Что произойдет 6 мая в Вестминстерском аббатстве

Завтра Карл III, король Великобритании и Северной Ирландии, будет коронован в Вестминстерском аббатстве вместе со своей супругой. Коронаций — не только английских, а вообще каких бы то ни было — Старый Свет не видел уже 70 лет. Сергей Ходнев объясняет, из чего состоит эта церемония, почему она единственная в своем роде и чем ее дополнили по нынешнему случаю.

Подготовка коронации 2023 года происходила в условиях повышенной секретности. Даже сейчас, накануне события, мы не знаем, например, кто и как планировал церемонию — именной состав коронационного комитета так и не был официально обнародован. Можно только предполагать, что по традиции его возглавлял наследственный граф-маршал (то есть главный церемониймейстер королевства) герцог Норфолкский. И что многие детали этого мероприятия, получившего кодовое название «Операция „Золотая держава”», были на самом деле утрясены в разных инстанциях задолго до восшествия на престол нынешнего монарха. Но точно мы этого не знаем.

Сент-Джеймсский двор еще осенью туманно объявил, что церемония «отразит сегодняшнюю роль монарха и взгляд в будущее, будучи в то же время укоренена в многовековых традициях». С тех пор информацию цедили буквально по капле — да и те сведения, которые поступали, часто касались не самой службы коронования, а разных парадных подробностей (кто будет пажами короля? по какому маршруту проследует коронационная процессия?). Даже сам текст чинопоследования коронации, которое будет употреблено в эту субботу, был наконец опубликован только несколько дней назад. Вероятно, тут в дело вступили соображения безопасности, оказавшиеся более серьезными, нежели в 1953 году. Ну и, конечно, всегда учитываемый сейчас фактор соцсетей и возможной волны хейта по любому ничтожному поводу.

Занятно, что общественность этой пеленой тайны в целом была очень мало обеспокоена. Публика охотно набрасывалась на очередную крохотную порцию официальной информации о предстоящем событии (короны! кареты!). Или на очередные инсайды, которые поставляли доблестные британские таблоиды,— в бальной зале Букингемского дворца, мол, тайно соорудили макет «коронационного театра» (так называется площадка перед главным алтарем Вестминстерского аббатства, где происходят основные события коронации) и проводили там репетиции с участием основных действующих лиц; и король-де жаловался, что обрядовые облачения тяжелы и неудобны. Но, конечно, вопрос о том, будут ли герцог Сассекский, он же принц Гарри, и его жена присутствовать на коронации, обсуждался с такой страстью и настойчивостью, как будто вот в этом-то и состоит самое интересное.

Самое интересное, однако, совсем в другом. Нет в Соединенном Королевстве такого закона, который бы эксплицитно утверждал: король или королева обязательно должны быть коронованы и помазаны, без этого они не правители. Возможно, самый известный читателю пример короля не коронованного, но вполне, так сказать, «действительного» — Эдуард VIII, двоюродный дедушка нынешнего Карла III: он отрекся от престола, не успев короноваться, но на протяжении 326 дней был совершенно законным королем (да еще и императором Индии). В Средние века бывало разное, но последние несколько столетий отсчет того или иного царствования ведется с того мгновения, когда предыдущий монарх умер (или подписал акт об отречении). Есть, однако, «Акт о коронационной присяге» 1689 года, который обязывает британских монархов при их короновании присягать не только в том, что они будут царствовать правосудно, но и в том, что они будут охранять «протестантскую реформированную религию, установленную законом».

Это можно трактовать так, что если монарх не коронуется, то и клятву он не должен приносить, а короноваться-то он не обязан. Но на уровне именно что не закона, а обычая в таком извороте чувствуется какая-то неправильность. Не случайно же даже республиканские государства Нового и Новейшего времени все-таки ввели у себя некий ритуал введения в должность нового главы с принятием присяги. Традиционная коронация — это еще и своего рода «контракт» правителя с его народом, только оформленный с чрезвычайной пышностью. Остается только понять, как и зачем эта пышность устроена — и что в ней может оказаться работающим в XXI веке.

Зачем коронация была придумана

Первоначально в коронации, конечно, не было ничего специфически английского — это был обычай, привившийся во всем христианском мире. Когда и почему на территории теперешней Европы появились первые короли, мы прекрасно знаем: Римская империя распадалась, варварские вожди, возглавлявшие прежде всего разнообразные германские племена, становились полновластными правителями отпадающих от нее территорий. Попутно они один за другим принимали христианство. В условиях крушения всех привычных ориентиров им, естественно, оказывалась нужна некоторая дополнительная публичная легитимизация.

