Как в Петербурге встретились Китай и Россия

20 сентября в Константиновском дворце под Петербургом президент России Владимир Путин встретился с членом политбюро центрального комитета Коммунистической партии Китайской Народной Республики, руководителем канцелярии комиссии ЦК КПК по иностранным делам, министром иностранных дел КНР Ван И и (в данном случае — соединительный союз.— А. К.) другими официальными лицами. О том, что об этом стало известно и неизвестно тоже,— специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников из Константиновского дворца.

Вообще-то в этот день в Константиновский дворец уже съезжались люди, которые не имеют вроде бы отношения к переговорам с министром иностранных дел Китая. На самом деле часть из них хоть в переговорах не участвовала, но отношение к ним точно имела. Достаточно назвать главу «Газпрома» Алексея Миллера и главу «Роснефти» Игоря Сечина. А еще и подъехали: и Владимир Богданов, гендиректор «Сургутнефтегаза», и Алексей Мордашов, глава «Северстали»... Нет, тут, конечно, явно просматривались интересы Китая. Но все эти люди ехали в Константиновский дворец по другой причине. Тут собирался попечительский совет Мариинского театра. Всего-то, скажете вы. А не скажите!

Так что тут на подходе была и Ольга Любимова, министр культуры, и Александр Беглов, губернатор Санкт-Петербурга, и Владимир Толстой, советник президента по культуре, и Олег Белозеров, глава Российских железных дорог, и Таймураз Боллоев, президент ООО «ПК "Балтика"», и Герман Греф, глава «Сбера», и Кристоф Дегумуа, советник художественного руководителя-директора Мариинского театра (иностранец в такой компании в натуральном, хоть еще и не натурализованном виде — чтобы знали, что не все еще потеряны!), Андрей Костин, глава банка ВТБ, Алексей Кудрин, советник по корпоративному развитию в ООО «Яндекс»... Мы, конечно, даже не говорим о Валерии Гергиеве, художественном руководителе и директоре федерального государственного бюджетного учреждения культуры «Государственный академический Мариинский театр». Просто склоняем голову.

И вот переговоры с китайским руководителем еще не закончились, а все эти люди были уже здесь, на месте.

При этом надо сразу сказать: с китайскими руководителями приятно иметь дело. Сказано, что переговоры начнутся в полдень — значит, начнутся. Сказано: закончатся через полтора часа — так и будет. Решено, что без обеда — и не притронется.

Интересно, что по левую руку от Владимира Путина сидел не министр иностранных дел Сергей Лавров (как обычно в таких международных случаях), который накануне улетел, как известно, в Нью-Йорк на Генеральную ассамблею ООН, но до этого тоже все-таки успел встретиться с господином Ван И, а секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев (надо думать, что в интересах именно этой безопасности). Китайского руководителя поддерживал чрезвычайный и полномочный посол КНР в РФ Чжан Ханьхуэй.

— В начале нашей встречи,— разъяснил вышедший к коллеге вовремя, минута в минуту, Владимир Путин,— хотел бы сказать, что последний раз мы виделись с вами, по-моему, в феврале текущего года, и вы приезжали для того, чтобы подготовить визит председателя КНР Си Цзиньпина — нашего доброго и хорошего, большого друга. И он действительно был очень успешным, я бы сказал, носил эпохальный характер!

Нет, ни про чей визит, кроме этого, Владимир Путин не говорил кратко, что он эпохальный. В этом все-таки еще предстоит убедиться современникам этой эпохи.

Но, судя по последним словам председателя КНР уже на крыльце Большого Кремлевского дворца (многие помнят, что сказал председатель: «Сейчас идут перемены, которых не было в течение ста лет... Когда мы вместе, мы двигаем эти перемены... Береги себя, дорогой друг...»), оценки уже тогда были беспрецедентными. Видимо, договорились и правда глобально, и до сих пор договоренности, похоже, в силе.

— Это касается международных дел — мы здесь выступаем с единых позиций формирования многополярного мира,— продолжил господин Путин своей любимой мыслью,— а не мира, основанного на каких-то правилах, которых никто не видел и которые каждый день меняются в соответствии с конъюнктурой и на пользу тех, кто придумал эту нелепую формулу.

Именно эта, уже многократно повторенная за последние полтора года идея и вдохновила, видимо, тогда прежде всего президента и председателя.

— Во-вторых,— отметил Владимир Путин,— это был визит, который дал хороший импульс развитию торгово-экономических и гуманитарных связей... За первые месяцы текущего года товарооборот превысил $120 млрд. И у нас есть все основания надеяться на то, что мы, во всяком случае, приблизимся к цифре $200 млрд. По китайской статистике, как я понял, это даже чуть больше, чем $120 млрд, за первые семь месяцев.

Вот какие цифры случаются, когда тотальные санкции в одном месте дают экономический эффект в другом.

— Господин президент, современный мир переживает тектонические сдвиги: перед лицом меняющейся турбулентной международной ситуации ускоренными темпами разворачивается процесс многополярности мира, но все-таки наблюдается тенденция антиглобализации,— заявил Ван И.

Конечно, Китай является активным участником процесса глобализации, ее символом, и отношения с Соединенными Штатами Америки дороги ему хотя бы поэтому. Так что у Китая есть желание выйти из тектонических сдвигов Сциллы и Харибды теперь уже в виде главного полюса многополярного мира (а еще лучше — в виде единственного). И главное, что как-то так и будет.

— Вчера мы с господином Патрушевым провели новый раунд, очередной раунд китайско-российских консультаций по стратегической безопасности. Позавчера мы с министром Лавровым тоже провели переговоры по двусторонним отношениям...— сообщил Ван И.— Соответственно, мы достигли ряда важных договоренностей. Я думаю, что господин Патрушев уже сделал отчет вам.

Причем по обеим встречам.

Владимир Путин и Ван И высказались, и тут протокольная часть должна по идее закончиться. Но господин Путин взял слово:

— Я со своей стороны, конечно, проинформирую вас о ситуации на украинском направлении и о том, что происходит в сфере азербайджано-карабахского и азербайджано-армянского урегулирования. Здесь наши миротворцы очень активно работают со всеми сторонами, вовлеченными в этот конфликт, делают все для того, чтобы защитить мирное население.

Вот оно что. Владимир Путин нашел формат, в котором решил высказать свое отношение к происходящим в Нагорном Карабахе событиям. Этого все ждали, но не очень было еще понятно, как именно это произойдет. А вот как.

— В нашем основном пункте базирования уже свыше 2 тыс. гражданских лиц, из них более тысячи детей,— продолжил господин Путин.— Мы в очень тесном контакте, повторяю, находимся со всеми сторонами конфликта — и с властями в Ереване, и в Степанакерте, и в Баку. Надеюсь, что мы сможем добиться деэскалации и перевода решения этой проблемы в мирное русло.

Высказался господин Путин между тем крайне скупо. То есть главное для него в этой ситуации — гуманитарная миссия российских миротворцев.

А самое главное — невмешательство России в происходящее.

Но по крайней мере хотя бы стало ясно, о чем на самом деле президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган разговаривал с Владимиром Путиным недавно в Сочи. Именно, надо полагать, о невмешательстве. А то их собственные ответы тогда выглядели туманно. Да и вообще необходимость встречи после полной ясности насчет краха зерновой сделки и предательской истории с отпущенными боевиками «Азова» (батальон «Азов» признан террористической организацией и запрещен в РФ.— “Ъ”) выглядела сомнительной.

Между тем переговоры продолжались строго отведенное им время. Ван И уехал без обеда, но не голодный.

А вот члены попечительского совета Мариинского театра ждали своей очереди еще долго. И мы вместе с ними.

И правда — тут уже можно было никуда не спешить.