«Переоценить его вклад в архитектурный облик столицы сложно»
Петр Воронков — о Льве Кекушеве
Обозреватель “Ъ FM” Петр Воронков рассказывает об одном из самых известных зданий архитектора — доме со львом на Остоженке, а также о депрессии мастера и лечении в клиниках для душевнобольных.
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
На Остоженку отправляемся сегодня — к дому 21, особняку, который Лев Кекушев, пионер московского модерна, создавал как семейное гнездо. На мой взгляд, даже на Остоженке, «золотой миле столицы», это здание со львом на крыше самое красивое. Часто его называют домом булгаковской Маргариты, но строил его выдающийся архитектор для своей жены Анны. История вечная, как мир. К тому моменту уже прославленный мастер со своим архитектурным бюро, будучи на пике творчества, вдохнул в это строение чувства к спутнице жизни. В том, что он ее любил, нет сомнений — посвящал стихи, окружал теплом и дом записал на нее.
16 самых известных зданий Кекушева в Москве отмечены его фирменным знаком — львом. Переоценить его вклад в архитектурный облик столицы сложно. Сравнить по значимости можно, наверное, только с Федором Шехтелем. В общем, гений! Который неожиданно пропал. Началось все с разговора, который Лев Николаевич невольно подслушал в своем офисе. Выходило, что его супруга — Анна Ионовна — часто приезжала в бюро, но навещала вовсе не его. Обожаемая Анна была ему неверна. Это был удар такой силы, что не каждый лев его выдержит. Он не стал выяснять отношения — просто ушел из дома, в который вложил столько души.
Где жил дальше, история умалчивает. Были еще проекты, но уже не такие громкие, как до этого. Говорят, впал в депрессию, пил, лечился в клиниках для душевнобольных. А потом и вовсе исчез. Неизвестно даже точно, когда и как умер. «Википедия» сообщает, что не стало великого архитектора где-то в период с 1914 по 1919 годы. Одни эксперты утверждают, что зимой, сбежав из психушки, Кекушев ушел гулять в Сокольники. Там и нашли его спустя несколько дней, замерзшего в сугробе. По другой версии, умер он в полной нищете в Преображенской больнице, которую сам же некогда и построил. Соответственно, никто и понятия не имеет, где похоронен пионер московского модерна.