Авиньонский фестиваль во Франции

В Авиньоне проходит 77-й ежегодный Festival d`Avignon — главный театральный смотр Франции и один из важнейших театральных форумов Европы. С этого года его возглавляет португальский режиссер Тьягу Родригеш. Из Авиньона — Эсфирь Штейнбок.

На спектакль Анны Терезы Де Керсмакер приглашают к четверти девятого вечера. Странное время объясняется просто: «В ожидании» должно начаться еще при полном дневном свете, а закончиться ровно в тот момент, когда еще не наступила полная темнота, но сумерки уже размывают и контуры двора бывшего селестинского монастыря, и фигуры танцовщиков, и, кажется, даже звуки старинной музыки в исполнении ансамбля Cour de Coeur. Восемь танцоров, немолодых сосредоточенных людей в черных одеждах, за полтора часа не рассказывают никаких историй. Своей резковатой, даже страдальческой пластикой они не приглашают зрителя к удовольствию. Они, кажется,— эта ассоциация законна в монастырском дворе — исполняют некий ритуал ежедневного прощания с солнечным светом, придуманную ими самими пластическую молитву, в которой тем не менее покорности ничуть не больше, чем достоинства и своеволия.

Шедевр Анны Терезы Де Керсмакер приехал в Авиньон, можно сказать, на запоздалый бис. Премьера «В ожидании» состоялась целых 13 лет назад в этом же месте. Вообще, не в правилах серьезной фестивальной практики привозить старые спектакли, да еще те же самые, что когда-то уже имели здесь успех. Фестиваль должен рисковать, создавать и открывать новое. Но, во-первых, на Авиньонском фестивале действительно принято гордо апеллировать к собственной истории, а во-вторых, новый директор Festival d`Avignon, португальский режиссер Тьягу Родригеш, должен был включить в программу что-то, что точно будет иметь успех (его возможные опасения относительного всего остального были не лишены оснований). Появление Родригеша, режиссера заметного, но никак не крупного, во главе важнейшей культурной институции Франции было неожиданностью для всех — вероятно, властям как раз хотелось опровергнуть расхожие представления о ксенофобии французской элиты. Кроме того, выбор иностранца — хороший способ избежать схватки между «своими». К тому же, как утверждает молва, одной знаменитой французской актрисе, недавно работавшей с Родригешем, удалось оказаться в нужное время около нужных ушей и замолвить решающее словечко.

Первый же фестиваль нового директора омрачился скандалом: за несколько недель до начала отменился один из предполагаемых гвоздей программы, спектакль польского мастера Кристиана Люпы «Эмигранты». В театре «Комедия де Женев», где шли репетиции, произошел типичный «нашего времени случай» — режиссер был обвинен в грубом обращении с техническим персоналом, активисты и пресса подняли дежурный шум, в результате чего сцена городского театра Авиньона, второй по значимости после курдонера Папского дворца фестивальной площадки, оказалась оголена прямо посреди фестиваля. Тьягу Родригеш не нашел ничего лучшего, чем закрыть дыру собственным спектаклем, но того же Женевского театра, что, конечно, Авиньонскому фестивалю оказалось удобно. В результате вместо спектакля Люпы по роману Винфрида Георга Зебальда зрители смотрели документальный спектакль «До невозможности», сделанный Родригешем на основе разговоров с тремя десятками сотрудников Международного Красного Креста и организации «Врачи без границ». Разговор на сцене ведется о лагерях беженцев, об их управлении и о том, как людям работать лицом к лицу с чужим горем, со смертями и страданиями. Тема важная, актуальная и серьезная, но Родригеш каких-то новых подходов к ней не придумал и никакими театральными приемами не поразил. Если, конечно, не поразиться присутствием на сцене витального музыканта-перкуссиониста и оформлением в виде огромной многоглавой палатки-тента, в финале взмывающей в сценическую высь неким покровом над страждущими.

Возможно, для Родригеша этот спектакль был важен — накануне фестиваля он сделал немало заявлений о том, что Festival d`Avignon должен быть в курсе всех вызовов времени и отвечать на них не только дискуссиями, но и содержанием афиши. На деле же в программе не так много спектаклей, где актуальная глобальная повестка выпирает наружу. Одна из частных историй — в спектакле «Признания» молодого британского режиссера Александра Зельдина, одного из тех, кто громко заявил о себе в последние несколько лет. Зельдин сделал его на основе разговоров со своей матерью. «Признания» — это ее история до того, как впоследствии ставший режиссером мальчик появился на свет. Вроде бы ничем не примечательные обычные жизненные ситуации складываются поначалу в сугубо реалистическое повествование. И лишь с течением спектакля в нем постепенно проявляется особый сценический язык, ведь воспоминания оживают, будто под присмотром самой героини, появляющейся из зрительного зала и смотрящей на свое прошлое вместе с нами. Манеру Зельдина можно отчасти сравнить с эстетикой Робера Лепажа: внешний сюжет, нанизанный на саму жизнь, совершенно банален, но в легких превращениях актеров, в технических перевертышах сценографии, в мягком юморе вдруг проявляются мудрость и грусть и неповторимое ощущение неумолимого истекания времени. Из этого ощущения нельзя сделать никаких рациональных выводов, но в хорошем театре его можно с трепетом почувствовать на кончиках собственных пальцев.