«Враг не предает, предает только друг»
Николай Цискаридзе, Кирсан Илюмжинов, Алексей Немов о своем отношении к предательствам
Кирсан Илюмжинов, предприниматель, бывший глава Республики Калмыкия:
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
— Всегда прощаю. Меня предавали много раз, начиная со школы, которую я окончил с золотой медалью. Потом в армии. Во время учебы в МГИМО. Да и позже. В институте, например, некоторые мои приятели, с которыми я делил хлеб и соль, помогал им в учебе, написали в КГБ и ЦК КПСС кляузу о том, как во время празднования дня рождения в общежитии я, замсекретаря парткома, попиваю шампанское и еще что покрепче, подкрепили это фотографиями. Шел 1988 год, разгар горбачевской антиалкогольной кампании, и меня исключили из института и из партии за то, что я подаю плохой пример комсомольцам.
Я буддист, мы не одну жизнь живем, и тратить важные дни на борьбу с предателями не считаю нужным. Нужно созидать, делать что-то важное. И стараться, чтобы на твоем пути поменьше встречались персонажи, склонные предать. К сожалению, такие бывают только среди ближнего круга. Враг не предает, предает только друг.
Ольга Кормухина, певица:
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
— Постоянно, прощаю, если это касается меня. В школе на выпускном одноклассник сказал мне, что, какое бы говно мне ни делали, я все равно прощаю. Ко мне часто обращаются за помощью, и я с головой ухожу в это, пытаюсь помочь, а потом меня предают. Таких случаев было много, люди вели себя ужасно.
Да, я люблю людей, но, если предательство затрагивает не только меня, но и других, например мой коллектив, я его не прощаю. И никогда с таким человеком никаких дел больше иметь не буду, потому что он точно предаст снова. Это аксиома. Доверять ему больше нельзя, для меня он человек конченый.
Алексей Немов, четырехкратный олимпийский чемпион по гимнастике:
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
— Был такой случай на одном из заключительных спортивных выступлений. Сейчас я даже общаюсь с этим человеком, поддерживаю диалог. И соблюдаю некоторую дистанцию, поскольку похожее произошло и с другими людьми. А тогда было очень больно и тяжело, но решил не думать об этом человеке и его поступке: с глаз долой — из сердца вон! Не могу сказать, что прям простил, но постепенно осознал, что не считаю себя вправе осуждать. Никто не знает, как бы поступил на его месте. Но по-прежнему остается вопрос: как это можно простить, если говорить не о мелочах? Можно только дать шанс исправить совершенное и не дать ощущение безнаказанности. Это и будет прощение.
Владимир Платонов, президент Московской торгово-промышленной палаты:
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
— Прощать или нет, зависит от того, какие были последствия. Если большого урона нет, то можно и простить, что я и делал. Хотя ложки и нашлись, осадочек-то остается. Недоверие к такому человеку будет сильно довлеть при последующей работе. Я старался потом больше не общаться с такими людьми: раз предали — могут повторить.
В политике много людей, с которыми работаешь и доверяешь им, а они делают что-то тебе во вред. Но «предательство» — емкое слово, оно охватывает все, от быта и до предательства страны. Есть люди оступившиеся, сделавшие это по слабости, от страха, запуганные. А бывает предательство, где есть серьезный организатор, целеустремленный, хорошо представляющий последствия. Тогда это предмет уголовного наказания, и тут никакого прощения быть не может.
Николай Цискаридзе, ректор Академии русского балета имени Вагановой:
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
— Я не Господь Бог, чтобы прощать или нет. Просто больше не хочу находиться рядом с ними. Такие люди всегда били в спину. Но мне это только придавало силы, потому что понимал: значит, я впереди, кем бы ни был — учеником, премьером Большого театра или наставником.
Театральный мир пронизан амбициями, и охота за способными учениками происходила всегда. Еще когда я учился в школе, постоянно сталкивался с тем, как одни педагоги все время говорят, что другие неправильно учат. С опытом начинаешь понимать, кого слушать, а кого нет. Когда в театре я работал с великими Мариной Семеновой и Галиной Улановой, многие их бывшие ученицы отговаривали меня заниматься с ними. А я каждый раз приходил в оторопь, молча смотрел и думал: «А вас кто вырастил?» Потом меня старались перетянуть на чью-либо сторону. Для кого-то это ступенька в карьере, а я не мог этого себе позволить. Это было бы настоящее предательство. Но я не слушал идиотов, когда повезло встретиться с гениями, потому и состоялся мой молниеносный взлет.
Потом М. Семенова все время повторяла: «Никогда не верь ученикам. Предадут». Она знала мой характер и понимала, что я человек, принимающий все близко к сердцу. К сожалению, она оказалась права. Но главное, я их не предаю. Прощение — выбор человека. И это ваш выбор: хотите ли вы человеку, который промахнулся, стреляя в вас, дать второй шанс или нет.
Андрей Ананов, президент компании «Русское ювелирное искусство»:
Фото: Михаил Разуваев, Коммерсантъ
— В личной жизни были ситуации, которые можно было бы назвать предательством. От меня, например, нехорошо, да еще с отягчающими обстоятельствами, ушел человек, который мне казался очень близким. Но я решил тогда, что настолько выше этого человека, что не буду мараться, мстить. И даже не стал долго об этом думать. Сильный человек никогда не хвастается своей мощью и тем более не демонстрирует ее, только слабый будет кричать: «Иди драться!»
Сергей Станкевич, политолог, историк, эксперт Фонда Анатолия Собчака:
Фото: Сергей Варшавчик, Коммерсантъ
— Прощал, потому что видел в этом некоторую историческую логику. Считал, что должны работать законы более высокого уровня, нежели личные отношения. Ведь вся политическая история человечества — это история войн, революций и предательств. Без этого просто не бывает. Человек слаб, несовершенен и грешен, поэтому устранить предательства невозможно.
Предательств по отношению ко мне было достаточное количество, но я никогда не вставал на позицию публичного осуждения. Никаких отношений потом с такими людьми у меня больше не было, но публично никого не осуждал. В самом предательстве большую роль играют мотивы. Они не отменяют самого факта предательства и не могут служить индульгенцией, но они всегда важны. Бывают такие обстоятельства, которые, конечно, не оправдывают, но могут многое объяснить.
Екатерина Румянцева, основатель и председатель совета директоров экосистемы Kalinka Group:
Фото: Евгений Дудин, Коммерсантъ
— Я всегда сходила с тропы войны на тропу созидания. Мы постоянно находимся под атаками конкурентов на предмет хантинга ключевых сотрудников. Как бы мы ни пытались взрастить корпоративную культуру, все равно не получается. Людям обещают золотые горы, и они уходят. Понятно, что забрать обученных людей с базой клиентов намного легче. Но каждый раз это удар, настоящее предательство, потому что для меня бизнес — часть жизни. Тем более когда компания маленькая и вы из одной тарелки едите. Второй шанс, наверное, давать надо. Как жить без доверия. Ты не можешь постоянно находиться в состоянии мести.
Екатерина Гордон, телеведущая, правозащитник:
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
— Если кто-то обманул или изменил, то делаю вывод и иду дальше. В детстве и юности я разбрасывалась словом «предатель», а сейчас я взрослая тетя, к тому же еще юрист. Для меня понятие «предательство» больше не существует, кроме случаев, когда мы говорим о предательстве Родины. В остальных случаях предательство — это абсолютно личное восприятие, неоправданное ожидание от другого человека.