Виктор Достов, председатель Ассоциации участников рынка электронных денег и денежных переводов

Как современные технологии меняют трансграничные переводы и почему идеологически они остались неизменными со времен ранних цивилизаций, “Ъ” рассказал председатель Ассоциации участников рынка электронных денег и денежных переводов Виктор Достов.

— Как вы оцениваете ситуацию с денежными переводами в России?

— В определенном смысле во множестве стран, в том числе и в России, внутренние переводы почти достигли совершенства. Вы можете по номеру телефона мгновенно перевести деньги, комиссия небольшая, и все понимают, что в нее заложен запас маржи — несколько десятых долей процента максимум. У нас это пока доступно для физлиц, но, несомненно, скоро такие системы заработают и для юрлиц.

Такая модель уже работает и для международных переводов. Многие российские банки позволяют по номеру телефона перевести деньги в ближнее зарубежье, и, если бы не текущая ситуация, сервисы были бы доступны в мировом масштабе. На взгляд со стороны, проблема перевода денег в другую страну давно решена, но картина не совсем радужная.

— Если абстрагироваться от геополитической ситуации, в чем проблемы трансграничных переводов?

— Проблем у международных переводов пять. Во-первых, это передача ликвидности. Вы можете очень быстро передать в банк сообщение о том, что он может перевести на счет получателя оговоренную сумму и вы, как оператор системы, гарантируете ее получение. Однако сама валовая передача денег между банками в большинстве случаев делается с помощью SWIFT (или его аналога) по корреспондентской цепочке банков. Это достаточно дорого, медленно и рискованно — банк отправителя может попасть в дефолт, и такие прецеденты были.

Во-вторых, это валютные риски. В упомянутой цепочке происходит несколько валютных перерасчетов — между валютой отправителя и получателя и в банковской цепочке. Если какой-либо из курсов изменится, это может привести к потерям оператора. Если изменится сильно, то даже к приостановке валовых расчетов.

В-третьих, это происходящий в последние годы кризис корреспондентских отношений. Санкции, обвалы валют и прочее приводят к тому, что связи между банками разрываются, цепочки становятся длиннее, потери и риски больше. Это очень хорошо видно в современной России на примере западных корсчетов, но это просто обострение хронической болезни. Уже случались истории, когда страна — например, Нигерия — отключалась от корреспондентской сети почти полностью.

В-четвертых, это постоянное ужесточение требований ПОД/ФТ. Любая операция должна проверяться на соблюдение антиотмывочного законодательства — нарушения грозят гигантскими штрафами. Санкционные списки с их абсолютными запретами — только часть вопроса. Если деньги передаются за пределами санкционных списков, но недостаточно хорошо идентифицированы отправитель и получатель, подозрительны цель перевода или происхождение средств, операция должна останавливаться или оператору (и банкам) грозят штрафы и прочие неприятности.

В-пятых, это разница в страновом регулировании. В том числе разница в идентификации, в валютном контроле, в порогах переводов и во многом другом. Последние пункты усугубляются тем, что системы международных переводов трактуются как зона повышенного риска.

— То есть рынок трансграничных переводов меняется не только в России, но и во всем мире?

— Ситуация, разумеется, меняется во всем мире. Если 20 лет назад на рынке безраздельно господствовали гиганты типа Western Union с двузначными комиссиями за переводы, сейчас это область со множеством игроков. Основные потоки все равно идут очень традиционно — банковскими переводами, Western Union и его маленькими клонами, но появились и альтернативные игроки.

Во-первых, это сервисы card to card международных платежных систем. Они позволяют быстро и удобно переводить небольшие суммы внутри системы — например, Visa или Mastercard. Различные системы могут строить «мостики» — например, с карты «Мир» вы можете перевести деньги на белорусский «Белкард».

— Но переводы с карты на карту не такое уж и новшество…

— Второй подход состоит в том, что система переводов создает свои внутренние кошельки. Пользователи пополняют кошелек, переводят деньги на кошелек получателя, а получатель их куда-то выводит в безнал или даже в наличные, например, на свою банковскую карту.

По сравнению с card to card эта система гораздо гибче. Кошелек можно пополнить любым ликвидным способом — с любой карты, с банковского счета, наличными через агента, прокредитовать, пополнить криптовалютой и так далее, равно как и вывести деньги как угодно. Сюда же можно добавить свои собственные предоплаченные карты, и все становится совсем эффективно, хотя и несколько громоздко.

Примером такой системы может служить Revolut, начавший с переводов и превратившийся по их заявлению в all things money, c собственными токенами, инвестициями и всем прочим. Впрочем, для пользователей, не желающих вникать в детали, всю эту механику можно спрятать и дать простые готовые шаблоны.

— Этот подход решает обозначенные вами проблемы?

— Развитие систем денежных переводов также распространяется на оптимизацию валовых расчетов. Как упоминалось, передавать деньги между банками не всегда удобно и хорошим выходом здесь является неттинг.

Простейший неттинг происходит, когда поток денег из страны А в страну Б примерно равен потоку денег из страны Б в страну А. Тогда в идеале реальные деньги передавать не нужно и задача сводится к обмену информацией.

К сожалению, в типичных направлениях переводов обычно поток идет в одну сторону. Например, Россия — крупнейший донор для стран Средней Азии. Современные операторы пытаются строить более сложные многосторонние схемы неттинга, иногда — с включением туда криптовалют и других активов, пытаясь добиться баланса.

— Получается, что с развитием новых технологий система перевода денег не упрощается?

— Международные переводы стары и разнообразны как мир. Скорее всего, именно в связи с необходимостью передавать деньги на большие расстояния и между разными государствами у арабов (а возможно, и еще у более ранних цивилизаций Междуречья) возникла идея векселей и разделения денежных и информационных потоков, когда деньги приносят в надежное место, а путешествуют они в виде бумажных расписок или устных сообщений.

Конструкция прекрасно дожила до наших дней в виде хавалы, системы неформальных переводов, и прекрасно адаптировалась к современным технологиям. Говоря технически, хавала — это распределенная сеть без централизованного управления, архаический распределенный реестр из хаваларов.

Все современные модели переводов идеологически представляют гибриды между распределенными структурами (множеством банков, агентов, криптовалютами и так далее) и в большинстве случаев операторами централизованного управления. Как итог можно сказать, что для денежных переводов древняя идеология получила очень мощные, сложные и иногда запутанные технические надстройки.

По мере развития традиционной финансовой системы этот сектор в нее вольется — как в значительной мере это произошло со странами Европы после появления единой платежной системы SEPA. Тем не менее в мировом масштабе этот сектор крайне далек от идеального решения и крайне высокомаржинален по сравнению с локальными переводами, что неизбежно обеспечивает ему еще долгие годы развития.

Интервью взял Максим Буйлов