Из чего она могла сложиться? Во-первых, из родных обычаев: вождя выбирает племя, старейшины громогласно подтверждают его права; с новоизбранным могут проделывать разные ритуальные манипуляции — например, поднять его на щите (чистая наглядность: он теперь выше всех). Во-вторых, рано или поздно должна была включиться христианская церковь, которая давала новому правителю особое, духовное благословение. В-третьих, хоть империя разваливалась, но имперская идея никуда не девалась, она по-прежнему во многом определяла представления о власти и социуме, так что оглядываться на опыт Римской империи тоже приходилось.

В античном Риме, правда, императоров не короновали — жестко формализованной специальной церемонии, посвященной восшествию нового принцепса на престол, очень долго не существовало. В первую очередь потому, что императоры притворялись, будто они не монархи в обычном понимании, а просто такие специальные республиканские должностные лица, которым никакой особый фимиам и не нужен. Но в ранней Византийской империи (которая, напомним, мыслила себя как легитимное и совершенно непрерывное продолжение империи Римской — и так до поры ее воспринимали все остальные) возникли первые полноценные коронационные ритуалы.

Сначала они по традиции носили скорее гражданский характер: войско, сановники и народ «принимали» нового монарха, выкрикивая так называемые аккламации — то есть ритуальные здравицы. Потом появились представители церкви, которые поначалу просто присутствовали, затем стали благословлять нового императора — и потихоньку (видимо, к VII столетию) венчание на царство переместилось из государственно-мирского пространства в церковь и окончательно стало священным обрядом, включенным в христианское богослужение.

Из того, что было придумано в ранней Византии, родилась со временем не только европейская, но и русская коронационная традиция: с некоторыми поправками «чин священного коронования» дожил до 1896 года, когда венчался на царство Николай II. В известном роде эта традиция существует в России и сейчас. Президенты РФ после церемонии инаугурации слушают приватный молебен в Благовещенском соборе Московского Кремля, и в этом богослужении напрямую цитируется чин императорского коронования.

В чем уникальность английских коронаций

В Англии, как считается, первая формальная коронация в нашем понимании совершилась в 973 году, когда св. Дунстан, архиепископ Кентерберийский, венчал на царство короля Эдгара в Бате. Архиепископ составил первый богослужебный чин на этот случай. С 1066 года монархи Англии коронуются в соборе Святого Петра, главном храме Вестминстерского аббатства, основанного св. Эдуардом Исповедником, предпоследним англосаксонским королем.

Все коронационные обряды средневековой Европы, включая английский, в целом очень похожи — последовательность действий одна и та же, отличаются только церемониальные частности. Суть их тоже абсолютно одинакова: монарх подтверждает свою законность, получает благословение церкви и символические знаки своего статуса — коронационные регалии.

Значение этих процедур в Средние века и раннее Новое время было совсем не всегда декоративным или протокольным. Правильно совершенная коронация могла утвердить на престоле монарха, чьи права в противном случае кто-нибудь мог оспорить. Кроме того, бывали и монархии выборные — а это не только Речь Посполитая конца XVI–XVIII веков, но и Священная Римская империя, главный трон Европы. Именно процедура коронования, как долго считалось, окончательно делает монарха общепризнанным легитимным правителем.

И при этом придает ему совершенно особый статус. С одной стороны, лично он становится чем-то большим, чем обычный мирянин, пусть и необычайно могущественный: он не просто гарант законности и права, но и хранитель благочестия, сакральная персона, почти священнослужитель. С другой — в его лице получает благословение не одна очередная смертная личность, но и государство как единый организм, «политическое тело». Король — это его олицетворение и его часть.

Но после Великой французской революции и наполеоновских войн вся идеологическая наполненность коронационных церемоний стала казаться мишурой. К чему монарху сакральный статус, если он и так правит волей нации? Во Франции все-таки попытались воссоздать старую пышность, когда в 1825 году Карл X был коронован в Реймсе. Но остальные западноевропейские страны на протяжении XIX — начала ХХ веков постепенно отказались от коронации — даже те страны, где монархия в ее конституционном обличии уцелела. За пределами Европы скромная церковная коронация существует разве что в крошечном тихоокеанском Королевстве Тонга: здешнего короля с поздних колониальных времен венчает методистский священнослужитель.

А вот в Англии эта средневековая церемония сохранилась во всем государственно-церковном блеске. Менялись правящие династии, менялась даже сама вера, а чин коронации остался в основном тем же самым, что и тысячу лет назад. Да, Карла I казнили, да, был в середине XVII века период республики — точнее, революционной диктатуры Оливера Кромвеля. Но даже и тогда возведение Кромвеля в должность лорда-протектора страны обставили как помпезный обряд с участием кое-чего из старых коронационных атрибутов. Видимо, основная причина всего этого — в том, как страна исторически воспринимала коронацию.

