Что рассказывали на похоронах Владлена Татарского

В субботу на Троекуровском кладбище Москвы с воинскими почестями похоронили автора популярного Telegram-канала Владлена Татарского — или, как говорил над гробом священник, «убиенного воина Максима». Несколько тысяч человек пришли проститься с человеком, который грабил банки, сидел в тюрьме, воевал в Донбассе, любил войну, воспевал войну, учил войне — и погиб в 40 лет в результате теракта. Корреспондент «Ъ» Александр Черных спросил поклонников и друзей Татарского, кем был для них этот человек.

Похороны Владлена Татарского проходили с повышенными мерами безопасности. Это было ожидаемо, учитывая обстоятельства его смерти, — но, глядя на десятки полицейских и росгвардейцев, сложно было отделаться от мысли, что сегодня прощаются с государственным деятелем высокого ранга. Ну или готовятся разгонять митинг.

Все дороги к Троекуровскому кладбищу с утра были перекрыты; пришлось заранее выйти из такси и долго шагать вдоль металлических заграждений — они хорошо знакомы тем, кто в доковидную и довоенную эпоху посещал «не согласованные с органами исполнительной власти публичные мероприятия». Полицейские потели под весенним солнцем в уставных зимних шапках. У входа на кладбище стояли рамки: тут просили «выложить на стол все металлические предметы» — точно как на митинге.

У соседнего металлодетектора возник затор: юноша в зеленой военной куртке принес подозрительную квадратную сумочку.

— Это у вас что?

— Аптечка,— спокойно ответил он.— Вот турникет, жгуты, гемостатики…

— А зачем вам это здесь?

— Мне так спокойнее. Мало ли что сегодня может случиться.

Полицейские удивленно пропустили его.

Церемония прощания должна была начаться в полдень — но и в 11 часов людей на кладбище было совсем немного. В компании товарищей приценивался к цветам рэпер Аким Апачев, автор песни «Лето и арбалеты», неофициального гимна ЧВК «Вагнер». Рядом с большим букетом прошел Даниил Безсонов — бывший замминистра информации ДНР, а сейчас автор известного Z-канала (377 тыс. подписчиков). За неимением более статусных персон (а может, благодаря заметной в городе «песочной» форме) он был моментально окружен тележурналистами.

На вопрос о том, почему господин Татарский «стал целью для киевского режима», господин Безсонов ответил, что украинская разведка «хотела нанести серьезное потрясение нашему обществу». Пустота кладбищенских аллей не подтверждала эту версию.

Впрочем, приходить сильно заранее смысла не было — в церемониальный зал никого не пускали. Там с Владленом Татарским отдельно прощался глава ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин. Позже пресс-служба господина Пригожина сообщила, что господин Татарский посмертно зачислен в ряды «Вагнера» и его родственники таким образом смогут получить компенсацию за гибель бойца ЧВК.

Сквозь рамки металлодетекторов прошел публицист Евгений Норин, автор двухтомника про историю чеченской войны и многочисленных статей о «спецоперации» нынешней. Я попросил его найти слова для тех, кто вообще ничего не знает про Владлена Татарского, и объяснить нам, что это был за человек.

— Человек это был абсолютно неуемный,— ответил Евгений Норин.— Бывший разбойник, ставший потом ополченцем, потом солдатом. Это человек, который реально сделал себя сам. Из очень депрессивного города Макеевки в Донбассе он вылез к всенародной славе. Не потому, что его кто-то протолкнул, не благодаря связям, а исключительно за счет собственной энергии и собственных талантов.

Я его знал еще до, скажем так, широкой известности — когда он только воевал под Луганском. И он, блин, абсолютно такой уникальный тип был. Из которого буквально пыхала энергия, какие-то проекты… А главное, как это ни странно прозвучит, ему действительно нравилось воевать. Но он был больше войны.

Господин Норин усмехнулся — и тут же пояснил:

— Я думаю, что он бы не обрадовался, если бы мы стояли тут с кислыми рожами и лили тонны слез. Он всегда говорил, что уныние самый страшный грех. И лучшим памятником Максиму будет взятый Бахмут, освобожденный Славянск, взятый Киев. И мы будем, что называется, над этим всем работать. Он как-то говорил, что мы победим, потому что украинцы относится к этому всему слишком серьезно — а на войне нужен кураж. Вот в этой фразе весь Максим. На самом деле, на войне нужен кураж.

— Хорошо, тогда вопрос от тех, кто видел и слышал другую его фразу. Которая была на знаменитом видео из Кремля — «Всех убьем, всех ограбим» и так далее. Что бы вы сказали тем людям, которые пришли от этой фразы в ужас?

Господин Норин посерьезнел:

— Знаете, я бы сказал вот что. Когда солдат собирается убить всех своих врагов — по-моему, это логично. На то он и солдат. А что касается «ограбим»… Ну, вот такой у него был своеобразный подход к жизни. Что называется, казачий. Когда наполовину война, а наполовину пиратская экспедиция. Но знаете, был случай — он мне помогал гуманитарку возить в Макеевку, в детскую больницу. А потом позвонил и страшно ржал — говорит: «Меня тут хвалят: "О, ты молодец, ты «присел» на гуманитарку"». Ему казалось очень смешной теория, что он на этой гуманитарке будет наживаться…

Так вот, я знал Максима долго и довольно близко. И абсолютно точно знаю, что он не делал ничего, что предосудительно на войне.

Я точно знаю, что он не мародерил, что он не резал бошки, не пытал пленных… И все тому подобное — тоже нет. Он был хорошим солдатом.

И еще он был, кстати, очень хорошим и нетривиальным мемуаристом. Он рассказывал все время какие-то кучи баек, я его пихал: «Записывай, записывай, ведь что-нибудь случится — ничего не останется». Вот он написал три книжки воспоминаний — и это одни из самых нетривиальных солдатских мемуаров, что я читал. И всем советую их прочитать.

Помолчав, господин Норин продолжил:

— Понимаете, у человека реально киношная биография была. Романная. Представьте, что вы вообще ничего не знаете о человеке, а я вам рассказываю: «Он занимался бизнесом, но бизнес шел не совсем удачно. Он ограбил несколько банков, потом сел в тюрьму. А когда началась война, танк прострелил в тюрьме дыру — и он пошел воевать в ополчение». Вот таким киношным персонажем он был.

Честно говоря, я был уверен, что он не умрет в своей постели. Мне было очень сложно представить, чтобы такой парень в 90 лет с деменцией умер, опираясь на палочку. Нет, совершенно не того типажа человек…

Знаете, не хочу показаться циничным — но я писатель, мне можно. Так вот, в его смерти был стиль. Он жил и умер, как будто сам писал книгу своей жизни. Как герой собственного романа.

«Пират на службе у короны»

За неделю гибель Владлена Татарского прокомментировали многие первые лица государства, а президент Путин посмертно наградил его орденом Мужества. Однако похороны они проигнорировали: то ли из-за чересчур бурной биографии погибшего, то ли из соображений безопасности.

Отдуваться за всех представителей власти пришлось главе ЛДПР Леониду Слуцкому. С несколько неуместной рассеянной улыбкой он прошел по кладбищенской аллее к залу церемоний, где возложил цветы к гробу. Господин Слуцкий, напомним, в августе 2022 года посещал и похороны погибшей в результате теракта Дарьи Дугиной. Возможно, именно ему поручили приглядывать за искренними Z-патриотами. Как и на похоронах Дарьи Дугиной, искренние Z-патриоты усилия господина Слуцкого в лучшем случае — заметили.

К 12:30 главная аллея кладбища постепенно заполнилась людьми, и очень разными. Многие пришли в зеленой или темно-оливковой «тактической» одежде — но рядом с ними стояли совершенно «гражданские» пожилые мужчины и женщины. Футбольные фанаты «на стиле» — и студенты-очкарики в пальто. Отдельно от всех стоял молодой мужчина с пустым левым рукавом. В тени скучал бородач в военной форме с шевроном «Монархист». Здесь было около тысячи человек — но никто, совершенно никто не хотел говорить с журналистами.

Мужчина в серой военной крутке с символом «Валькнут» на рукаве: «Нет, никаких комментариев».

Молодой студент и две его спутницы с цветами — настороженно: «Мы бы предпочли ничего не говорить».

Парень в панаме с надписью «Reverse side of the medal»: «Слушай, нет, не хочу ничего обсуждать со СМИ».

Разговорился в итоге тот самый молодой человек с аптечкой. Я спросил его, как правильно назвать род деятельности Владлена Татарского?

— Пират на службе у короны, — хмыкнул он.

— А если серьезно?

— Я абсолютно серьезно.

Сейчас Владлена многие называют военкором, но, мне кажется, это неверное определение. Он был больше чем военкор. Владлен и его товарищ Админ создали военную субкультуру в России — такую, какая она есть сейчас. Субкультуру, к которой и я принадлежу.

— Что это за субкультура? Я такую не знаю.

