Фестиваль Context обратился с «Посланием»

На площадке ДК «Рассвет» фестиваль Дианы Вишневой Context открыл свой сезон проектом «Послание», приурочив его к Международному дню танца. Пластические сообщения четырех отечественных хореографов старалась расшифровать Татьяна Кузнецова.

Международный день танца во всем мире отмечают в день рождения Жан-Жоржа Новерра, хореографа XVIII века, оставившего человечеству не балеты, а свои «Письма о танце» — теоретический труд, который школяры до сих пор штудируют в балетных академиях, а современные хореографы дополняют собственными размышлениями о природе и назначении танца. Автор идеи и куратор «Послания» Иван Естегнеев предложил четырем молодым авторам, вдохновившись изречениями корифеев, представить собственные пластические «Послания». Их поддержали «звуковые послания композиторов-пионеров, придумавших мультинаправления», как охарактеризовал деятельность своих подопечных куратор музыкальной части проекта Владимир Горлинский. Режиссер Филипп Гуревич обеспечил единство всем высказавшимся с помощью текста, актрисы Елены Шаниной и общей мизансцены — «Послание» транслируется в замкнутом прямоугольнике, на одной стороне которого размещены музыканты и свободные от пластических заданий танцовщики, а на трех остальных на стульях сидят зрители. Духоподъемные цитаты из посланий корифеев (типа «Танцевать — значит действием участвовать в вибрации вселенной» или «У духа танца нет цвета») проплывают на заднике за спинами артистов, одетых в черные свободные штаны и обтягивающие, по-разному вырезанные топы.

В «вибрации вселенной» наши авторы участвовали с осознанием своей высокой миссии. Татьяна Чижикова, засветившаяся на «Золотой маске» своим «Дробным ходом», в ходе которого исполняла элементарную «дробушку» лицом к стене, сигнализируя о том, что народный танец зашел в тупик, здесь тоже ограничилась минимальными «действиями». Своим артистам она сочинила по одному па на цифры от единицы до девятки, то есть по девять движений каждому. Скажем, на счет «шесть» кто-то делал кувырок от стула, кто-то отбрасывал стул, кто-то перекидывал ногу через его спинку; на счет «семь» все били стульями об пол. Цифры в произвольном порядке отсчитывали двое певцов, в кульминации повышая голос до крика, а к финалу умеряя до еле различимого шепота; громкость звука соответствовала амплитуде движений. Таким образом, по мнению хореографа, «сухая формула из цифр смогла обрести свою поэзию и стать скорее средой для проявления смыслов, а не смыслом». Спору нет: хореография Чижиковой, доступная любому желающему подвигаться, может стать питательной средой для развития самодеятельности в области авангардного танца. И действительно, какой смысл развиваться, если каждый кувыркнувшийся и без того считается танцовщиком, а придумавший кувырок — хореографом.

Елена Чурилова эпиграфом к своему «Посланию» выбрала высказывание Кадзуо Оно, великого создателя философского танца буто — японского «танца мертвых», о том, что он хотел бы «танцевать жизнь дикой травы». И проиллюстрировала эту жизнь доступными средствами. Сначала ее танцовщики долго и неумело тряслись всем телом (видимо, «ростки» высвобождались от «семени»), затем «прорастали» вытянутыми вверх руками. Качались всем телом под порывами «ветра», ползали на четвереньках, противостоя превратностям погоды в виде клубов сценического дыма, ходили на полупальцах, простирая к «солнцу» раскрытые ладони. Борясь за существование, оплетали друг друга руками и поочередно полегли наземь — видимо, зима наступила. Финал, однако, утверждал непрерывность жизненного цикла: «трава» нежданно вновь затанцевала большими батманами и прочими крупными синхронными па, совершая «ритуал знания, чувствительности и понимания жизни», каковым почитает авторка свою композицию.

Самым чистосердечным и музыкальным (а потому и наиболее убедительным) «Посланием» отметился Илья Манылов, приняв близко к сердцу тезис Охада Наарина «Нам нужно сопротивляться консервативному мышлению». Хореограф, некогда танцевавший в екатеринбургском «Эксцентрик-балете», знает, как сделать нескучный номер. Он умеет сталкивать в одном эпизоде разные ритмы, не гнушается использовать беспроигрышные средства типа брейка, любит подчеркнуть сильные стороны своих артистов и слышит музыку: женское соло — телесный аналог мультяшной скороговорке, которой разразилась одна из певиц,— оказалось чуть ли не единственным примером внятного «диалога музыки и танца».

Занятые в «Послании» артисты, знакомые по прошлогоднему «Контексту», выкладывались истово, проявляя телесную активность без полутонов и изысков — ту полуакробатическую подготовку, которую здесь принято считать знанием «современного танца». Увы, за четверть века нашей открытости миру полноценный курс jazz, modern или contemporary dance в России не прошли ни хореографы, ни артисты — слишком торопились высказаться, освоив азы на скоротечных «мастер-классах». Теперь посещавшие эти «университеты» сами стали педагогами и сочинителями. Немудрено, что наши хореографические «послания» звучат как бессмертная фраза Виталия Мутко: «Лет ми спик фром май харт».