Carillon Tourbillon Biver

Жан-Клод Бивер и «часы» — давно уже синонимы. Но, как ни странно, знаменитый часовой менеджер всегда работал с чужими именами. Бивер делал Blancpain, Бивер делал Hublot, и вот теперь на 74-м году Бивер наконец-то делает Biver.

Наверное, логично, что после славного полувека на службе швейцарской точной механики у него появилась собственная марка и часы, которые носят его фамилию. Впрочем, не только его, а всей семьи и прежде всего продолжателя его дела, младшего сына, 22-летнего Пьера. Я помню его мальчиком, игравшим рядом с кабинетом отца в павильоне Hublot в Базеле. Мальчик подрос и делает сейчас для Жан-Клода важнейшую работу: не только обеспечивает бесперебойное функционирование команды, но и олицетворяет связь поколений.

Бивер-старший знаменит. У него достаточно поклонников и даже фанатов его возраста. О ценности его имени говорит анекдот, который он сейчас рассказывает со смехом: когда в интервью он обмолвился о том, что собирается запускать именную марку, родные приняли новость с раскрытым ртом, а вот хитрый женевский адвокат немедленно зарегистрировал товарный знак Biver, пришлось его возвращать в семью. Вероятно, на одном его обаянии и всемирной часовой славе можно продать и больше, чем те два десятка часов, которые маленькое новорожденное предприятие готово выпустить в этом году. Но куда важнее Биверам завоевать интерес молодых, коллекционеров грядущих дней, потому что марка создается в расчете на них. «Надо окружать себя молодыми, это лучший способ не стареть»,— говорит Бивер.

«Не думайте, что я уже все в своей жизни сказал,— настаивает он.— Мне важно договорить то, что я не успел в других марках. Ошибка была бы недопустима, она перечеркнула бы все, за что меня ценили».

Новые марки обычно раскочегариваются медленно. Путь от трех стрелок к турбийону, а тем более репетиру занимает годы. Жан-Клод и Пьер пошли от обратного — первая же модель, созданная новой маркой, соединяет самые сложные функции с самым кропотливым декором. Это часы, задуманные как эталон сложности, как будто бы часовщикам сказали: «Ну а теперь продемонстрируйте все, на что вы способны».

В минутный репетир они добавили третий молоточек, превратив его в карильон, чтобы сделать звон более гармоничным. Вроде бы достаточно сложностей, особенно для первого раза, но вторым усложнением стал турбийон с титановой кареткой. Для того чтобы калибр имел достаточно энергии, он получил автоматический подзавод, причем с помощью микроротора.

Циферблаты здесь из натурального камня, но не плоского, а выгнутого и разной толщины. Камни — не простые, а тщательно выбранные обсидиан и содалит — имеют не только физические, но и магические свойства. Все до одной детали механизма получили декоративную обработку как с видимой, так и с невидимой стороны. Оттого что вторая сторона Луны не видна, не значит, что она сделана кое-как. Корпус из титана, розового золота или из титана и золота сразу имеет тщательно спроектированный, очень сложный в изготовлении и очень приятный на руке браслет. «Мы хотели выявить саму душу часов»,— говорит Жан-Клод Бивер.

Богатым маркам, которые хвастаются тем, что все-все-все у них делается внутри, на мануфактуре, Жан-Клод Бивер противопоставил еще более старинную модель, по которой жила и не тужила Швейцария. Он стал etablisseur. Быть «этаблиссером» — значит не пытаться все сделать самому, а пользоваться талантом и умениями лучших мастеров своего дела, просто размещая заказы по всей стране. В этой модели есть много смирения. К тому же главный талант Бивера — объединять вокруг себя самых талантливых людей. Он говорил мне, что не потому у него работают лучшие мастера, что он Бивер, а потому он Бивер, что у него работают лучшие мастера. Механизм репетира, например, создали часовщики из Le Cercle des Horlogers, а дизайном занималось ателье M-Design, основанное Миодрагом Мижатовичем, славным «Мижа», с которым Бивер сотрудничал и во времена Blancpain и Hublot. Часы сделаны с бесконечным уважением к классике. Глядя на них, легко заметить, что Бивер не забыл свой опыт возрождения Blancpain и сожалеет до сих пор о том, что расстался с этой своей первой часовой любовью. Он так прямо и сказал: «Мне не надо было продавать Blancpain».

Жан-Клод коллекционер часов и не раз на моей памяти выступал как покупателем, так и продавцом на часовых аукционах, доверяясь Phillips с его харизматичным часовым экспертом Орелем Баксом. И именно к Баксу на стажировку Бивер-старший направил Бивера-младшего, чтобы тот увидел, какие чудеса бывают в свете и сколько за них готовы платить. Итог — стоимость новых часов Biver, 520 тыс. швейцарских франков, ну а на майском аукционе за них с радостью отдали 1,27 млн.

Алексей Тарханов