Залы ожидания полны нетерпением: люди приготовились пуститься в неизведанное, отправиться в путешествие, когда же наконец? В то же время терпение — главное качество, которое требуется от людей в залах ожидания. Из этих двух разнозаряженных чувств рождается особая наэлектризованность здешней атмосферы. Эта особая атмосфера — просто рецепт, прописанный кинематографу, который всегда — про «не бойтесь жизнь переменить». Она же рождает множество анекдотических ситуаций, а комедия — это самый востребованный из киножанров. В ней же легко возникают криминальные сюжеты — надо ли напоминать о популярности триллеров?

Мы предлагаем вашему вниманию 16 фильмов, в которых залы ожидания стали не просто декорацией, но настоящим киноприемом, провоцирующим зрителя на определенные мысли, эмоции и даже философские обобщения

«Смешная девчонка» и «Смешная леди»

В залах ожидания стартуют и приходят к финишу 30 лет любовной жизни звезды водевиля первой половины ХХ столетия Фанни Брайс в биографической кинодилогии из двух мюзиклов, принесших первого «Оскара» и всемирную славу Барбре Стрейзанд. Вообще, если верить этим фильмам, вокзалы и поезда были основной декорацией романов Фанни. На вокзале в Балтиморе в 1911 году произошла та самая ее случайная встреча со знакомым ей еще по Нью-Йорку авантюристом Ники Армстейном (Омар Шариф), встречавшим здесь вообще-то не Фанни, а только что приобретенную им скаковую лошадь; встреча эта закончилась тем же вечером потерей ею девственности. Когда ее труппа покидала вокзал, чтобы продолжить гастроли в Чикаго, посреди нарядной суматохи зала ожидания Фанни понимает, что на то здесь и билетные кассы, чтобы она смогла сменить направление,— и она берет билет до Нью-Йорка, чтобы последовать за Армстейном. Труппа и владелец мюзик-холла уговаривают ее не срывать гастроли, что дает Стрейзанд повод начать одну из самых легендарных своих песен, без которой впредь не обойдется ни один ее концерт, «Don’t Rain on My Parade»: она продолжит ее горланить в поезде и на буксире, пока не нагонит лайнер с Ники, что положит начало ее первому браку.

Вторым мужем Фанни стал композитор и театральный продюсер Билли Роуз (Джеймс Каан): баюкая его в купе вагона, она впервые споет ему о любви. О романе этих двух знаменитостей в фильме скажут: он сводится к тому, что они машут друг другу раз в полгода из проходящих мимо поездов. Когда Фанни оставит наконец Голливуд, чтобы приехать к Роузу и объявить о своем решении стать его покорной женой, она найдет мужа в постели с артисткой из водного ревю. Бросившийся за ней вслед Роуз застанет в пустом зале ожидания Кливлендского вокзала 1938 года одиноко сидящую на деревянной лавке немолодую женщину, и их печальное и спокойное объяснение отрезвит ее: отныне если ей и предстоит крутить романы, то только на сцене и в кино.

«Вокзал для двоих» и «Кабаре»

Пианист (Олег Басилашвили) отстает от поезда на станции по вине вздорной официантки станционного ресторана (Людмила Гурченко). Зал ожидания, в котором он оказался, представляется ему полным кошмаром: спекулянты всех мастей, ужасная еда, кошмарный лабух, кассирши, администраторши, у которых на все ответ «Нет!». Пока он не может продолжить свою поездку, он становится частью этого микрообщества, а его склока с официанткой оборачивается романом. Жизнь вокзала открывается ему с другой стороны, изнутри: здесь растят детей, ждут принцев, пытаются обеспечить себе пристойную жизнь в системе блата и дефицита. Если стать здесь своим, этот закрытый мирок может оказаться уютным местом — пианист даже занимает место лабуха и имеет успех. В фильме рефреном повторяются сцены, когда Гурченко уходит от Басилашвили. В первый раз это происходит на перроне, и она удаляется, не оборачиваясь и помахивая ему правой ладонью. Гурченко намеренно копирует классический жест Лайзы Миннелли из принесшего той «Оскара» мюзикла «Кабаре»: в берлинском зале ожидания 1929 года ее героиня провожает английского филолога (Майкл Йорк), с которым ее связала очень интимная дружба. Когда уходишь так, не видно слез.

«Клетка для канареек»

Шероховатая и ершистая, как подросток, молодежная драма о встрече двух одиночеств, целиком разыгранная на вокзале. Роль девушки стала дебютом тогдашней школьницы Евгении Добровольской. Чувство транзитности, необязательности, закрывающиеся по неписаному расписанию кассы, буфеты и переговорные пункты, ртутный мир, где постоянен только дежурный милиционер, толкает двух юных беглецов друг к другу в поисках тепла, дает им обнаружить в себе заботливых и ласковых людей среди этого круговорота анонимности. А потом, постепенно осваивая зал ожидания, как и в «Вокзале для двоих», они найдут человеческое и в здешних работниках, узнают, что вечно отсутствующая заплаканная кассирша пристроилась сюда работать в такой же трудный момент жизни, какой переживают и главные герои.

«Странная женщина»

Одна из самых дискуссионных картин 70-х, где Ирина Купченко сначала бросила благополучного мужа, затем прагматичного любовника, а потом и сына, чтобы отправиться заново лепить свою жизнь к маме в провинциальный городок. Вообще-то это картина серьезная. Но зал ожидания послужил режиссеру поводом дать зрителю посреди длинного фильма комедийную разрядку. Сначала нарядная Купченко (она играет жену торгпреда), зависшая здесь на всю ночь на деревянных креслах, влипает в потешный разговор, потому что не слушала болтающих с ней бабок и на вопрос «А вы артистка?» автоматически ответила «Да, да» (на самом деле она юрисконсульт). Потом, в своем табачном платке и костюме-шанель, уподобляется героине буржуйского триллера, прячась от коллег мужа. И в итоге в буфете ей устраивает целый концерт главный отечественный исполнитель ролей алкоголиков Борис Новиков с его эпохальной фразой: «Прижми шайбу, Джульетта!» После этого фильма не остается сомнений: если надо встряхнуться — вам сюда! Заодно, и Ромео своего найдете: эффектная беготня героини Купченко среди бабок и алкашей так впечатлит опрятного паренька, что он даже переведется в ее город, чтобы добиться этой странной женщины.

«Дорогой мой человек»

20 лет влюбленные герои этого знаменитого фильма эпохи оттепели в исполнении Алексея Баталова и Инны Макаровой бегают друг от друга. Наконец в квартире ее отца жизнь сводит прошедших войну 40-летних людей. 11 часов они катаются в обнимку на трамвае, пока голод не заставляет их сойти. А где поесть в советское время в два часа ночи? Только на вокзале. И только на вокзале, где все бегом, все проездом, вечному страннику, присевшему с бутылкой коньяку напротив женщины своей жизни, может стать понятно, чего он лишил себя, откладывая любовь на потом. «Ну и супруга у вас: в цирк ходить не надо!» — объявляет официант. На что Макарова горько отвечает: «А он ходит. Без меня все 20 лет ходит. А ведь мы когда-нибудь умрем!»

«5 сантиметров в секунду»

Мультфильм «самого неисправимого романтика среди современных режиссеров», как его иногда называют знатоки аниме, начинается с воспоминания героя о том, как в 1994 году 13-летним школьником он совершил свое первое самостоятельное путешествие на поезде, чтобы встретиться с одноклассницей, переехавшей с родителями в более северную провинцию Тотиги. Его путь начинается на самой крупной в мире пересадочной станции Синдзюку с пассажиропотоком в 3,64 млн человек ежедневно и включает четыре пересадки. Электрический ажиотаж столичного вокзала сменяется все более безлюдными платформами, пока остров накрывает снег, из-за которого все поезда задерживаются. Вдали теплится огонек закусочной, у которой выпивает пара местных, белые хлопья на черном фоне, долгожданные фары и озябший школьник, отчаявшийся, что девчонка его дождется: он безнадежно опаздывает. Но на самом краю света, в зале ожидания, где лишь шесть синих и красных пластмассовых кресел окружают печку, она ждет. Он выпьет местного чая из автомата, она накормит его рисовыми колобками, и на этом островке тепла среди непроглядного и непознанного мира случится их первый поцелуй — тот, что они не забудут никогда.

«Вечное сияние чистого разума» и «Унесенные призраками»

Иные залы ожидания — это всего лишь пригородные платформы. Их поэтизируют сразу два фильма, оказавшиеся в числе самой узнаваемой киноклассики начала нашего века. Американская фантастическая мелодрама начинается, когда герой Джима Керри — неожиданно и небывало прекрасного без своих обычных гримас — решает в День святого Валентина перебежать на другие пути и вместо работы поехать в противоположную сторону, на атлантический пляж в дальнем конце Лонг-Айленда: «Вот бы с кем-нибудь познакомиться». Поезд дальше не идет, вокруг колонн, поддерживающих крышу над платформой, накручивает круги и смотрит на него любопытными глазами девушка в оранжевом (Кейт Уинслет): «Почему я влюбляюсь в каждую женщину, которая проявляет ко мне интерес?» Двое одиноких в безлюдном тупике — и начало самой волнующей истории о любви и памяти со времен «Соляриса». Мультфильм Миядзаки, почти 20 лет остававшийся самой кассовой лентой за всю историю японского проката и лауреат берлинского «Золотого медведя», показывает путь призрачного поезда, подробно фиксируя, как меняются ощущения от платформ, пока гаснет день: четкие в ясный полдень, как утро на рынке или поп-артовская картина, они приобретают заманчивый и загадочный вид в лучах заката, а потом, когда в составе зажигают свет, вместо платформ в окнах отражаются лица пассажиров — и загадка перемещается из внешнего мира в глаза попутчиков.

«Мост Кассандры»

Посадка пассажиров на поезд Женева—Стокгольм представляет собой парад звезд и нарядов. Ава Гарднер в мехах, за которой несет собачку Мартин Шин. О. Дж. Симпсон в сутане. Рэй Лавлок, зашторивающий золотыми кудрями девушку, которую целует. Но эффектнее других появятся двое. Сначала — Ричард Харрис в плаще и окружении репортеров. Когда он проследует к составу, камера задержится на газетном стенде, и из обложки журнала «Пари-Матч» мы узнаем, что он нейрохирург, сделавший сенсационное открытие. Затем в кадре появится наманикюренная ручка и уверенным жестом пририсует его портрету усы, как у Сальвадора Дали. В коричневой шляпе и шестиугольных очках ее хозяйки мы узнаем Софи Лорен — в этом путешествии скучать нам явно не дадут.

«Хатико: Самый верный друг»

В залах ожидания, естественно, ждут. Было бы странно, если бы один из них не стал съемочной площадкой фильма о верности. Такой, что называют собачьей преданностью. Собственно, вокзал Вунсокета в Род-Айленде, с его нехитрыми закусочными и лотками с пирожками, такую площадку и предоставил — фильму, который сначала продюсеры не хотели выпускать, не веря в его рентабельность. С момента выхода над фильмом о собаке, прождавшей своего хозяина (Ричард Гир) восемь лет на станции, куда он не вернулся с работы из-за внезапной смерти, пролиты центнеры слез. История реальная, тронувшая в 1930-х всю Японию, произошла она на токийской станции Сибуя, и подлинный Хати еще при жизни удостоился там чести, какой удостаивался редкий человек: присутствовал на открытии собственного памятника.

«Кристофер Робин» и «Маппеты на Манхэттене»

Зал ожидания превращается в нетривиальную игровую площадку, когда в него попадают говорящие куклы. В недавнем американском фильме хозяин Винни Пуха Кристофер Робин (Юэн Макгрегор) вырос, превратился в затюканного клерка и забыл про Винни. А тот проснулся один в Чудесном лесу, захотел меда и разыскал Кристофера в Лондоне. Их приключения на вокзале — одна из самых забавных сцен фильма. Увидев деловую толпу в котелках и с зонтиками, спешащую разбежаться по своим вагонам, Винни резонно спрашивает: «Кто все эти люди?», а про кассира — «Почему он в клетке?». Когда же плюшевого медведя уводит мальчик в коляске, Кристофер с яростью вырывает старого друга из детских лап, объявляя: «Нехорошо отбирать игрушки у мужчин».

В «Маппетах на Манхэттене», оказавшись впервые в Нью-Йорке, труппа кукольных артистов решает сдать багаж и найти жилье, но в итоге обретает обе радости в камере хранения: ведь для окружающих они просто игрушки и вполне могут переночевать в ячейках, где оставляют вещи.

«Долгая помолвка»

Залы ожидания — лучшее место, чтобы обнаружить следы пропавшего человека. Сейчас, конечно, об этом позаботятся камеры наблюдения. А в прежние времена камеры хранения, билетные кассиры, буфетчицы и торговцы мелочами, которые люди покупают в дорогу, могли многое порассказать о тех, кто свернул со своей привычной трассы. А вот во Франции времен Первой мировой существовали, оказывается, еще такие доски объявлений, на которых люди хранившимися подле них мелками могли оставить сообщения своим близким в случае неожиданного поворота событий, типа «Гриша, заболела сестра, поехала сидеть с ней в город, ужин на плите. Твоя Клава». В одной из таких записок обнаруживает зашифрованное послание — прочесть необходимое в нем можно, если стереть тряпкой определенные ряды слов,— героиня Одри Тоту, ищущая по всем вокзалам и станциям страны пропавшего жениха. Понятно, почему послание зашифровано: фильм — экранизация романа короля французского детектива Себастьяна Жапризо.

«Зеленый луч»

Удостоенная венецианского «Золотого льва» картина классика «новой волны» рассказывает о бездарных каникулах парижской секретарши. Она устала от бессмысленных связей, ее навязчивая идея — настоящая любовь, а символом такой любви стал для нее зеленый луч из романа Жюля Верна: последний мгновенный луч солнца перед закатом. Если увидеть его — удостоверишься в истинности своих чувств и чувств своего спутника. На летних каникулах она мыкалась по друзьям, съездила в Шербур, Плань и Биарриц, но везде были только пустая болтовня и тоска. Она решает прервать свою поездку задолго до окончания отпуска. В зале ожидания в Биаррице напротив нее усаживается парень и, подперев рукой подбородок, принимается в упор рассматривать ее, читающую «Идиота». Да, книгу он читал, он краснодеревщик и едет на выходные в рыбацкий поселок Сен-Жан-де-Люз. Она говорит: «Можно мне с вами» — и первое, что видит на набережной в Сен-Жан-де-Люзе, магазинчик с зеленой надписью «Зеленый луч».

Но и настоящий зеленый луч эти двое, встретившиеся в зале ожидания, когда надежда найти счастье в отпуске умерла, в финале фильма увидят тоже.

Текст: Алексей Васильев