Уверенный рост банковского сектора может замедлиться в конце года

По итогам первого полугодия 2023 года банковский сектор демонстрирует устойчивый рост прибыли, стремясь к рекордам 2021 года и даже превосходя их по доле прибыльных банков. Такие результаты компенсируют прошлогодние потери, создают запас прочности. Но при этом рост в основном обеспечен краткосрочными ресурсами, закредитованность физических лиц вышла на угрожающие показатели, очевиден дефицит платежеспособного спроса, процентная маржа начинает сжиматься. Это означает, что динамика финансового результата и кредитования, наблюдавшаяся в первом полугодии, не может быть экстраполирована до конца текущего года и на будущий год.

Розничные качели

За шесть месяцев 2023 года совокупный розничный кредитный портфель вырос на 9%, до 30 трлн руб., после прироста на 9% в 2022 году и на 26% — в 2021 году. Несмотря на продолжающееся повышение закредитованности, в июне прирост задолженности физических лиц составил рекордные для помесячной динамики текущего года 607 млрд руб. Но в условиях профицита ликвидности банки по инерции продолжали обеспечивать себя новыми источниками процентного дохода.

В действительности основной объем платежеспособного спроса населения на заемные средства был удовлетворен в 2020–2021 годах. К концу 2022 года закредитованность выросла до такого уровня, что более трети выдач потребительских кредитов наличными приходилось на заемщиков с показателем долговой нагрузки более 80%. В 2023 году началось снижение этого показателя, но оно отражало не оптимизацию долговой нагрузки граждан, а лишь тот факт, что заработали макропруденциальные лимиты (МПЛ) регулятора, ограничивающие наиболее рискованные кредитные выдачи. МПЛ планировали ввести в действие еще год назад, но отложили из-за кризиса. Такая мера поддержки сомнительна, поскольку в неблагоприятных макроэкономических условиях повышала ожидаемые потери банков — спрос на кредиты, особенно нецелевые, в отдельные периоды был стихиен.

Первая итерация МПЛ и надбавок к коэффициентам риска активов скорее выглядела как тестовая, отсекая только длинные кредиты для крайне закредитованных заемщиков. В первом квартале нынешнего года 65% объема выдач кредитов наличными пришлось на заемщиков с показателем долговой нагрузки больше 50%, во втором квартале этот показатель остался почти на том же уровне. Даже наименьшие соотношения платежей по кредитам и доходов в этом кластере свидетельствуют о значительной закредитованности граждан и высокой чувствительности их платежеспособности к ухудшению общей ситуации (скачкам инфляции, стагнации реальных доходов и их неравномерной индексации в экономике, изменениям на рынке труда.

В результате с третьего квартала 2023 года Банк России пошел на консервативное ужесточение МПЛ и надбавок к риск-весам активов (с анонсированным дополнительным ужесточением в четвертом квартале). То есть признав, что смещение спроса в закредитованный сегмент при поддержании объема выдач — системная проблема.

Ипотечный драйвер розницы также ослабевает. В четвертом квартале 2022 года заметно выросла доля выдач с соотношением задолженности и стоимости обеспечения более 80% (это наиболее рискованные ипотечные кредиты), достигнув почти 70% в сегменте ДДУ (договор долевого участия), превысив 40% в сегменте не-ДДУ.

Стоит учесть, что в результате длительного роста цен на жилье стоимость многих объектов может быть завышена и реальная обеспеченность кредитов может оказаться существенно хуже. Картина станет яснее, если рынок недвижимости наконец начнет корректировку цен, а также по мере ограничения ипотечных предложений от застройщиков, где завышение стоимости объектов наиболее велико.

Ответные меры на риски надувания пузыря на ипотечном рынке долго откладывались, но вот-вот заработают. Помимо МПЛ добавится ужесточение условий льготных программ. И усилится борьба с предложениями от застройщиков, по которым низкие ставки компенсируются необоснованно высокой стоимостью объектов недвижимости. Кроме того, с третьего квартала текущего года повышаются надбавки к коэффициентам риска по ипотечным кредитам в зависимости от соотношения первоначального взноса и долговой нагрузки заемщика.

Из всех розничных сегментов наиболее позитивные прогнозы могли бы реализоваться в сегменте автокредитования. Но автокредитование не компенсирует ожидаемого торможения потребительского и ипотечного сегментов.

А после повышения ключевой ставки автокредиты рискуют стать объектом для наиболее существенного повышения полной стоимости, поскольку оборачиваются быстрее ипотечных кредитов и даже некоторых категорий потребительских кредитов, темпы досрочного погашения которых системно замедлились.

Соответственно, банки могут делать ставку на автокредиты как на замещающий актив для постепенного выравнивания доходности розничного портфеля до рыночных значений. Но результативность такой стратегии будет снова упираться в сокращение платежеспособного спроса в целом.

Депозиты укоротились

Срочные депозиты корпоративных клиентов за первое полугодие 2023 года увеличились на 7%, причем в июне — больше, чем суммарно за предшествующие пять месяцев (быть может, кто-то из крупных экспортеров перечислил выручку в российскую юрисдикцию). Однако 57% этого объема представлено средствами срочностью до 90 дней. В начале года эта доля была ровно такой же. При этом наиболее длинные депозиты на срок свыше трех лет за полгода сократились на 6%, а депозиты срочностью от года до трех лет — на 13%. Июньский прирост также обеспечен по большей части краткосрочными ресурсами, а треть от него и вовсе приходится на счета до востребования. Таким образом, основная масса корпоративных ресурсов не может рассматриваться как устойчивый источник для фондирования долгосрочных активных операций.

С динамикой и срочной структурой средств физических лиц картина схожая. Темп прироста за первое полугодие составил 7%, около 41% ресурсов приходится на счета до востребования, и эта доля с начала года увеличилась на 1 п. п.

В формировании долгосрочных ресурсов большинство банков могут рассчитывать только на розничное фондирование, несмотря на его неоптимальную срочную структуру и повышенную волатильность, поскольку средства институциональных инвесторов подавляющему большинству банков недоступны.

С одной стороны, это стимулирует конкуренцию на уровне доходности вкладов. С другой стороны, с учетом инфляции реальная доходность вкладов в отдельные периоды будет очень низкой.

Потенциал дальнейшего прироста розничного фондирования вполне реален, тем более после повышения ставок. Но никаких предпосылок для улучшения его срочной структуры не наблюдается.

Для оптимизации этого процесса выдвигались предложения введения безотзывных вкладов, но, скорее всего, большой популярностью они пользоваться не будут. Потому что безотзывные вклады хороши, когда динамика реальных доходов населения опережает инфляцию и прирост долговой нагрузки вместе взятые, а стабилизировать банковские пассивы в турбулентные периоды они не должны и не будут.

Банковский сектор продолжит работать в условиях профицита ликвидности, но этот профицит останется вынужденным и обусловленным неустойчивостью фондирования. Это неплохо для способности банков исполнять принятые на себя обязательства, но плохо для рентабельности и еще хуже для устойчивости.

Стабильные тенденции

В первом полугодии 2023 года не было ни отзывов, ни добровольных аннулирований лицензий кредитных организаций. Регуляторное давление ограничено, чтобы не создавать дополнительных проблем банкам после прошлогоднего стресса. Собственники малоэффективных кредитных организаций также не спешат принимать решения о закрытии бизнеса, потому что с учетом всех глобальных неопределенностей и при сниженном горизонте планирования сложно релоцировать капитал в другие сектора экономики с приемлемым риском и гарантией окупаемости. Ряд банков с иностранным капиталом и вовсе оказался в состоянии полной стратегической неопределенности, в связи с чем ограничивает привлечение новых клиентов и формирование новых долгосрочных активов.

Если в 2022 году концентрация активов на топ-10 банков сократилась с 78% до 77%, то в первом полугодии 2023 года этот показатель приблизился к прежнему значению. В дальнейшем концентрация продолжит расти, потому что конкурентные преимущества крупных госбанков в условиях дефицита устойчивого фондирования и сокращения платежеспособного спроса на кредиты проявятся сильнее, чем прежде. В 2024 году вполне возможно увеличение доли топ-10 банков в банковских активах до 80%, особенно если будет определена судьба средних и крупных банков с иностранным капиталом.

Нарастает дефицит платежеспособного спроса

За первое полугодие 2023 года российские банки заработали 1,69 трлн руб. чистой прибыли — это 72% рекордного результата полного докризисного 2021 года и в восемь раз больше, чем за полный 2022 год. При этом более 80% банков прибыльны — этот уровень на 5 п. п. выше, чем в сопоставимом периоде благоприятного 2021 года. Наибольший месячный объем прибыли был получен в марте, а результат июня приблизился к нему вплотную, то есть существенного замедления динамики пока не наблюдалось.

Такие результаты безусловно позитивны и позволяют банкам компенсировать прошлогодние потери, аккумулировать запас прочности под непредвиденные стрессы, вероятность которых сильно возросла. Однако не наблюдается признаков устойчивости этой динамики, она не может быть линейно экстраполирована на весь 2023 год и тем более последующие периоды.

Торможение финансового результата с высокой вероятностью будет заметно уже по итогам августа и продолжится в сентябре, а в числе причин замедления не только недавнее ужесточение денежно-кредитной политики, градус которого можно назвать не самым ожидаемым, но и негативные рыночные тренды, которые прослеживались еще с 2020–2021 годов и которые не корректировались централизованно с должной эффективностью.

Влияние повышения ключевой ставки достаточно очевидно. Стоимость фондирования растет, тогда как мобильность работающих активов системно снизилась. Реальные сроки кредитования удлинились, темпы досрочного погашения задолженности уменьшились в розничном и корпоративном сегментах. Это значит, что возможности банков по замещению активов, размещенных по прежним ставкам, новыми, более доходными активами ограничены. Соответственно, чистая процентная маржа банковского сектора будет сжиматься.

Но не менее важным фактором давления на прибыль станет замедление розничного кредитования по мере истощения платежеспособного спроса. И, в отличие от резких повышений ключевой ставки, об этом эффекте некоторые аналитики предупреждали еще с 2020 года. С момента, когда розница со стороны предложения начала стимулироваться льготными ипотечными программами, а со стороны спроса — ростом потребительской активности и уходом от сберегательной модели поведения.

Регуляторные меры, призванные ответить на рост закредитованности,— надбавки к риск-весам кредитов и макропруденциальные лимиты — слишком долго обсуждались и слишком неуверенно вводились. Это было обусловлено стремлением не усложнять банкам жизнь (в то время как спрос естественным образом не иссякает), когда они и так находятся под сильным внешним давлением. Но откладывать проблемы — не всегда лучшая тактика. Поэтому некоторые из крупнейших банков почти сразу отразили потери по замороженным активам и реструктурированным кредитам, несмотря на общие регуляторные послабления.

Однако отказываться от неиссякающего спроса на заемные средства со стороны розничных клиентов, то есть обеспечения себя длинными активами, генерирующими процентный поток, банки не стали, даже предвидя будущие трудности.

В результате складывается дефицит платежеспособного спроса. Более того, розничные кредиты, выданные в 2020–2022 годах, вызревают, и потери по мере их проявления уже не удастся компенсировать масштабируемым процентным потоком. Новые выдачи перестанут уверенно размывать просрочку, и это отразится на прибыли.

В то же время в корпоративном кредитном портфеле в ближайшие год-два проявятся потери по долгосрочному финансированию некоторой несостоятельной части проектов технологического суверенитета и импортозамещения, которые пока не видны именно в силу длинных сроков и могут быть весьма значимы, учитывая, что вхождение в такие проекты в некоторых случаях было в большей степени мотивировано общей ажитацией, чем подкреплено грамотными технико-экономическими обоснованиями.

Вкупе с ужесточением конкуренции за устойчивое фондирование, ростом издержек на квалифицированный персонал и технологическое замещение, давление на финансовый результат может оказаться достаточно сильным. Конечно, годовой финансовый результат превысит рекорд 2021 года — 2,36 трлн руб., до него недалеко, но норма ежемесячной прибыли может сократиться до отметки менее 250 млрд руб. с падениями и ниже 200 млрд руб. в отдельные периоды, а результат первого полугодия 2023 года на таком же временном отрезке не удастся повторить даже на горизонте двух лет.

Юрий Беликов, «Эксперт РА»