Английские бароны в 1308 году навязали королю Эдуарду II сверх существующих с византийских времен клятв — еще одну. В Европе монарх клялся том, что он, во-первых, право верующее дитя господствующей церкви и, во-вторых, что будет соблюдать законы и обычаи. В условиях абсолютной монархии, когда все законы создаются волей короля, клятвы оказались пустой формальностью. Британский же монарх с 1308 года клянется также и в том, что будет «хранить и оберегать законы и правые обычаи, которые изберет народ». Даже не «избрал», а когда-нибудь «изберет». Это страшно важно.

Нет, еще тогда, 700 лет назад, получалось, что король не единовластен, что он связан и теми законами, которые только будут приняты в будущем представителями народа. И в дальнейшем в Англии считали, что коронация не просто наделяет короля особым статусом и не просто создает его «брачный союз» с нацией. Эта же коронация наделяет нацию особыми правами — например, правом свергнуть короля, если он вероломно не исполняет свои конституционные обязанности.

Как будет происходить нынешнее коронование

Около 11 утра Карл III и королева Камилла войдут в Вестминстерское аббатство. От входа к главному алтарю и «коронационному театру» проследует длинная процессия, в которой, после знамен государств Соединенного Королевства и Содружества, будет идти духовенство, затем высшие сановники, несущие инсигнии (регалии, знаки отличия) королевы и короля, затем, наконец, королевская чета в сопровождении церемониальной свиты. Вступление короля и королевы в храм будет сопровождаться гимном «I was glad» («Возрадовался я, когда сказали мне...», псалом 121) на музыку Хьюберта Пэрри, написанную еще в 1902 году для коронации Эдуарда VII. А также латинскими восклицаниями юных хористов из Вестминстерской школы — «Vivat, vivat, vivat rex!» («Да здравствует король!»; это первая из «аккламаций», уцелевших со времен Средневековья, и единственный сохранившийся кусочек латыни в англоязычной церемонии).

После пения «Kyrie eleison» (песнопение «Господи, помилуй» / «Христе, помилуй») короля четырежды — он при этом будет последовательно оборачиваться на все четыре стороны — представят собравшимся и спросят о согласии «явить ему почтение и служение». Собравшиеся четырежды будут отвечать восклицанием «Боже, храни короля Карла!». Это еще одна аккламация — самый наглядный рудимент тех времен, когда восшествие короля на престол утверждали знатнейшие люди земли. Джастин Уэлби, архиепископ Кентерберийский, предложит королю принести присягу, Карл III поклянется ее верно соблюдать на Библии и подпишет текст присяги. На этом секулярная часть церемонии заканчивается.

Далее своим чередом будет идти начало евхаристической службы. После чтений Апостола, Евангелия и проповеди прозвучит гимн «Veni Creator Spiritus» (в английском переводе — «Come, Holy Ghost, our souls inspire»), древний призыв к Святому Духу. Король снимет свою темно-красную «парадную мантию» (robe of state) и займет Коронационное кресло. Здесь архиепископ помажет его на царство. В это время, как и на всех коронациях начиная с 1727 года, будет звучать знаменитейший коронационный антем (церковный гимн) Георга Фридриха Генделя — «Zadok the priest» («Первосвященник Садок и пророк Нафан помазали Соломона...»).

Последует облачение монарха в священные одежды (о них чуть позже) и инвеститура — то есть вручение ему многочисленных знаков королевской власти. Их монарху будут по одному подносить избранные сановники, пэры и епископы, в то время как архиепископ будет произносить соответствующие ритуальные формулы. Наконец, около полудня Карл, по-прежнему сидящий в Коронационном кресле, будет увенчан короной. Вслед за архиепископом все еще раз провозгласят: «Боже, храни короля Карла!» Зазвонят колокола аббатства, по всей стране раздадутся залпы артиллерийского салюта.

Епископы усадят короля на трон, стоящий на возвышении в центре «театра». Сидя на троне, новый монарх примет от своих подданных оммаж — символическую клятву верности, остаток средневекового обычая вассальной присяги. После этого будет помазана, коронована и возведена на свой трон (рядом с троном супруга, но на более низком возвышении) и королева. Это будет происходить под музыку антема «Make a joyful noise unto the Lord» («Воскликните Господу гласом радости»). Это одно из новых сочинений, заказанных специально для коронации Карла III современным английским композиторам; в данном случае автор самый именитый — сэр Эндрю Ллойд Уэббер.