— Смотри, в России на самом деле очень много людей, которые искренне интересуются военной тематикой. Сам подумай, в скольких войнах наша страна участвовала хотя бы со времен Афгана. Эта тема действительно многим интересна, и, естественно, есть много разных околовоенных сообществ — во «ВКонтакте», в YouTube, везде. Но ни одно из них не переросло в нечто большее, пока Владлен и Админ не создали несколько лет назад проект «Reverse side of the medal» («Обратная сторона медали».— «Ъ»). В первую очередь это был YouTube-канал, на котором они вдвоем вели эфиры на тему войны. Поначалу все было сделано на коленке: один дядька сидит дома, второй дядька сидит дома — и гость тоже сидит у себя дома. И вот они втроем удаленно обсуждают разные военные темы.

Звучит не очень увлекательно, да? Но главной фишкой были как раз их гости. Например, если они обсуждают работу снайпера — приглашают действующего снайпера. С реальным боевым опытом. И тот не просто травит байки о том, где он был и чего видел,— он рассказывает про тонкости своей работы, делится секретами ремесла. И честно говорит о разных проблемах, которые имеют место быть.

Хотят обсудить бронежилеты и шлемы — приглашают человека, который очень хорошо шарит в средствах бронезащиты. И он рассказывает все нюансы комплектования. Если делают выпуск про минно-взрывное дело — приглашают действующего сапера. Хотят поговорить про тактическую медицину — приглашают ведущих специалистов по тактической медицине.

Тебе, может, это все неинтересно, ты о таком канале ни разу не слышал, но огромному количеству людей в России и за ее пределами это действительно было интересно, понимаешь?

— Мне кажется, в YouTube таких каналов должно быть много.

— Да, конечно, и до них, и параллельно с ними было огромное количество таких блогов в разных соцсетях. Но почему именно Владлен с Админом стали самыми популярными? Я думаю, дело в том, что большинство околовоенного контента в российском интернете делают люди без боевого опыта. Они могут записать десять версий видео «правильная стойка для стрельбы из автомата» — и да, это будет красивый ролик. Но зрителям, которые всерьез интересуются войной, такая жвачка неинтересна. Они понимают, что современная война — это уже не «пиу-пиу» из автомата. Это огромное количество тяжелого вооружения, это беспилотники, спутники, связь… И людям интересно узнать вот про такие аспекты войны. Другие блогеры не могут об этом рассказать, потому что они либо не воевали сами, либо имеют совсем небольшой боевой опыт. А к Владлену и Админу шли на разговор серьезные люди. Действующие сотрудники тех служб, где публичность не приветствуется. Но они уважали ведущих, доверяли им — и готовы были поделиться своими знаниями и своим мнением.

Этот канал был интересен зрителям, которым уже не нужно видео «Какой бронежилет купить» или «Как правильно держать автомат». Им интересно узнать, например, как работает ПТУРщик. А такой контент могли делать немногие. В общем, понимаешь, они делали канал о том, как правильно воевать. То, о чем должны в военных училищах рассказывать.

— Но не рассказывают?

— Давай я так скажу. Эти два человека, Владлен и Админ, они, я бы сказал, не очень системные ребята. Как и многие их зрители. Как и любые добровольцы. Это важный момент, но сейчас важнее сказать другое.

В своем проекте Владлен и Админ пропагандировали… нет, это не очень правильное слово. Они… они верили. Они исповедовали такую идеологию: «Воин должен воевать».

Он должен не просто служить, не просто штаны протирать в части — нет, он должен именно воевать. Он должен постоянно самосовершенствоваться. Постоянно изучать свою военно-учетную специальность, смежные специальности. А главное — воин должен рваться на войну. Они с Админом часто используют… использовали… слово «пираты», когда говорили про добровольцев на войне. И для них в этом слове нет ничего плохого.

Постепенно они своим контентом и своим видением мира стали привлекать очень много разных людей, которых ты можешь сейчас здесь увидеть. Военные, сотрудники разных ЧВК и добровольческих подразделений, ветераны… Но не только! Их смотрели и простые люди, которые интересуются военным делом. Охотники, гражданские стрелки, страйкболисты, «выживальщики», военкоры… То есть все, кто около войны, но сами в атаку не ходят. Потому что Владлен и Админ приглашали очень крутых спецов, и те рассказывали, какая война на самом деле. Как она выглядит. Как ее воевать.

А потом они сделали следующий шаг — придумали, как этих людей объединить в субкультуру. Ну, это я так вижу ситуацию, это моя интерпретация происходящего. Сами они не говорили про субкультуру, но если подумать, то это именно она.

Субкультура должна иметь идеологию — и это у них уже было: воин должен воевать и должен учиться воевать. Но еще должны быть внешние атрибуты. Поэтому они создали символику — красный череп с двумя минометными минами. И начали выпускать толстовки, шевроны, шапки, кепки, брелоки с этим символом. «Медалька» — так его иногда называют. И эту «медальку» сейчас везде можно увидеть. На военных, на добровольцах, на чевэкашниках, на военкорах, на журналистах, гуманитарщиках…То есть этот символ стал как маркер «свой-чужой».

— Как пиратский флаг?

— Как пиратский флаг, да. Этот символ приняли люди, которым такая идеология близка. Далеко не только действующие военные.

Мы — люди, которые находятся около войны. Нам тоже хочется чувствовать себя пиратами, но нам, б***, немножко страшно пока. Мы сами понимаем, что мы войну на полстакана вывезем — а вот на целый стакан уже подавимся.

Но частью этого мира, этого движа, нам хочется быть. В меру своих сил. Что тебе по силам, то и делаешь, в этом стыдного ничего нет. Просто надо себе признаться, кто ты и что ты можешь делать — а что уже нет. И не корчить из себя великого в теории вояку.

Так вот, все эти люди — мы — стали носить символику «Reverse side of the medal». И когда мы друг друга видим, то опознаем своих. Вот у меня был случай, когда я в Донецке шел в худи с их логотипом. Там стояли пацаны-ополченцы. Увидели символ — подошли: «О, красава, тоже Владлена смотришь?» Я говорю: «Да, конечно. Парни, респект вам». Свой-чужой, так это работает. Ты можешь увидеть человека с этим логотипом в метро, в офисе, в кафе — и ты спокойно можешь подойти, поговорить с ним. Потому что вы в одном сообществе.

Некоторые называют это сообщество «джамбистами» — от жеста «джамбо» (кулак с оттопыренным мизинцем и большим пальцем.— «Ъ»). Ну, его первыми стали использовать «вагнера», а потом он перекочевал во все воюющие подразделения — и стал неформальным воинским приветствием в России. Но одновременно это внешний атрибут субкультуры Владлена — как «коза» у рокеров.

— Хорошо, а что еще было кроме субкультуры?

— Вот тебе один очень важный пример того, как была полезна их деятельность. Когда началась мобилизация, то мобилизованных во многих местах просто не готовили. Или готовили, скажем так, не должным образом. Ну, это не секрет. Так вот, люди ехали воевать — и учились этому по видео «Reverse side of the medal».

— По этим YouTube-лекциям?

— Да, именно. Я не хочу сказать, что Владлен с Админом разрабатывали реальные учебные программы по военной подготовке. Вовсе нет. Но за неимением лучшего многие мобилизованные учились у них. Я сам видел комментарии: «Спасибо за ваш контент, тут действительно много полезных вещей. Меня мобилизовали, я сейчас воюю, очень много от вас узнал».

Здесь уже другой вопрос возникает — почему этих людей не готовили должным образом? Как так вышло, что людям пришлось учиться войне по видосикам в YouTube? Ну и третий вопрос — почему YouTube потом снес этот канал? Тоже есть о чем подумать. В общем, если вернуться к тому, с чего я начал… Татарский был больше чем военкор. Ну, сложно назвать военкором человека, который пошел на войну воевать. Все-таки первую часть войны они с Админом именно воевали. Поэтому правильно сказать, что это был солдат, который вел военный блог. Это был солдат-публицист. Есть такая дурацкая формулировка «лидер общественного мнения». Вот для очень значимой части общества он был таким лидером.

Шейхи, венки и Муцураев

Очередь к месту прощания двигалась медленно — из последнего я стал первым примерно за 50 минут. Заходя в зал церемоний, я обернулся и увидел, что аллея за мной забита людьми. А внутри всех первым делом встречало обращение от самого Владлена Татарского. На темном экране высвечивалась фраза: «Ребят, ободритесь, ободритесь! Не впадайте в уныние. Уныние — это самый страшный грех». И ниже: «Мы обязательно победим. Враг будет разбит! Победа будет за нами!»

Атмосфера в зале действительно не вызывала уныния. Прощание с Максимом Фоминым оказалось по-настоящему постмодернистской церемонией, достойной Татарского — героя книги Виктора Пелевина. Кругом были знаки, намеки и отсылки — нужно только их заметить и считать.

Во-первых, музыка. В зале по кругу звучал трек рэпера Акима Апачева «Они ушли». Изначально песню с таким названием написал Тимур Муцураев — чеченский бард, воевавший в первую и вторую чеченские войны на стороне Ичкерии. Разумеется, его стихи восхваляли чеченских бойцов — вплоть до террориста Шамиля Басаева. В песне «Они ушли» лирический герой перечисляет позывные своих товарищей, погибших в борьбе с российскими войсками. Как и многие другие композиции Муцураева, она внесена в реестр экстремистских материалов.

С годами творчество Муцураева неожиданно стало популярно у российской молодежи, причем самого разного политического толка, от левых до ультраправых. В нулевые и десятые было модно бравировать в блогах знанием этих заунывных песен о вечной войне с Россией. Полюбили их и участники военного конфликта в Донбассе, причем с пророссийской стороны. Все это дало обратный эффект: к началу двадцатых интернет-аудитория заметно устала от цитат из Муцураева. Он сам и его песни стали мемами: например, в популярном видеоролике маленький динозавр настойчиво требует от мамы «включить Муцураева», а потом начинает петь песню «Они ушли».

Но в декабре 2022 года Аким Апачев «оживил» интерес к Муцураеву, выпустив свой очередной трек о конфликте в Донбассе. В нем рэпер зачитывает строчки «В одном окопе шахид и витязь, как в мишени…» — а затем поет припев, полностью взятый из оригинальной «экстремистской» песни:

…Они ушли, они ушли,

В иные вечные пространства.

И за пределами Земли

Приобретают постоянство.

Они находят свой покой,

Ютясь в зобу у райской птицы.

Но все же, с болью и тоской,

Я вспоминаю эти лица.

Наверное, впервые в истории с российским военным прощались под такую необычную музыку.

Отдельная тема — траурные венки, которые стояли в зале. Конечно, большинство были строго официальными, например: «От коллектива УФСБ РФ по Москве и Московской области». Но у одного венка на ленте была очень странная надпись: «Спи спокойно, шейх Имарата Донбасс Валид ат-Татари».

Чтобы ее понять, надо вернуться в середину нулевых — когда в новостях регулярно рассказывали о новых вылазках террористической группировки «Имарат Кавказ» (запрещена в России). Она окончательно исчезла в 2014–1015 годах, как раз когда шла первая фаза конфликта в Донбассе. Параллельно в соцсетях набрал популярность сатирический Twitter-аккаунт «Телеканал Д///ихад» — пародия одновременно на телеканал «Дождь» (внесен в реестр иностранных агентов) и сайты террористов. Авторы публиковали новости про российских оппозиционеров, переделывая их имена и упоминаемые географические названия под стилистику исламистов.

Идея стала популярной, и позже в соцсетях начали шутить про «Имарат Донбасс», даже появились шевроны с таким названием. В рамках этой игры читатели и коллеги Владлена Татарского периодически называли его «Валидом ат-Татари» — и вот теперь попрощались с ним такой шуткой. Уже после похорон авторы военного Telegram-канала «Рыбарь» (свыше 1 млн подписчиков) признались, что это они заказали венок, и добавили: «Будет Новороссия, будет, иншалла!»

На другом венке была совсем уж загадочная для посторонних надпись: «Хот-догу от Невротика». Но читатели и зрители Владлена Татарского знали: слово «хот-дог» было его позывным во время участия в военных действиях, а Невротик — позывной Админа, его товарища по YouTube-каналу. После гибели Владлена Татарского он написал в соцсетях: «Для меня Хот-дог не умер, он просто зазнался и перестал мне звонить».

Закрытый гроб был накрыт тремя флагами: российским триколором, знаменем ЧВК «Вагнер» и казачьим стягом генерала Бакланова — на черном фоне белый череп и надпись: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». Возле гроба господин Пригожин оставил подарок от бойцов ЧВК «Вагнер» — кувалду с надписью: «Мы продолжим твое дело». Тоже, в общем, постмодернизм — но совсем уже не смешной.

В 13:45 гроб вынесли из здания — под аплодисменты. Играл военный оркестр; у самой могилы епископ Зеленоградский Савва читал молитвы с поминовением «убиенного война Максима». Владлена Татарского похоронили с воинскими почестями — с трехкратным ружейным залпом и проходом роты почетного караула. А в соцсетях напомнили, что по соседству с ним упокоились создатель Национал-большевистской партии (признана экстремистской и запрещена) Эдуард Лимонов, создатель сайта «Спутник и погром» Егор Просвирнин, а также теоретик русского национализма Константин Крылов. И невесело предложили окончательно зарезервировать Троекуровское кладбище для «пантеона несистемных патриотов».