На саммите ШОС не было места отмолчавшимся

4 июля в виртуальном пространстве прошел саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), главным событием которого, отмечает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, стало вступление в эту организацию Ирана. Другими достижениями ШОС пока похвастаться не может.

Состав собравшихся на видео-конференц-саммит (ВКС) оказался яркий. Каждому тут было что сказать или хотя бы намекнуть, для того чтобы саммит запомнился именно его намеками. Председатель КНР, премьер-министр Индии, президент России, президент Ирана, премьер Пакистана, президент Белоруссии... Я уж не говорю о цементирующих этот состав главах Узбекистана, Киргизии, Казахстана, Таджикистана, Туркмении и Монголии.

Возглавлял это собрание премьер-министр Индии Нарендра Моди, человек спокойный и уверенный в себе. Он доложил свое видение лишь на первый взгляд тревожной мировой обстановки. Он говорил долго, но надо же: совсем нечего было повторить за ним как мантру.

— Мир как семья — источник нашего вдохновения,— утверждал Нарендра Моди.

Ну как это повторить-то даже? Просто даже неудобно по нынешним временам.

А казалось, что после него не с кем будет и поговорить.

Нет, похоже, теперь нельзя было так сказать. Хотя бы потому, что после него еще оставались по крайней мере человек вроде двенадцать выступающих.

К тому же в семье стало больше на одного члена: на этом саммите в ячейку принимали Иран, от которого все новые родственники ох еще хлебнут.

— ШОС становится организацией, которая может идти в будущее,— не спеша утверждал между тем Нарендра Моди.

Он, впрочем, неожиданно предложил реформировать ШОС, да и ООН тоже (Нарендра Моди видит Индию, конечно, в Совете Безопасности этой организации, тем более что два члена Совбеза, Россия и КНР, были сейчас рядом, и хотя бы поэтому ШОС переливается для господина Моди всеми цветами радуги), правда, не уточнил, как это сделать. Но неопределенности и общей тревожности, кажется, добавил.

Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев (его страна теперь будет председательствовать) пообещал, что Казахстан представит инициативу об общем согласии. Ждем с нетерпением.

Между тем Касым-Жомарт Токаев вдруг рубанул сплеча:

— За 20 лет в рамках ШОС не удалось реализовать ни одного экономического проекта.

По его словам, нет инвестиционных механизмов. Он предложил создать инвестиционный институт с финансовым центром — где бы вы думали — в Астане.

Еще надо создать общую сеть крупных портов (кто бы спорил) и обустроить систему общей энергетической безопасности (у нескольких членов ШОС замерло сердце: от хороших предчувствий), а также систему цифровой безопасности. Соответствующие саммиты надо не откладывая провести в Казахстане.

Если за 20 лет ничего не было сделано, то почему будет что-то сделано за следующий, спрашивается, год?

Но попытку президента Казахстана следовало признать хорошей. Он по крайней мере хотя бы к чему-то стремился.

А не только к тому, чтобы очевидным историческим результатом деятельности ШОС прямо сейчас начинали считать вступление в ШОС еще одного участника, чья цифровая, энергетическая, а также любая другая безопасность вызывает обоснованные сомнения. Можно ведь и так сказать, что с принятием Ирана на теле ШОС появилась очередная кровоточащая рана, которую сам ШОС теперь не в силах залечить. Так, кажется, сказали бы про все это настоящие советские телемеждународники.

Председатель КНР Си Цзиньпин между тем спешил поздравить Иран, да и Белоруссию, которая собрала обязывающие документы для вступления в ШОС (не заколебались ли при этом Мальдивы, претендующие на статус партнера или наблюдателя?). Зато ждем заявочных документов от Северной Кореи.

— Набирают силу тектонические процессы трансформации. Что выбрать: мир или конфликт? — рассуждал председатель КНР.— Сотрудничество или противостояние? Мой им ответ: мир — необратимая историческая тенденция!

Кажется, это был уже обещанный разговор про Украину.

— В этой связи я хотел бы озвучить следующее предложение: важно призывать уважать коренные интересы и озабоченности друг друга,— добавил Си Цзиньпин.

Нет, все опять запуталось.

— Важно помешать инспирированию цветных революций под каким бы то ни было предлогом,— предупреждал глава КНР, а я думал о том, что точно уже не видать нам Мальдивы в ШОС.

Вряд ли они готовы были все бросить и вместе со всеми тут начинать мешать инспирированию. Хотя и сами время от времени живут, как мы знаем, в условиях чрезвычайного положения.