Евхаристическое богослужение продолжится обычным порядком. В конце, после причащения королевской четы, прозвучит «Te Deum». Король еще раз переоблачится — снимет священные одежды и наденет пурпурную «почетную мантию» (robe of estate). Под звуки национального гимна Великобритании процессия направится к выходу из собора. Ожидается, что все события в аббатстве завершатся к часу пополудни.

Короны, шпоры и перчатка: королевские регалии

Почти все средневековые регалии английских королей были уничтожены во время революции 1640-х годов, и для коронации Карла II в 1660 году их пришлось создавать заново. Именно из этого комплекта, выполненного ювелирами эпохи Реставрации, происходит основная часть инсигний, которые будут использованы во время коронации 6 мая 2023 года.

Во-первых, это, естественно, корона. Так называемая корона св. Эдуарда Исповедника, которую архиепископ возложит на голову нового короля,— высокий золотой венец с четырьмя полудугами, увенчанный крестом, украшенный эмалью и четырьмя сотнями драгоценных и полудрагоценных камней и отороченный горностаем. Барочная корона св. Эдуарда тяжела в самом буквальном, не метафорическом смысле — в ней больше 2 кг, и поэтому не все монархи Нового времени соглашались короноваться именно ей. Сообщалось, что в конце прошлого года корону (которая, как и прочие драгоценности короны, обычно хранится в Тауэре) немножко модифицировали придворные ювелиры, чтобы она лучше сидела на голове Карла III.

Королю вручат также золотую державу и два золотых скипетра. Один из них, как это обычно бывает, увенчан крестом; в начале XX века его навершие украсили также гигантским — 530 карат — бриллиантом «Куллинан I» (он же «Большая звезда Африки»). Второй скипетр венчает эмалевая фигурка голубя: этот жезл считается символом милости и беспристрастности, которые должен демонстрировать монарх.

Кроме того, короля опояшут драгоценным мечом (по своим габаритам скорее шпагой), поднесут ему шпоры, пару запястий (старинный знак воинско-рыцарских доблестей, как и шпоры) и, наконец, кольцо с сапфиром и рубинами — символ его обручения с нацией. А также, как это ни удивительно, перчатку: и у нее есть символическое значение — архиепископ в этот момент увещевает короля править «с кротостью и снисхождением, уповая не на свою власть, а на милость Бога».

Корона св. Эдуарда традиционно считалась священной реликвией, а потому может оказаться на голове монарха только один раз — во время его коронации. Покидая аббатство, король наденет другой венец — так называемую Имперскую корону, сделанную в 1937 году для его деда, Георга VI. Слово «имперская» в этом случае не имеет никакого отношения к колониальной эпохе: так называли парадный венец еще со времен позднего Средневековья, когда английские короли выдвинули тезис о том, что они на своем острове самовластны и никакому чужестранному светскому авторитету (например, императору Священной Римской империи) не подчиняются. То есть сами в некотором роде являются императорами.

Эта корона всем хорошо известна, в ней покойная Елизавета II появлялась на особо торжественных церемониях вроде открытия парламентских сессий. Она буквально усыпана бриллиантами (их почти три тысячи), среди которых притаились камни особой исторической значимости: это огромный «рубин Черного принца» и сапфир, который, по преданию, принадлежал Эдуарду Исповеднику. Для нынешней коронации Имперскую корону опять-таки немного переделали, вернув ей изначальные пропорции.

Набор регалий королевы существенно меньше — держава, меч, шпоры, запястья (и перчатка) супруге короля не полагаются. Остаются два скипетра — золотой жезл с крестом и скипетр с голубем, сделанный из слоновой кости (оба выполнены в 1685 году для Марии Моденской, жены Якова II). Короноваться Камилла будет изящной бриллиантовой короной, которую в 1911 году сделали для коронации супруги Георга V — Марии Текской.

Камень судьбы и судьбоносное кресло

«Почетные кресла», на которых король и королева будут сидеть в начале церемонии, и их тронные кресла — изделия не слишком интересные. Чего нельзя сказать о Коронационном кресле, с которым связаны центральные моменты обряда, от помазания до коронования.

Уж оно-то куда старше Английской революции — его изготовили по воле короля Эдуарда I в последние годы XIII столетия. Может быть, это самый старый предмет мебели, который все еще используется по своему прямому назначению. Хотя бы изредка. Первоначально деревянное кресло было обильно покрыто позолотой и отделано украшениями из цветного стекла, но от этого великолепия за давностью лет мало что сохранилось. Непочтительные посетители Вестминстерского аббатства в прошлые века выцарапывали на нем свои инициалы, а в 1914 году кресло было повреждено взрывом бомбы, заложенной суфражистками.

Строгую готическую величавость Коронационного кресла мы по крайней мере можем оценить и сегодня — однако не в красоте его символическое значение состоит. Эдуард I отвоевал у шотландцев их национальную реликвию, так называемый Скунский камень, он же Камень судьбы. На этом куске известняка сидели древние короли Шотландии во время собственной коронации. Легенда утверждала, что это тот самый камень, на котором спал библейский праотец Иаков, когда ему приснился знаменитый сон о лестнице к небу («И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его» — Быт. 28, 18). А теперь, с легкой руки Эдуарда I, Камень судьбы должен был стать сиденьем для английских королей — его вмонтировали в Коронационное кресло.

Соответственно, борьба за возвращение Скунского камня надолго превратилась в заветное дело для шотландских националистов. В 1950 году его похитили (вытащив из кресла и попутно камень разбив) и увезли в Шотландию, но вскоре он вернулся в Вестминстерское аббатство. И только в 1996 году его вернули Шотландии уже официально, с одобрения правительства, с великими почестями и с условием, что для коронаций камень будут на время вывозить в Лондон и помещать на его место в Коронационном кресле.

Конституционный монарх в одеждах священника

Короны, скипетры, троны, мантии — вещи очень узнаваемые, давно и основательно проникшие в образность массовой культуры, так что удивить ими, наверно, сложно. Совсем другое дело — обрядовые облачения короля: вот они зрителям коронации наверняка покажутся чем-то непривычным, архаическим и причудливым. Они довольно редко изображались на портретах, вне коронационных ритуалов монархи их никогда не носят.

После помазания на короля наденут, во-первых, длинную простую рубаху из белоснежного льна (colobium sindonis). Затем — «верхнюю тунику» (supertunica), стихарь из золотой парчи. На плечи монарха накинут столу, шитую золотом широкую ленту, аналог православной епитрахили. Завершит наряд «королевская риза» (pallium regale) — плащеобразное парчовое одеяние, в сущности, очень похожее на каппы (верхние ризы) епископов, которые в этот момент будут рядом с королем.

Одним словом, все это весьма напоминает облачение священнослужителя, и совсем не случайно. Именно тут со всей наглядностью иллюстрируется средневековое представление о сакральном характере королевской власти, ее таинственной и сложной природе. Недаром английские короли, как и короли Франции, некогда были уверены в том, что небо наделяет их не только властью, но и особыми чудодейственными дарами — в частности, даром исцелять золотуху простым наложением рук.

Пока непонятно только, во что, собственно, Карл III будет одет под всем этим священническим великолепием. До сих пор короли обычно являлись в Вестминстерское аббатство в шелковом сюрко (одежда с полами до колен наподобие полукафтана). Только Вильгельм IV в 1831 году отказался от этого обычая и короновался в адмиральском мундире. Говорят, что Карл III намерен последовать его примеру. Тут, пожалуй, есть поводы для беспокойства — во-первых, чисто медицинского: три слоя тяжелых облачений поверх суконного мундира — не самая комфортная одежда для почти 75-летнего человека. Во-вторых, королю помазывают не только чело и руки, но и грудь: быстро и элегантно расстегнуть с этими целями парадный мундир с аксельбантами и орденами не слишком-то просто. Конечно, что-нибудь придумают (на коронационном мундире Николая II, например, был на груди специальный маленький клапан с удобной пуговкой — отстегнул, помазался, застегнул). Но помазания мы, простые смертные, в любом случае не увидим.

Православный елей для протестантского короля

Именно помазание — главная и самая священная часть коронационного обряда. Короны, держава, наряды — все это только украшение, пусть и драгоценное, и полное особого смысла. Но средневековая традиция считала, что именно помазание (как это было еще в Ветхом Завете: оттуда сама идея помазания на царство была заимствована) непосредственно сообщает монарху божественную благодать.

Где-то (в Византии и в России, например) правителей помазывали миром, где-то — просто освященным елеем, где-то — и миром, и елеем. Во Франции короли помазывались чудесным миром, которое якобы когда-то голубка принесла с неба св. Ремигию, крестившему Хлодвига, первого христианского короля франков. В Англии придумали свою легенду: что коронационное миро св. Фоме Кентерберийскому вручила сама Богоматерь. После Реформации, правда, и с этой легендой, и с самим миром расправились, как и с культом св. Фомы. Для помазания послереформационных монархов елей изготавливали, просто смешивая масло с ароматическими веществами и тихо освящая его накануне коронации без особой помпы.

В этот раз все не так. Елей привезли из Иерусалима — новация, но пока все логично: все-таки символическая связь с царями Древнего Израиля. Сделали его из оливкового масла с примесью ароматических эфирных масел (розового, флердоранжевого, коричного, стираксового, амбрового), причем оливы росли на горе Елеонской, рядом с монастырями Вознесения и Марии Магдалины — тоже логично и символично: в православном монастыре Марии Магдалины похоронена бабушка Карла III по отцу, Алиса Баттенбергская. Елей освятили в храме Гроба Господня — никаких вопросов, главная общехристианская святыня.

Только освятил его православный патриарх Иерусалима (в присутствии, правда, англиканского епископа Иерусалимского; во время коронации архиепископ Кентерберийский прочтет над елеем еще одну молитву освящения). В прошлом такое было бы просто немыслимо: помазывать английского короля, главу англиканской церкви, таким елеем — это все равно как если бы архиепископа Кентерберийского пригласили участвовать в интронизации патриарха Московского. Но таково было решение короля, чей отец, покойный герцог Эдинбургский, был воспитан как православный греческий принц. И это не единственный момент связи с православием в предстоящей церемонии.

Все остальные события коронации — по своей природе именно что зрелище, спектакль. Помазание — напротив. Во-первых, событие сугубо и трегубо сакральное. Во-вторых, интимно-телесное. Поэтому помазание принято скрывать от посторонних: раньше в соответствующий момент над Коронационным креслом водружали переносной балдахин из золотой парчи, который несли на четырех шестах рыцари ордена Подвязки в церемониальных костюмах. В 1953-м, когда коронацию транслировали по телевидению, помазание в духе этой традиции зрителю не показывали.

Так будет и в этот раз. Более того, королевские гвардейцы (а не рыцари Подвязки) спрячут помазание от нескромного взгляда не просто балдахином, а целым переносным шатром, закрытым с трех сторон. Он специально изготовлен для нынешней коронации, причем подчеркивается, что это происходило по всем нормам экологичности и sustainability — даже четыре шеста сделаны из дуба, который не был срублен, а просто упал от ветхости. Декорированы полотнища этого шатра с известной унылостью, однако эскизы для шитья разработал не кто-нибудь, а давний знакомый нынешнего короля Эйдан Харт — опять-таки православный иконописец.

Далее: чуть позже псалом 71 («Боже! даруй царю Твой суд») во время инвеституры мечом будет звучать в исполнении греческого православного хора — и на греческом, соответственно, языке, чего никогда еще при коронациях не бывало.

Есть и еще одно занятное обстоятельство. В прежние века английские монархи неоднократно выбирали для своей коронации 23 апреля — День св. Георгия, покровителя Англии и патрона ордена Подвязки. Так вот: 6 мая — это и есть 23 апреля по юлианскому календарю. Он, как известно, принят до сих пор в ряде православных церквей (в том числе русской), чествующих память Георгия Победоносца именно в тот день, когда будет коронован Карл III.

Но все-таки надо отметить, что насчет вероисповедной принадлежности самого короля чинопоследование его коронации не оставляет ни малейшего сомнения. Он не только поклянется поддерживать в Соединенном Королевстве «протестантскую религию, утвержденную законом» и «установления Церкви Англии». Минутой позже он произнесет во всеуслышание торжественную декларацию: «Я, Карл... свидетельствую и объявляю, что я верный протестант».

«Пришел, чтобы послужить»: радикальные новшества в чине коронации

Средневековое ядро коронационных церемоний, как мы видим, в общем и целом сохранено. И все-таки составители чина нынешней коронации пошли на то, чтобы в некоторых отношениях его очень серьезно модернизировать. Есть несколько обстоятельств, которые будут резко отличать венчание на царство Карла III не только от старинных коронаций, но и от коронации его матери в 1953 году.

Краткость. Коронация Елизаветы II продолжалась три часа. В 1953 году и это казалось некоторой новацией — в прежние века церемония могла занимать и пять, и шесть часов. В XXI веке для зрителя, привыкшего к клиповой эстетике, три часа — невыносимо много. Грозились уложиться в час с небольшим, но выбрали в итоге компромиссную продолжительность — около двух часов.

Публика в аббатстве. До появления телевидения лицезрение коронации монарха было важнейшим, государственно важным знаком отличия. 70 лет назад в Вестминстерском аббатстве присутствовали около 8000 человек: надо было разместить и аристократов, и членов Палаты общин, и многочисленных почетных гостей. Для этого приходилось строить специальные временные «трибуны», радикально менявшие внутренний облик храма. В 2023 году на этом сэкономили — на коронацию приглашены около 2000 человек, что составляет обычную вместимость собора. Значительная часть приглашенных — выходцы из самых широких социальных кругов, лауреаты государственных наград и представители благотворительных организаций. А наследственные пэры — это одна из самых решительных инноваций — больше не будут приоритетной коронационной аудиторией. И, видимо, не будут больше надевать в соответствующий торжественный момент свои собственные короны — герцогские, графские и прочие.

Участие женщин. Хотя в 1953 году короновалась женщина, коронация оставалась по преимуществу мужской церемонией, в которой обычные женщины участвовали разве что на правах фрейлин-ассистенток. Теперь не то: в церкви Англии есть женское священство и женский епископат, светские церемониальные должности, которые по традиции веками занимали мужчины, тоже часто исполняют женщины. В обряде представления и признания короля будут участвовать Элиш Анджолини, леди шотландского ордена Чертополоха, и чернокожая баронесса Валери Амос, леди ордена Подвязки. Епископок на первых ролях, видимо, все-таки не будет, но Евангелие прочтет женщина-декан Королевских капелл — Сара Маллэли, кавалерственная дама ордена Британской империи, епископ Лондона.

Представители других вер. Коронация осталась стопроцентно англиканским обрядом, вмонтированным в христианское евхаристическое богослужение. Но для того, чтобы отразить многоконфессиональную структуру современного британского социума, пришлось пойти на некоторые компромиссы — когда более деликатные, когда менее.

Во-первых, представители самых разных вероисповеданий, христианских и нехристианских, будут идти впереди входной королевской процессии (примерно так же это было и на отпевании Елизаветы II осенью). Во-вторых, по недавно сформировавшемуся обыкновению Апостол во время литургических событий общегосударственного значения читает премьер-министр. Так будет и в этот раз — напомним, что пост премьер-министра ныне занимает индуист Риши Сунак. В-третьих, после коронования Карла III поочередно благословят высокопоставленные представители неангликанских христианских конфессий Великобритании — греческий православный архиепископ, модератор объединения «Свободных церквей», генеральный секретарь экуменического союза Churches Together и католический архиепископ Вестминстерский. В-четвертых, в самом конце, когда богослужение уже кончится, к королю подойдут с формальными поздравлениями депутаты нехристианских общин страны — мусульманской, иудейской, индуистской, сикхской и буддистской.

Неанглийские языки. Помимо греческого, в богослужении впервые будут звучать национальные языки Соединенного Королевства. «Kyrie eleison» споют на уэльском, строфы «Veni Creator» — на уэльском и гэльском.

Детское приветствие. Выкриками мальчиков-хористов «Vivat rex!» дело не ограничится. Составители церемонии придумали дополнительный потенциально трогательный момент. В самом начале, когда король только займет свое место, дитя из хора Королевской капеллы персонально обратится к нему со словами: «Ваше величество, как дети царства Божия, мы приветствуем вас во имя Царя царей». На что король ответит знаменательным текстом (опять же ранее в церемонии не использовавшимся): «Во имя Его и по Его примеру я пришел не для того, чтобы мне служили, но чтобы самому послужить» (ср. Мф. 20, 28).

Личная молитва короля. В традиционной английской коронации монарх оставался почти бессловесным — если не считать формул присяги, он ничего не произносил. В 2023 году король после присяги прочтет вслух небольшую молитву, где будет, в частности, просить Бога: «Соизволь, чтобы я стал благословением для всех Твоих детей всех вер и убеждений».

Новые библейские чтения. На всех коронациях старой Европы читался, во-первых, фрагмент Первого послания апостола Петра — «Будьте покорны всякому человеческому начальству... Бога бойтесь, царя чтите» (1 Пет. 2, 13–17). Во-вторых, евангельский текст о динарии кесаря (Мф. 22, 15–21). Но для нынешней коронации архиепископ Уэлби выбрал другие чтения. Это не имеющий прямого отношения к монаршему достоинству пассаж из Послания к колоссянам («мы... не перестаем молиться о вас и просить, чтобы вы... поступали достойно Бога», Кол. 1, 9–17) и рассказ евангелиста Луки о проповеди в назаретской синагоге («Ему подали книгу пророка Исаии; и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня», Лк. 4, 16–21). Король-помазанник уподобляется Помазаннику-Христу — смело, но совершенно в духе средневековой традиции.

Отсутствие Символа веры. В соответствующий момент евхаристической службы, как это и заведено практически во всех христианских церквах, на прежних коронациях всегда звучал никео-константинопольский Символ веры. В опубликованном чине коронации Карла III его нет — что довольно загадочно. Может быть, это сделано ради инклюзии, для того, чтобы не оскорблять чувства присутствующих нехристиан — но, с другой стороны, само богослужение не перестает от этого быть совершением безоговорочно и эксклюзивно христианского таинства.

Общедоступная клятва верности. Когда-то в церемонии оммажа участвовали все аристократы, присутствовавшие на церемонии: после коронования и интронизации они по очереди подходили к трону, преклоняли колени, вкладывали свои руки в руки монарха и произносили архаическую вассальную клятву, обязуясь служить монарху и его наследникам верой и правдой. Это занимало очень много времени. В 1953 году оммаж ограничился герцогом Эдинбургским, двумя герцогами королевской крови и старшими пэрами в каждом разряде (герцоги, маркизы, графы, виконты, бароны).

Теперь оммаж сократили практически революционным образом. Клятву с прежней обрядностью принесет архиепископ Кентерберийский, потом Уильям, принц Уэльский (от лица всей королевской семьи). И все. После чего архиепископ пригласит всех желающих — из числа присутствующих в аббатстве и из числа королевских подданных, наблюдающих за всем этим с экрана,— принести клятву верности Карлу III, если на то будет их добрая воля. Таким образом многомиллионная аудитория может почувствовать себя ровней былым герцогам и маркизам.

Нация спектакля

Те, кто предполагал, что коронация 2023 года окажется церемонией скромной и демонстративно недорогой, просчитались во многих отношениях. Это явно будет событие крайне эффектное и зрелищное — особенно если учитывать, что перед коронацией королевская чета со свитой проедет с большой помпой в карете из Букингемского дворца к Вестминстерскому аббатству, а потом поедет обратно с помпой еще большей, а потом во всем блеске выйдет на дворцовый балкон помахать публике.

В то же самое время авторы нового чина коронации действительно постарались придать ему хотя бы видимость инклюзивности, актуальности, разрыва с чересчур феодальными обычаями прошлого. Задача непростая, но в общем и целом решенная удачно.

Не все, естественно, эту компромиссность восприняли охотно. Есть фронт консерваторов, к которым примкнули и те, кто к монархии вообще-то равнодушен, но просто любит вековые обряды за их красоту. С этой стороны коронацию уже заранее осудили за малодушные уступки духу века сего и за то, что она потеряет кое-что из своего театрального великолепия, в котором-де вся прелесть. Есть, понятно, никак не менее широкий фронт республиканцев и просто скептиков, которые вообще протестуют против всех этих допотопных ритуалов в современном государстве — да еще совершаемых за счет налогоплательщиков.

Правда состоит в том, что в британском государстве нарядный, праздничный, немного диковинный церемониал с многовековыми корнями, то, что обозначается словом «pageantry»,— привычная часть жизни. В том числе жизни конституционной. Рутинные парламентские процедуры могут превращаться в сущий балет с реверансами и зачитыванием грамот на прекрасном английском языке времен Генделя, если не Пёрселла, который разворачивается в Палате лордов. А в момент утверждения принятых законов клерк палаты (в парике и мантии, уж конечно) произносит сакраментальную фразу на старофранцузском (!) — «Le Roy le veult», «Королю это угодно» (при Елизавете II, естественно, говорили не «Le Roy», а «La Reyne», «Королеве угодно»).

А ежегодное открытие парламентской сессии — о, это целая ритуальная драма на темы национальной истории и национальной конституции. Йомены-гвардейцы под предводительством лорда верховного камергера обыскивают подвалы Вестминстерского дворца, потому что это напоминание о Пороховом заговоре 1605 года (и получают в благодарность по стаканчику портвейна, как при Стюартах). В Букингемском дворце торжественно заточают «заложника» из членов парламента, как бы для того, чтобы гарантировать, что парламент с монархом ничего ужасного не сделает. Монарх во всем величии своего сана прибывает в Вестминстер, занимает трон в Палате лордов, милостиво говорит: «Милорды, садитесь, прошу вас» — и кивком посылает «пристава Черного жезла», чтобы он пригласил «в королевское присутствие» членов Палаты общин. Но нижняя палата перед приставом сначала демонстративно захлопывает дверь — чтобы напомнить о том, что у общин собственная гордость и что в 1640-е годы они восстали против произвола Карла I... И так далее. И все это каждый год, и все это — только для того, чтобы монарх зачитал в виде тронной речи программу действий правительства.

Государство демократическое, король почти бесправен, никакой старой Палаты лордов, где по праву наследования заседают кровные аристократы, уже давно нету. Но все-таки эта самая pageantry оказывается нужной на каждом шагу, и не только как аттракцион. Сколько бы по этому поводу сами британцы ни ворчали — очевидно, что это еще одна форма национального самосознания.

Никому, кроме британцев, не удается всем этим древним церемониальным багажом — пусть с поправками и компромиссами — оперировать настолько непринужденно и естественно. Кто еще может теперь суммировать в одном государственном спектакле великую музыку, готическую архитектуру, сухие юридические нормы, средневековую наивность, социальный прогресс, национальную горделивость, непрерывность истории и даже человеческую ограниченность? Больше никто.

---

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram