Пример для провожания
«Конец режима»: как Европа прощалась с автократиями
В издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга известного журналиста и публициста Александра Баунова «Конец режима», посвященная судьбе европейских диктатур ХХ века.
Фото: Альпина Паблишер
В предисловии к «Концу режима» Александр Баунов, филолог-классик по первой специальности, называет образцом для своей книги «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Эта отсылка сразу намекает: здесь особый, немного старомодный, но всегда притягательный тип исторического нарратива, в котором прошлое выступает уроком для настоящего и будущего. Плутарх создавал жизнеописания великих полководцев, политиков и ораторов. Баунов смещает фокус с отдельной личности и пишет сравнительные биографии режимов. Их три: Испания Франсиско Франко, Португалия Антониу ди Оливейро Салазара и Греция «черных полковников» — Георгиоса Пападопулоса и Димитриоса Иоаннидиса.
Франкистская Испания и португальское «Новое государство» — две самых долговечных правых диктатуры в недавней европейской истории. Первая просуществовала 40 лет, вторая — 41 год. Обе надолго пережили своих сверстников — правые режимы Италии, Германии, Румынии. Утвердившийся в 1967-м и продержавшийся семь лет греческий режим полковников был их странненьким младшим братом, родившимся, когда военные хунты, казалось, существовали только в странах третьего мира.
Все три режима возникли вследствие кризиса молодой демократии, в испанском случае — обернувшегося кровавой гражданской войной. Все три держались на компромиссе — предпочтении несвободы хаосу взаимного насилия, умеренном терроре, предотвращающем террор массовый. Все три фетишизировали образы врагов: либералов, коммунистов, атеистов, масонов (последние были важным элементом франкистской риторики).
Помимо того, эти три режима, несмотря на громкие речи о национальном единстве, вовсе не были социальными монолитами. Их политическая жизнь была наполнена борьбой разных страт и сил. Именно здесь лежит главное повествовательное увлечение Баунова. На протяжении сотен страниц он — иногда увлекательно, а иногда утомительно — распутывает узлы соперничеств и союзов, актов шантажа и верности между самыми разными персонажами: авторитарными патриархами режима, системными либералами-реформаторами, партийными аппаратчиками, амбициозными молодыми политиками, революционными подпольщиками, всегда обиженными военными, моральными и культурными авторитетами — священниками, поэтами, журналистами, богемными аристократами, террористами, бизнесменами, послами и так далее.
На рубеже 1990-х и 2000-х Баунов работал дипломатом в Греции, и этот опыт в его книге чувствуется не меньше, чем интерес к античным образцам. Политика, какой она предстает в «Конце режима»,— это прежде всего дипломатия, искусство интриги и компромисса. Здесь нет пейоративного оттенка. Это искусство может служить благой цели и служит ей иногда лучше, чем другие средства.
Истории греческой хунты, рухнувшей в итоге военной авантюры на Кипре и последующих протестов, и салазаровского режима, павшего в «революции гвоздик», привлекают Баунова ощутимо меньше, чем испанский опыт. Мягкая трансформация диктатуры в демократию после смерти вождя представляется в книге именно серией немного парадоксальных дипломатических актов: франкистские кортесы, распускающие сами себя, коммунисты, присягающие королю. Порядок, почти полвека державшийся на памяти о взаимном насилии, ненависти бывших республиканцев и бывших фалангистов друг к другу, порождает поначалу негласный, а потом вполне откровенный уговор о мире — «пакет забвения», как это одно время называлось в Испании. И этот мир оказывается возможен там, где идеологи отступают от самих себя ради прагматики сосуществования. Чрезмерные властные амбиции и политические идеалы одинаково мешают его утверждению.
Идеология самой книги вполне эксплицитна: нормальный путь страны — это путь к буржуазной, рыночной, парламентской демократии, минуя правые и левые искушения (вроде национализации предприятий и экспериментов по самоуправлению, которыми увлекались португальцы после «революции гвоздик»). Любимые герои Баунова вроде премьер-министра Адольфо Суареса, молодого номенклатурного карьериста франкистской эпохи, ненароком ставшего главным архитектором демократической Испании,— проводники разумного, может быть, чуть-чуть циничного компромисса.
Даже если не слишком солидаризироваться с такой апологией реальной политики, «Конец режима» все равно читается как оптимистичная книга о том, что автократии, даже самые устойчивые, всегда приходят к концу и вовсе не обязательно через катастрофу. Другое дело, что плод этой — явно очень большой — работы несколько запоздал и читается в 2023 году уже не как воодушевляющий образец, а как меланхолическое напоминание об упущенных возможностях.
цитата
Есть что-то мистическое и в восхождении диктаторов к вершинам власти, и в их падении. Кажется, совсем недавно ты был обычным человеком, как все, и вот ты, подобно древнему божеству, управляешь судьбами тех людей, к числу которых принадлежал, а большинство принимает это как должное или не в силах противиться. Или, наоборот, только что все было послушно малейшему движению, и вдруг, как в плохом сне, за знакомыми дверями — незнакомые комнаты, звонки не звенят, ключи не поворачиваются, кнопки не нажимаются, руки и ноги непослушны. Как уходит власть, куда и почему она уходит?
Александр Баунов. Конец режима: как закончились три европейские диктатуры. М.: Альпина Паблишер, 2023
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram