Татьяна Едовина о разнице между внешнеторговыми барьерами на сырье и технологии

Интерес к динамике российского экспорта и импорта резко вырос на фоне ослабления рубля. В условиях фактически закрытого счета движения капиталов экспортные потоки стали единственным источником валютной выручки, которая между тем все в меньшей степени является валютной. На прошлой неделе глава Минэкономики Максим Решетников отметил растущую долю средств, возвращаемых экспортерами в рублях.

В этом свете заголовки про сокращение доли российских поставок в ЕС могут выглядеть пугающими (основное сокращение, впрочем, произошло осенью-зимой, после ограничения импорта газа и введения эмбарго на импорт нефти и нефтепродуктов), но внешний спрос на сырьевые товары как раз выглядит весьма устойчивым — поставки как минимум могут быть переориентированы в другие страны. Турция же служит хабом в обе стороны: по сообщению Financial Times, Glencore в июле этого года доставил тысячи тонн российской меди производства Уральской горно-металлургической компании (УГМК) через Турцию в Италию. Пример легко обобщить на экспорт любого другого вида сырья, в потреблении которого на мировом рынке есть дефицит (зеленые технологии востребованность сырьевых товаров, если говорить, например, о меди в электромобилях, могут увеличивать).

С технологиями ситуация обратная: цепочки здесь значительно сложнее, а вопрос происхождения стоит более остро. Нарушение санкций обходится дороже в первую очередь самому производителю, который помимо прочего сталкивается с репутационными рисками. Но дело не только в санкциях: добавленная стоимость от экспорта готовой продукции выше, внедрение же новых технологий недешево. Ограничения для технологического трансфера для многих правительств выглядят все более оправданными и с экономической точки зрения, в отличие от периода нулевых, когда совмещение дешевого труда в Азии и западных технологий давало максимальный эффект.

Для российских компаний это сужает возможности как технологического импорта, так и экспорта (в том числе, вне санкций). «Восточные рынки еще более жесткие, а производители демпингуют, никто не хочет нам дарить технологии ни в области машиностроения, ни в области авиастроения, ни в области микроэлектроники. Более того, нам открыто говорят: хотите получить какие-то технологии, покупайте в целом продукт»,— посетовал на Московском финансовом форуме мэр Москвы Сергей Собянин. Эффекты масштаба, однако, также никто не отменял — технологическая продукция, производимая для небольшого рынка, неизбежно будет дороже. Надеяться же на повторение сценария восточных «тигров» и «драконов» не приходится: в протекционизм теперь умеют играть все.