В этом смысле вызывала озабоченность также судьба Объединенных Арабских Эмиратов, Бахрейна и Кувейта — прежде всего как партнеров по диалогу. Широта и острота геополитических амбиций членов ШОС могла смутить их. А Мьянму не могла.

Нужно ли говорить, что именно эта широта привлекает, к примеру, и президента Белоруссии Александра Лукашенко. Ему именно этого не хватает — как рыбе, однажды выброшенной на берег, глубокой воды. Масштаб личности рвется ввысь и вглубь, а проще говоря — наружу.

Президент России Владимир Путин, напротив, имеет все возможности для самовыражения. Он работает в условиях, когда «все острее становятся геополитические противоречия, продолжается деградация системы международной безопасности, повышаются риски раскрутки нового глобального экономического и финансового кризиса на фоне бесконтрольного накопления долгов развитых стран, социального расслоения и роста бедности по всему миру, ухудшения продовольственной и экологической безопасности... Россия ощущает все это непосредственно на себе!»

И Владимир Путин быстро, коротко и доходчиво пересказал главу из будущего учебника новейшей российской истории:

— Долгое время у наших границ внешними силами реализовывался проект по созданию из соседней с нами страны, Украины, фактически враждебного государства — «анти-России». Ее накачивали оружием восемь лет, попустительствовали агрессии против мирного населения Донбасса и всячески потакали в насаждении неонацистской идеологии. И все это для того, чтобы поставить под удар безопасность России, сдержать развитие нашей страны. Сейчас против нас, по сути, ведется гибридная война, используются беспрецедентные по масштабу нелегитимные антироссийские санкции. Хотел бы подчеркнуть, что Россия уверенно противостоит и будет противостоять внешнему давлению, санкциям и провокациям... Российский народ как никогда консолидирован! Сплоченность и высокую ответственность за судьбу Отечества российские политические круги, все общество наглядно продемонстрировали, выступив единым фронтом против попытки вооруженного мятежа.

Кажется, все.

— Пользуясь возможностью, хочу поблагодарить коллег из стран Шанхайской организации сотрудничества, выразивших поддержку действиям российского руководства по защите конституционного строя, жизни и безопасности граждан,— продолжил президент России.

Похоже, поддержку выразили не все или не сразу, иначе господин Путин высказывался бы более определенно.

— Хотел бы отметить заинтересованную реакцию на выдвинутые Россией год назад идеи о развитии спортивного сотрудничества в рамках ШОС, проведении в наших государствах крупных спортивных мероприятий под эгидой организации,— обратил внимание президент России.— Пользуясь случаем, приглашаю сборные команды из всех ваших стран в российский город — Екатеринбург, где в августе пройдет Международный фестиваль университетского спорта с участием атлетов из государств ШОС, а также БРИКС и СНГ.

Часа через три Владимир Путин встретился с членами правительства, которые отчитывались о проделанной и о непроделанной работе тоже, и дал пас вице-премьеру Дмитрию Чернышенко, предложив ему рассказать об этих же мероприятиях.

Он, видимо, хотел дать возможность рассказать вице-премьеру о хорошем.

— Дима, соревнования-то какие у нас намечаются с коллегами из ШОС, БРИКС?..— спросил Владимир Путин как родного.

Реакция Дмитрия Чернышенко была шокирующей. Он замер, потом сказал:

— У нас в 2024 году... Владимир Владимирович, я щас...

И как-то слабо улыбнулся.

— Ну, извини,— сказал вице-премьеру не ожидавший такой реакции президент.

То, что произошло с Дмитрием Чернышенко, может произойти с каждым. Это называется: его переклинило. Он, кажется, не понимал сейчас, что с ним вообще происходит. И он продолжал слабо улыбаться, понимая, что это не выход, нет.

— Я знаю, что в рамках БРИКС какие-то соревнования вы планировали, потом ШОС и СНГ,— уже помогал ему президент.

— Наверное, да,— снова растерянно улыбнулся Дмитрий Чернышенко.— Я... Если вы позволите... Прежде всего...

И он ведь все-таки начал говорить и даже рассказал в конце концов про фестиваль университетского спорта.

И теперь он еще долго, а может быть, всегда будет думать о том, что же это с ним было, и не найдет ответа. И снова будет думать.

А Владимир Путин ни о чем не думал, а просто рассказывал, что «с 1 по 7 марта 2024 года в Сочи состоится Всемирный фестиваль молодежи. Это будет самое масштабное молодежное событие международного уровня, которое соберет активных, неравнодушных молодых людей со всего мира. Ожидается участие свыше 20 тыс. представителей из более 180 стран».

И уже известно, каких — не ожидается.

Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев, как и Касым-Жомарт Токаев, хотел от ШОС, чтобы эта организация сделала бы за 20 лет хоть что-нибудь, кроме самой себя.

Прекрасно вышло с генеральным секретарем ООН Антонио Гутерришем.

Он говорил быстро и уверенно, и настолько, что переводчик с английского на русский никак не успевал за ним.

Но переводчик стремился и, чтобы его не упрекнули, что он чего-то не перевел, начинал просто подвывать в некоторых местах, наверняка казавшихся Антонио Гутерришу наиболее принципиальными. А иногда это было похоже на мелодию, которую переводчик наигрывал самому себе сквозь зубы. Нет, это был не его день. И не день Антонио Гутерриша, ибо большинство членов ШОС нуждались именно в русском переводе.

Настала очередь высказаться президенту Белоруссии Александру Лукашенко. Судя по тому, как говорил он, можно было понять, что господин Лукашенко как старый верный член ШОС искренне рад, что Республика Иран тоже влилась в ряды организации.

— Надеюсь, что следующее заседание мы сможем провести в очном формате. Вроде бы пандемия закончилась. Убежден, что с приходом в ШОС такого мощного государства с богатейшей историей, как Иран, мы стали еще сплоченней и эффективней!

Как-то было неловко напоминать Александру Лукашенко, что Белоруссия не член ШОС. И не стоило. Вряд ли он хотел это услышать.

— Сегодня мы видим полный слом всех правил и понятий! — констатировал между тем Александр Лукашенко.— ШОС вынуждена еще больше сфокусироваться не на проблемах экономики, а на вопросах безопасности в регионе. Минск на различных международных площадках постоянно проводит работу по поиску различных компромиссных решений и развязок!

Хотелось спросить: да каких же?! Что за площадки? Но приходилось одергивать себя: да вот же Александр Лукашенко только что, буквально вчера спас мир! Имеет право.

— Беларусь активно продвигает идею глобального развития,— продолжал Александр Лукашенко, и было не до смеха: а что если продвинет?

— Государства ШОС могут рассчитывать на Республику Беларусь,— заверил Александр Лукашенко.

Короче говоря, он предложил провести фестиваль искусств ШОС. Думаю, что в Минске. Это было бы логично.

В целом выступление Александра Лукашенко не было даже задиристым. Каким же оно было? Взвешенным? Да нет, этого не было, конечно. Стройным.

— Воздадим хвалу Богу единому, милостивому и милосердному. Хвала Богу, Господину Вселенной! Великое благословение нашему Владыке, пророку нашему Мухаммеду, его чистому дому, его благородным сподвижникам...— традиционно рассказал президент Ирана Эбрахим Раиси.— Членство в организации обеспечит Ирану условия для коллективной безопасности... Безопасность может быть результатом только совместных усилий!

Я ждал, когда Эбрахим Раиси перейдет к обсуждению преступной деятельности США в мире. Модератор саммита Нарендра Моди, который недавно встречался с президентом США, тоже, наверное, ждал, заранее вздыхая и смирившись с этим. А потому что не один раз живет.

Но президент Раиси показал себя, между прочим, сдержанным, когда надо, человеком.

Сказал, конечно:

— С Запада, мы видим, идет моральное разложение. А с нашей стороны по-другому все это выглядит. Правительство, которое 4 июля отмечало свою независимость (он не называл, как и некоторые, врага его полным именем.— А. К.), наступает, давит своими ногами права других государств!

И кто бы на его месте это не сказал? Но это ведь и все, что он сказал.

Нельзя не отметить, что выступили и президент Туркмении Сердар Бердымухамедов, и президент Монголии Ухнагийн Хурэлсух (он рассматривает Монголию как транспортно-логистический хаб, между прочим).

Подписав Нью-Делийскую декларацию (именно это, кажется, называется: подписал и забыл), главы государств, сидящие за столами каждый в своей стране («Вот здесь, посерединке... И сверху...»,— настойчиво рекомендовали господину Путину), внимательно выслушали гимн ШОС (автор, как известно,— Амирбек Мусозода, председатель Союза композиторов Таджикистана), который им любезно включили на полную громкость.

Мне показалось, господин Путин даже сделал движение, чтобы встать, что ли, а то неудобно. Но посмотрел на всех остальных: вроде все сидят. И тоже не стал.

Так сидя все и прошло.

Чтоб два раза не вставать.

Андрей Колесников