«Замкнутый круг»: Стивен Содерберг деконструирует криминальный жанр

После выдающейся «Больницы Никербокер» (2014–2015) и занятной «Мозаики» (2018) многостаночник Стивен Содерберг выпускает на HBO Max мини-сериал с запутанным сюжетом — густонаселенный детектив про обосновавшийся в Нью-Йорке мафиозный клан из Гайаны, «крестная мать» которого пытается снять якобы наложенное на ее род проклятие. Ключевую роль в истории играет буржуазная белая семья, построившая свое благосостояние на совершенном в Гайане преступлении. Что это — упражнение в стиле, критика социального устройства? А все сразу.

Текст: Татьяна Алешичева

После убийства деверя давно овдовевшая и взявшая криминальные дела в свои руки Савитри Махабир (Си Си Эйч Паундер) проникается мыслью, что дела у ее клана пошли плохо не просто так: тут действует проклятие — и на кривой козе его не объехать. Расколдовать семейный бизнес можно только путем соблюдения определенных ритуалов: оказать услугу ее соотечественникам из Гайаны в формате «око за око» — похитить сына богатых белых, которые чем-то насолили гайанцам. В момент похищения в парке Вашингтон-сквер на земле нужно нарисовать меловой круг, а сумма выкупа должна соответствовать числу Пи — лишь в этом случае «круг замкнется».

Только нанятые по приказу мисс Махабир нищие парни, специально для криминальных делишек выписанные из Гайаны, все делают не так — похищают по ошибке не того подростка. Тем не менее напыщенные привилегированные родители Сэм и Дерек Браун (Клэр Дейнс и Тимоти Олифант), к которым обращаются за выкупом, готовы поступить по совести — заплатить за чужого ребенка. Отец Сэм — знаменитый шеф-повар, владеющий сетью ресторанов (Деннис Куэйд): дела идут, деньги есть. Но Дерек опаздывает к месту передачи денег на две минуты, а в игру вступает сестра одного из похитителей, которой удается нарушить злодейские планы,— и круг размыкается.

Вдобавок по пятам похитителей по Нью-Йорку мечется девушка-детектив по имени Мелоди Хармони (Зази Битц) — по-нашему, скажем, Песня Складнова,— но вместо гармонии вносит в жизнь окружающих сплошной раздрай и диссонанс. Она не коп, а агент безопасности почтовой службы, но амбиций у нее на целый полицейский отдел. Эта Песня явно вспомогательный персонаж — благодаря ее усилиям движется сюжет, и в то же время ее нелепая фигура служит выражением авторской иронии. Постепенно подозрения Песни смещаются с похитителей на «пострадавших» — семью Браун, у которой оказывается целая куча скелетов в шкафу.

Сценарист «Мозаики» Эд Соломон позаимствовал сюжет у Куросавы: в фильме «Рай и ад» (1963) бандиты похитили вместо сына предпринимателя ребенка его шофера. Богатей оказался высоконравственным: заплатил выкуп за чужого ребенка и наладил социально ответственный бизнес, подтвердив тезис, что «не в деньгах счастье» (а в их правильном применении). Но в финале все равно повисал экзистенциальный вопрос: почему с развитием общества пропасть между богатыми и бедными никуда не девается? Но если у Куросавы благородный бизнесмен оставался героем, то у Соломона богатые представители среднего класса — никакие не герои, а так, дрянь какая-то. А у нищих антагонистов свой порочный круг: вначале они любой ценой — тушкой и чучелом — пытаются сбежать из Гайаны, чтобы приобщиться к американской мечте. Но, быстро ошпарившись об эту самую мечту, хотят сбежать от нее обратно в Гайану. В целом сюжет сводится к строчке из старой песни: «у черных есть чувство ритма, у белых чувство вины».

Стивену Содербергу не впервой смещать акценты в жанровых историях. В «Девушке по вызову» вместо эротического триллера он сделал из похождений эскортницы производственный роман и то же самое проделал с историей стриптизера в «Супер Майке». Приключения персонажей интересуют его лишь во вторую очередь, а в первую — сам механизм, из-за которого они в эти приключения влипают, то есть социальное устройство жизни. В «Замкнутом круге» они с Соломоном деконструируют полицейско-мафиозные приключения, которые всегда выглядели на экране романтично, трагично и бог знает как еще, но только не противно. Здесь мафиозный сюжет распорот по швам — теперь из него торчат нитки социальной критики и экзистенциального пессимизма: никто, вообще никто из героев не счастлив ни вверху, ни внизу социальной лестницы. И не потому, что так сложились обстоятельства, а потому, что счастья при таких раскладах нет нигде, остается лишь бегать кругами.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram