Как в разных странах появляются свободные, роскошные, семейные и изысканные тюрьмы

На прошлой неделе президент Венесуэлы Николас Мадуро объявил о победе над одним из самых страшных наркокартелей страны. Войскам удалось взять под контроль его базу — государственную тюрьму в Токороне. «Ъ» выяснил, как так получилось и где еще тюремные порядки сильно отличаются от типичных представлений об исправительных учреждениях.

Город-сказка, город-тюрьма

20 сентября 2023 года около 11 тыс. венесуэльских полицейских и солдат при поддержке бронетехники и танков отправились на штурм крупнейшей в стране государственной тюрьмы в Токороне на севере страны. Столь масштабная специальная военная операция потребовалась властям, чтобы вернуть контроль над исправительным учреждением, который власти сами же добровольно и отдали заключенным больше десяти лет назад. Власти надеялись, что в тюрьме возможно самоуправление. Но что-то пошло не так.

Вместо того, чтобы довольствоваться относительными послаблениями в режиме содержания, обитатели тюрьмы (не без содействия ее руководителей) полностью захватили контроль над ней.

Она оказалась в руках новоиспеченной криминальной группировки — «Трен де Арагуа», которая сегодня насчитывает уже около 5 тыс. человек. Ее «бизнес» —наркоторговля, проституция, работорговля и прочий прибыльный криминал как в самой Венесуэле, так и в соседних странах.

Впрочем, то, что обнаружили войска Венесуэлы, войдя на территорию тюрьмы, как раз на тюрьму было похоже менее всего. На территории комплекса за годы правления «Трен де Арагуа» появились не только лачуги, где проживали родственники заключенных тюрьмы (только женщин и детей там оказалось около 200), но и детская площадка, просторный бассейн, ночной клуб Tokio, бейсбольное поле и даже зоопарк с фламинго, тиграми, львами, пумами и крокодилами.

Разумеется, не обошлось и без собственного арсенала. Военные нашли винтовки, дробовики, гранаты, взрывчатку.

Министр внутренних дел страны Ремиджио Себальос, заявил, что военным удалось захватить около 60 членов наркокартеля, а также предотвратить массовый побег заключенных. Впрочем, по данным местных СМИ, слова министра не соответствуют действительности: порядка 400-500 заключенных сейчас в бегах. А самое главное — среди них и главарь «Трен де Арагуа» Гектор Герреро и все его приближенные.

В картеле, очевидно, знали о готовящемся налете, говорят эксперты-криминалисты. И это не удивительно, учитывая, что власти рекомендовали владельцам торговых точек в округе закрыться еще за сутки до начала штурма, а за несколько часов до него отключили в Токороне свет и заглушили мобильную связь.

Торжество самоконтроля

Идея отдать руководство тюрьмы в руки заключенным отнюдь не нова. Придумала эту систему не министр исправительных учреждений Венесуэлы Айрис Варела, отдавшая тюрьму в Токороне под контроль Герреро. Похожие системы действуют во многих странах Латинской Америки, и там такие эксперименты более успешны.

Так, например, еще в 1972 году была основана бразильская Ассоциация защиты и помощи осужденным (APAC) — некоммерческая организация, которая верит в то, что преступников можно вернуть в общество и перевоспитать их через труд и религию.

В исправительных учреждениях, созданных APAC, вообще нет вооруженных охранников, а ключи от помещений есть у самих заключенных. Те могут носить любую одежду, готовить то, что пожелают, а есть — железными вилками и ножами. Им позволяют видеться с родными и организуют участникам программы интимные встречи с близкими.

Их даже не называют заключенными: все они здесь «выздоравливающие», и к каждом обращаются строго по имени. Все, что требуется от участников программы APAC,— соблюдать режим и работать.

И программа работает. Попавшие сюда преступники, в том числе совершившие тяжкие преступления, не горят желанием бежать. Зачем пытаться бежать из человеческих условий заключения, если за этим, скорее всего, последует возвращение в традиционную тюремную систему, где условия содержания одни из худших в мире. Да и попасть в тюрьму APAC крайне непросто — сюда забирают только тех заключенных других тюрем, которые доказали свою готовность исправиться и влиться в жизнь общества.

В пользу методов APAC говорит статистика: доля рецидивов среди тех, кто вышел из таких учреждений, всего 14% против 40% у бывших заключенных государственных тюрем Бразилии. На текущий момент под эгидой ассоциации работают более 50 учреждений только в одной Бразилии. Такие учреждения есть также в Колумбии, Эквадоре и Чили.

Спорный момент

В Боливии, в городе Сан-Педро, кажется, объединили принципы самоуправления и труда APAC с размахом тюремного комплекса в Токороне. Местная тюрьма — настоящий город в миниатюре: с социальным расслоением по уровню дохода, магазинами, детским садом для детей преступников, парикмахерской, футбольным полем.

Здесь есть практически все, что нужно для полноценной жизни. Но все стоит денег, которые заключенные могут заработать здесь же. За жилье (здесь нет тюремных камер в традиционном виде) тоже нужно платить — либо сразу за весь срок пребывания, либо арендовать помесячно. Жилье делится на несколько классов престижности — от крохотных комнат до просторных и богато обставленных апартаментов с туалетом, душем и кабельным телевидением.

Стоимость таких «камер» может достигать $1500, которые выплачиваются за весь период пребывания. Но подавляющее большинство жителей этого тюремного городка еще не являются осужденными, а поступают сюда, ожидая суда.

На территории нет охраны, а потому все споры заключенные решают между собой так, как посчитают нужным. Порой убивая оппонента. Здесь даже есть «бассейн насильников», где их и топят местные обитатели.

Власти не вмешиваются в конфликты. Охрана может войти на территорию тюрьмы только в случае попытки бунта.

А вот в Мексике нашли куда более гуманный способ решения споров между заключенными. В Четумале в местной тюрьме есть правило: не хотите жить мирно с сокамерником — деритесь.

Но только на боксерском ринге, в бою по правилам и в полном снаряжении. Возможно, это и является главной причиной того, что в этой тюрьме практически не было случаев насилия среди заключенных.

А может, и потому, что условия здесь вполне тепличные — неплохая еда, организованный досуг, кружок декоративно-прикладного искусства, а свои поделки можно еще и продать туристам. Речи о бунтах или побегах тут даже не идет.

Камера — ячейка общества

В Испании есть тюрьма, которая как ни одно другое исправительное учреждение в мире заботится о сохранении семей. Пусть даже если речь идет о семьях преступников.

В городе Аранхуэс, в 40 км к югу от Мадрида, располагается пенитенциарный центр с 36 камерами, которые выглядят совсем как детские комнаты. Просторные, светлые, с изображениями диснеевских героев на стенах и игрушками. Здесь есть все, что нужно молодым родителям и их новорожденным детям. Даже детская площадка во дворе, которую заключенным разрешается посещать с шести утра до девяти вечера.

Руководство тюрьмы таким способом не просто дает семьям шанс не распасться, но и показывает заключенному, что ему есть ради чего жить, есть куда возвращаться и есть причины как можно скорее реабилитироваться.

Единственное существенное ограничение программы — возраст, до которого ребенок может жить в такой камере вместе с осужденным родителем. Какими бы красивыми ни были камеры — они остаются тюремными камерами. А тюрьма — не лучшее место для жизни ребенка. Поэтому, как только он достигает трехлетнего возраста, совместное проживание с заключенным родителем прерывается.

Заключение со вкусом

«Тюрьма в замке семьи Медичи, возведенном еще в конце XV века» — само по себе звучит необычно и даже изысканно. Что уж говорить о программе реабилитации заключенных, запущенной в 2006 году руководством тюрьмы в городе Вольтерра в Тоскане.

Здесь вот уже 16 лет функционирует ресторан, все работники которого — заключенные. Готовить их учат местные работники общепита, а иногда с мастер-классами приезжают шеф-повара. При этом отправляют в здешнюю тюрьму исключительно преступников со сроками заключения не менее семи лет.

Время от времени администрация тюрьмы проводит банкеты для туристов. И ресторан имеет у них колоссальный успех. Поужинать тут не так-то просто — столики бронируются за несколько месяцев. Судя по ажиотажу, качество блюд, атмосфера и подача ничем не уступают классическим ресторанам Италии.

Кирилл Сарханянц