Концерты на фестивале в Зальцбурге

Все в концертной программе Зальцбургского фестиваля напоминает о стабильности в нестабильном мире: от Генри Пёрселла до Альфреда Шнитке, от Григория Соколова до Патриции Копачинской. Слушал Алексей Мокроусов.

Красный диван в центре сцены, цветы, банки и бутылки на стульях, торшер и пианино, кто-то в позе лотоса сидит на полу, вокруг бродят люди с пылесосом и веником. Меньше всего это похоже на начало концерта. Долго пылесосят и подметают не случайно: скрипачка Патриция Копачинская всегда играет босиком, но даже на ее концертах редко дирижируют метлой. Ритмичные движения уборщицы переходят в движения дирижера, палка с тряпкой превращается в дирижерскую палочку. Для «Living Room Music» («Музыка гостиной») Джона Кейджа это достойное начало, но не финал: произведение исполняется на протяжении всего вечера. Между его частями размещается вся программа, то пародийно-шутливая, то откровенно ерническая. Здесь опусы и Шнитке, и самой Копачинской, выступающей как композитор под псевдонимом Пэткоп, Мендельсон, Моцарт и звучащие под занавес фрагменты «Гран макабра» Лигети, главной абсурдистской оперы ХХ века, чье название не очень удачно переведено у нас как «Великий Мертвиарх». Так Копачинская, которая и поет, и дирижирует и которой давно тесно в амплуа скрипачки, воздала должное главному персонажу концертов этого года Дьёрдю Лигети (1923–2006) и совпала со сквозной темой Зальцбургского фестиваля этого года.

Вообще-то интендант фестиваля Маркус Хинтерхойзер не любит девизов. Но эпиграф, «направление для размышлений» у нынешнего фестиваля есть — это цитата из «Гамлета», которой Хинтерхойзер начинает предуведомление к программе. Фраза «the time is out of joint», «распалась связь времен», как известно, в переводах звучит по-разному, от пастернаковского «порвалась дней связующая нить» до лаконичного варианта Анны Радловой «век вывихнут».

Немногих можно поставить в один ряд с Лигети, ведь немногие столь же интенсивно, как он, размышляли о природе времени как в литературных текстах, так и в творчестве. Покинув Венгрию в 1956 году, Лигети прожил несколько жизней. Он увлекался электронной музыкой, дружил с Штокхаузеном, развивал особую технику полифонической композиции, известную как микрополифония, писал отличные музыковедческие статьи, судился, а затем сотрудничал со Стэнли Кубриком, который использовал его произведения и в «Космической одиссее», и в «Сиянии», и в последней ленте «С широко закрытыми глазами». При этом, в отличие от Шнитке, с которым его роднила любовь к музыке прошлого, Лигети не был кинокомпозитором, на жизнь удавалось зарабатывать «чистой музыкой», его «Реквием» не раз записывали, награды сыпались на него без конца, среди них и премия Киото.

На фестивале много камерной музыки, хотя французский оркестр Les siecles под управлением Франсуа-Ксавье Рота посвятил его оркестровым произведениям целую программу, а солировавшая в тот вечер Изабелла Фауст, как и пианист Пьер-Лоран Эмар, не раз еще играла в цикле «Время с Лигети», в том числе в уникальном по качеству исполнения концерте солистов, представивших мини-историю венгерской музыки ХХ века. Фантастический Жан-Гюйен Квейрас исполнил сонату для виолончели Кодая, Фауст — сонату для скрипки Бартока, а Табеа Циммерман — сонату для альта Лигети.

В других концертах его музыка соседствует с произведениями Брамса и Райха, Рихарда Штрауса и Генри Пёрселла. Последний стал джокером концертной афиши, целое отделение посвятил ему Григорий Соколов, создав из учебных сюит и чакон сорокаминутный медитативный шедевр. После антракта настало время Моцарта, звучал тот и в традиционном третьем «отделении на бис», на этот раз неожиданно недолгом, менее получаса.

Пёрселл царил и в программах нового для Зальцбурга формата — «Маленьких ночных музыках». В десять вечера в замке Эдмундсбург — в нем когда-то жил Стефан Цвейг — начинались 70-минутные концерты австрийского баритона Георга Нигля, клавикордиста Александра Гергелифи и выдающегося немецкого актера Ульриха Нетена, его можно слушать, даже не понимая языка, сюжет рассказывается интонацией. Пёрселл, Бах, Моцарт, современные прозаики, арии и сюиты, старинный клавикорд и две современные копии инструмента — и все это лишь для 60 гостей. Неизвестно, получится ли таким образом восстановить связь времен, но почему бы не попытаться.