В России появились первые методики климатических проектов

Россия продолжает разрабатывать национальную систему сокращения антропогенных выбросов СО2. Чиновники стремятся достичь национальной цели — сокращения чистых выбросов СО2 до нуля к 2060 году. Для ее достижения в 2022-м был создан реестр углеродных единиц, которые могут попасть в него после успешной реализации проекта сокращения выбросов. В 2023 году в системе углеродного регулирования появилось новое звено — методики определения климатических проектов. Откуда возьмется спрос на результаты проектной деятельности, пока неизвестно.

Наследие Киото

Когда в российском реестре углеродных единиц в 2022 году появились первые единицы и состоялись первые торги ими на Московской товарно-сырьевой бирже, в России все еще отсутствовало одно важное звено для проектов по сокращению выбросов — национальные методики, позволяющие классифицировать проекты как климатические.

В феврале текущего года Институт глобального климата и экологии имен Израэля (ИГКЭ) разработал первые 6 из 18 таких методик. В них включены проекты в нефтегазовой отрасли, направленные на сокращение выбросов. В мае ИГКЭ представил еще шесть методик на общественное обсуждение. Они касаются проектов в лесном хозяйстве (поглощение CO2 из атмосферы) и возобновляемой энергетике. Финансировалась эта работа Газпромбанком (напомним, компания «Контур», связанная с ним,— оператор реестра углеродных единиц).

Руководитель группы разработчиков российских методик Вероника Гинзбург, ведущий научный сотрудник ИГКЭ, подтверждает, что основой для них послужили аналогичные документы CDM (Climate Development Mechanism), разработанные в 1990-х годах в рамках Киотского протокола, первого международного соглашения по климату. Они устанавливали критерии, которым должен соответствовать климатический проект. Использование методик CDM в качестве основы — логичное решение, считает Владимир Лукин, партнер консалтинговой компании Kept (ранее — KPMG).

Разработка российских методик, по мнению экспертов издания «Климатический вестник» Газпромбанка, позволит определить проекты, которые действительно соответствуют целям сохранения климата. Впрочем, критерии для определения климатических проектов, которые действуют в законодательстве, размыты. Например, Минэкономики предполагает, что любой проект, приводящий к сокращению выбросов парниковых газов, может быть назван климатическим. Росстандарт, который тоже играет роль в определении климатических проектов и их критериев, относит к климатическим проекты, снижающие риски, связанные с изменением климата, что еще более расширяет соответствующее понятие.

Плюс методик ИГКЭ — русификация. Теперь компании, где нет специалистов по углеродным проектам, смогут разобраться в мануале, как их создавать, не прибегая к зарубежным методикам. Кроме того, российские методики адаптированы к особенностям страны. Методики CDM были разработаны для стран с ограниченным централизованным отоплением или электроснабжением и более актуальной проблемой кондиционирования, российские же учитывают, что в стране существует единая энергосистема и большая доля энергии используется для обогрева зданий.

Спорный критерий

Вероника Гинзбург отмечает, что климатические проекты должны соответствовать дополнительным критериям, которые отличают их от обычных инвестпроектов.

Ключевое отличие — понятие дополнительности, которое было введено в методики CDM и стало основным критерием для отнесения проектов к климатическим. Оно означает, что компания занимается проектом исключительно с целью спасения климата и только продажа углеродных единиц, полученных в результате проекта, делает его экономически оправданным. Например, в начале развития методики CDM основная часть проектов касалась перехода на возобновляемые источники энергии, такие как ветровые турбины и солнечные батареи. В то время они были настолько дорогими, что использование их вместо нефти было оправданно только с точки зрения сохранения климата. Эти проекты соответствовали принципу дополнительности и признавались климатическими. Однако сейчас, когда солнечные панели ставят в удаленных поселках в Якутии вместо мазутных котельных, такие проекты не соответствуют принципу дополнительности — стоимость их установки дешевле, чем перевозка мазута вертолетом.

Другой пример — сжигание попутного нефтяного газа. Сейчас компании обязаны утилизировать 95% попутного газа, а не сжигать его в факелах. По принципу дополнительности, предложенному ИГКЭ, если компания сумела не сжигать 100% попутного газа, проект по утилизации 5% может быть признан климатическим, поскольку 95% должны быть утилизированы в соответствии с законом.

Заметим, что российские компании не выполняют законодательные требования и в отношении сжигания попутного газа. В 2022 году только ЛУКОЙЛ соблюдал норму сжигания не более 5% попутного газа, в то время как «Роснефть» сжигала 24,5%, а «Газпром нефть» — 11,7%. Если «Роснефть» предложит проект, направленный на сокращение сжигания попутного газа с уровня 24,5%, будет ли он признан климатическим? По международным стандартам, вероятнее всего, нет, полагает Михаил Юлкин, основатель компании «КарбонЛаб». Однако окончательное решение по этому вопросу станет ясным, когда методики ИГКЭ будут утверждены.

По мнению разработчиков методик, вокруг принципа дополнительности разгорятся самые большие споры в России. Предстоит найти компромисс между определениями Минэкономики, Росстандарта, ИГКЭ и желаниями бизнеса. Вслед за дополнительностью необходимо будет разрабатывать инструменты для определения базовых линий, то есть от какой границы считать сокращение выбросов, а также границ проекта, то есть где заканчивать определять снижение эмиссии при реализации проекта.

Проекты без рынка

По мнению госпожи Гинзбург, осуществление климатических проектов может иметь две цели. Компания может использовать сокращение выбросов в своих отчетах, а также зарегистрировать проект в реестре углеродных проектов и продавать углеродные единицы другой компании. Однако, по словам Михаила Юлкина, перспективы продажи углеродных единиц климатических проектов в нефтегазовой отрасли в настоящее время остаются неопределенными. Компаниям важнее внести сокращение выбросов от климатических проектов в свои отчеты об устойчивом развитии и продемонстрировать его регуляторам и инвесторам.

Современные климатические проекты не должны быть выгодной альтернативой или способом получения еще бОльших денег за выполнение требований закона или плана модернизации. Климатические проекты должны быть невыгодными без продажи единиц на добровольном рынке. При таком подходе слабые критерии Минэкономики и Росстандарта не заставят никого покупать углеродные единицы российских проектов. Упрощенная же методика ИГКЭ может быть полезна только для торговли углеродными единицами внутри России. Однако национальный рынок для этого пока отсутствует, как и спрос на сокращения.

Наталья Парамонова