 годах, и на его возможное будущее.

Аналитический доклад «Импортозамещение в России: вчера и завтра» — 247 страниц коллективной монографии авторов ВШЭ (научный руководитель — Ярослав Кузьминов, руководители авторского коллектива — Юрий Симачев, Михаил Кузык, Анна Федюнина, Андрей Жулин, Маргарита Глухова, Андрей Клепач) при участии РСПП и Института исследований и экспертизы ВЭБ. Он вчера представлен соавторами и обсужден на круглом столе с участием представителей ИНП РАН, деловых объединений, «Трансмашхолдинга» и КамАЗа, включая актуальные кейсы импортозамещения. Впрочем, основная его ценность — попытка рассматривать процессы импортозамещения не как средне- и краткосрочные госкампании, а в контексте экономического развития РФ в 2000–2022 годах и с учетом мирового окружения.

Работа ВШЭ — наиболее подробное и основательное исследование импортозамещения в РФ за два десятилетия, дающее основанные на результатах, а не на отраслевых или корпоративных интересах рекомендации по его поддержке. Они достаточно осторожны и не выглядят алармистскими — авторы, воспринимая импортозамещение естественной составляющей экономического и промышленного развития вполне глобализованной экономики РФ, не склонны советовать ультрасрочных мер, в том числе ввиду санкционной нестабильности условий внешней торговли.

Один из неявных, но читаемых тезисов доклада ВШЭ — констатация относительной «удачности» для экономики РФ момента, когда ей после начала военной операции РФ на Украине и санкций со стороны 60% мировой экономики (это новая оценка) пришлось пересматривать приоритеты импортозамещения.

В его развитии авторы выделяют четыре этапа (2000–2008 годы — встраивание в глобальные цепочки, 2009–2013 годы — стимулирование инноваций, 2014–2021 годы — первая волна санкций и «коронакризис», с 2022 года — текущий), каждый из которых содержал свои особенности развития, успехи и провалы и свою стратегию поддержки. Итог авторами ВШЭ признается скорее успешным (критики экономполитики РФ обычно искренне, на уровне аксиомы уверены в обратном): во вторую мировую волну процессов импортозамещения РФ удалось успешно вписаться, не увеличив зависимость от импорта и не снизив импорт и экспорт, как это было принято в первой волне импортозамещения в мире. Сейчас уровень зависимости промышленности России от импорта (как доля потребления иностранной добавленной стоимости в промпроизводстве) составляет 39% — вдвое ниже показателя стран центральной Европы, в полтора раза ниже Канады и Австралии, в 1,3 раза ниже Германии и сопоставим с США и Индией. Это оценки на 2018 год; сейчас, видимо, зависимость сильно ниже — это часть ответа экономистов ВШЭ на вопрос о том, почему действие санкций слабее ожидаемого, а снижение ВВП в 2022 году переоценивалось даже внутри самой России.

В работе ВШЭ много важных наблюдений. Так, авторы уверенно говорят о большей зависимости обрабатывающей промышленности от импорта услуг и технологий, а не компонентов и оборудования, показывая риски быстрого импортозамещения с увеличением технологической зависимости (на примере автопрома), и отмечают важность выноса ряда поддерживающих производств в дружественные юрисдикции вместо их локализации в РФ. В работе важно отсутствие преувеличений в обе стороны: импортозамещение в России — это длящийся процесс с перспективами. Видимо, главный идеологический тезис доклада — фронтальное импортозамещение и сокращение импорта не нужно, меняться должна его структура, а не объем. Обычных акцентов на экспортоориентированность в работе нет: очевидно, это вопрос среднесрочных перспектив, а не 2023 года.

Дмитрий Бутрин