«Тетрис» и виртуальная реальность СССР

На AppleTV+ вышел фильм Джона С. Бэрда «Тетрис», где в кадре встречаются звезды британского и российского кино: Тэрон Эджертон, Тоби Джонс, Никита Ефремов, Софья Лебедева и другие. Захватывающий сюжет о борьбе за авторские права на «Тетрис» проникнут гуманистическим пафосом, который спустя 35 лет после показанных событий уже не вызывает такого энтузиазма, как хотелось бы.

Текст: Алексей Филиппов

Кажется, фильм «Тетрис» родился из нумерологии. В 1984 году, который увековечил Джордж Оруэлл, геометрический шедевр изобрел Алексей Пажитнов (в фильме — Никита Ефремов). В 1988-м, вслед за западными партнерами, права на «Тетрис» купила японская компания Nintendo — после чего Берлинская стена рухнула, Холодная война изжила себя, а мир шагнул в счастливое свободное будущее.

Конечно, «после чего» не значит «вследствие чего», а в гонке за авторскими правами участвовало гораздо больше людей, чем показали в фильме, но критиковать «Тетрис» за то, что местный Горбачев (Мэттью Марш) плохо говорит по-русски, а Москву снимали в Шотландии, довольно нелепо. В конце концов, факт, что советский Шерлок Холмс обитал на самом деле в Риге, не считается вроде проблемой. Куда продуктивнее взглянуть на то, что есть, а не на то, что могло бы быть (правило, справедливое и для социалистической утопии). С этого ракурса ретродрама Джона С. Бэрда, когда-то снявшего «Грязь» по роману Ирвина Уэлша,— киберпанк, который мы заслужили.

Итак, 1988 год. Предприниматель и не особо удачливый гейм-дизайнер Хенк Роджерс (Тэрон Эджертон) видит на игровой выставке в Лас-Вегасе нечто, что переворачивает его жизнь. «Тетрис» прост как все гениальное и никого не оставляет равнодушным. Его изобрел некий Алексей из СССР, где игровой индустрии нету, а вот выдающийся образец гейм-дизайна, представьте, нашелся. Роджерс покупает — не отходя от монитора — права на «Тетрис» в Японии и даже уговаривает приставочного гиганта Nintendo использовать советский хит в качестве предустановленной игры для грядущей новации — портативной восьмибитной приставки GameBoy.

Есть загвоздка: издатель Mirrorsoft, управляемый отцом и сыном Максвеллами, не торопится делиться монополией на «Тетрис», не признает законность бумаги, подписанной в Вегасе, и даже из вредности заключает контракт с конкурентами Nintendo — Atari. Правда, до «карманных» приставок невидимая рука рынка еще не добралась — и Роджерс, поставивший на кон токийскую квартиру, где живет с женой и двумя дочерьми, мчится в Москву, чтобы побывать в застенках загадочной госкорпорации Elorg («Электроноргтехника»). И там выясняет, что СССР никаких выплат по контракту еще не видел и готов схлестнуться с капиталистами на их же поле юридических тонкостей.

Серый оруэлловский мегаполис, в чьих недрах разработали гениальную игру, идеально соответствует формуле киберпанка «high tech, low life» («высокие технологии, низкий уровень жизни»). Разница лишь в том, что это сай-фай без единого фантастического допущения. Хотя режиссер Бэрд и сценарист Ной Пинк изо всех сил пытаются представить погоню за авторским правом в формате динамичной аркады. Знакомство с ключевыми персонажами оформлено как экран выбора персонажа. Новая локация анонсируется панорамой «вид сбоку», известной всем, кто хоть раз запускал «Mario» или другой платформер. Виды Москвы периодически покрываются пикселями (находка не слишком выразительная, но все же).

Игрофикация действительности развязывает «Тетрису» руки: возможно, для Роджерса, проникшегося изобретением Пажитнова, все это подобно увлекательному квесту. Испытанию с выразительными мини-боссами вроде главы Elorg Беликова (Олег Штефанко), гэбиста из МИДа Трифонова (Игорь Грабузов) и переводчицы Саши (Софья Лебедева), которая не та, кем кажется. Их стереотипность тут уравновешивается карикатурными капиталистами Максвеллами: старший в исполнении Роджера Аллама как будто сошел с сатирического антибуржуазного плаката. Это позволяет поставить равно между большими шишками по обе стороны железного занавеса, которым и противостоят пронырливый, но честный предприниматель Роджерс и сын врага народа Пажитнов — идеалист, чье изобретение позволило людям по всему миру преодолевать невзгоды повышенного уровня сложности, не вставая со стула. Если, конечно, речь не о версии для игровых автоматов.

Проблема «Тетриса» не в том, что Бэрд и Пинк по накатанной экспортируют советскую антиутопию: в конце концов, международная версия игры издавалась с пиксельной Красной площадью в качестве задника и восьмибитным саундтреком, где звучали, например, «Калинка-малинка» и «Коробейники». В 2023-м фильм даже способен умаслить тем, что граждане и государство тут четко разделены, а магистральная линия сводится к тому, что каждый, кто любит джинсы, свободу и «The Final Countdown», легко найдет общий язык с человеком из любого уголка мира. Недаром Роджерс мечется между США, Великобританией, СССР и Японией, «рекламируя» подкрадывающуюся глобализацию, которой все империи — бывшие и действующие — покорны.

И все же 35 лет спустя обыкновенный популизм не позволяет насладиться харизматичными артистами (особенно хорош Эджертон в усах, хотя не отстают и Ефремов с Грабузовым в ролях «хорошего русского» и циничного гэбиста). «Глобальный мир» оказался очередной утопией, удобной корпорациям для движения средств, а советский проект в ряде бывших республик просто перепрошил себя рыночными возможностями. Если говорить без экивоков, «Тетрис» наглядно демонстрирует, чем идея отличается от реализации: за красивым падением фигурок и исчезновением границ — ключевой образ фильма — стоит обширный и не самый простой код. Купив его, ты не покупаешь свободу и счастливое будущее.

Смотреть: AppleTV+

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram