В Думе предложили возродить традицию переименований населенных пунктов

В минувший четверг, 19 октября, депутаты фракции «Новые люди» внесли в Госдуму проект закона, запрещающего использование названий населенных пунктов, «оскорбительных, уничижительных, принижающих достоинство жителей». Корреспондент «Ъ» Иван Тяжлов ознакомился с законом и вспомнил, что это далеко не первая в отечественной истории попытка побороться за красоту и пользу имен — будь то топонимы или имена людей.

«Новых Побоищ и Шалав у нас больше не появится»

Кто в первой половине 1990-х обладал доступом к видеомагнитофону, тот при слове «благозвучность имени» едва ли не вспомнит сцену из пародийной комедии Мела Брукса «Робин Гуд — мужчины в трико», в которой шериф Роттингемский уточняет у ведьмы мадам Сортир детали смены фамилии ее предками. Ведьма не без боли называет шерифу фамилию, которую потребовалось заменить.

Сходные чувства, видимо, вдохновили и депутатов. На карте России они обнаружили ряд названий разной степени неблагозвучноссти.«Пуково, Бухалово, Лох, Мусорка, Шалава — все это названия реальных населенных пунктов в разных уголках России,— выяснили парламентарии.— Их жители с самого детства сталкиваются с грубыми шутками. Из-за неблагозвучных названий люди часто переезжают или оформляют регистрацию в другом месте. Процесс переименования сейчас сложен и забюрократизирован». Вице-спикер Госдумы от «Новых людей» Владислав Даванков и депутат Антон Ткачев (также НЛ) внесли законопроект, согласно которому использовать оскорбительные, уничижительные и принижающие достоинство жителей наименования запрещается.

В законопроекте, впрочем, говорится не о немедленном переименовании всех Лохов. «Произвольная замена одних наименований географических объектов другими, употребление искаженных, оскорбительных (в том числе нецензурной брани), уничижительных, принижающих достоинство жителей населенного пункта наименований географических объектов не допускаются» — так авторы предлагают изложить ч. 1 ст. 11 закона 1997 года «О наименовании географических объектов».

Не призывая, таким образом, сразу же заменить неблагозвучные топонимы, депутаты предлагают наделить правом переименования муниципальные образования — в дополнение к региональным властям, которые таким правом обладают сейчас.

«Недавно к нам пришло письмо из деревни Шалава,— говорит господин Даванков.— Есть такая в Ярославской области. Люди жалуются, что никак не могут сменить название населенного пункта. Жители соседних городов над ними смеются. Молодежь уезжает, стараясь поскорее сменить прописку. Никто не хочет, чтобы в паспорте у их детей красовалось обидное слово. В таких населенных пунктах живут тысячи людей».

Инициаторы законопроекта полагают, что региональные парламенты, обладающие полномочиями по переименованию, «с неохотой идут на такую меру»: «Переименование влечет за собой замену дорожных указателей, паспортов местных жителей и другой документации». Если же вопрос переименования сможет решать сам муниципалитет, «это снизит бюрократические издержки и упростит процесс», полагают парламентарии. «Пусть люди сами решают, хотят они жить в Дуркино или нет. Жителям будет проще гордиться своей малой родиной, а молодежь это удержит от переезда. И новых Побоищ и Шалав у нас больше не появится»,— поясняет Владислав Даванков.

В пояснительной записке инициаторы поправок приводят несколько примеров из сотен, как они считают, населенных пунктов, названия которых носят «оскорбительный, уничижительный и принижающий достоинство жителей характер»: село Лох в Саратовской области, село Антилохово в Ивановской области, уже упомянутая Шалава (Ярославская область), Пуково (Тверская область), Мусорка (Самарская область), Бухалово (населенные пункты с таким названием нашлись в Ярославской, Тверской и Архангельской областях), Попки (Псковская область) «и так далее». «Из-за оскорбительных названий жители указанных населенных пунктов могут подвергаться травле и оскорблениям,— полагают депутаты.— Более того, родители детей таких населенных пунктов вынуждены предпринимать много усилий, чтобы в паспорте детей был указан другой адрес рождения и регистрации…

Процедура переименования населенных пунктов предполагает необходимость одобрения такого решения законодательным органом государственного субъекта РФ. В то же время региональные органы государственной власти часто намеренно не согласовывают смену названий населенных пунктов даже при наличии оснований, поскольку финансовые издержки от переименования должны финансироваться за счет бюджетов субъектов РФ.

В результате жители указанных населенных пунктов предпочитают уезжать со своего места жительства или продолжают испытывать дискомфорт. Тем не менее в населенных пунктах с оскорбительными названиями продолжают жить сотни тысяч граждан России»

Каким образом право муниципалитета принимать решение о переименовании поможет решить вопрос связанных с заменой топонима материальных издержек, в записке не поясняется.

«Проблемы не от названий»

Отметим, что представления депутатов о плотности населения упомянутых ими населенных пунктов выглядят несколько преувеличенными. Так, в деревне Шалава Ярославской области, по данным на 2010 год, проживало 69 человек против 182 в 1897-м. 3 из 30 домов в деревне на конец XIX века принадлежали семейству Шалавиных, что, вероятно, указывает на происхождение топонима. Сейчас в Шалаве — 81 житель.

Глава администрации Великосельского поселения, в состав которого входит Шалава, Виталий Водопьянов уже заявил журналистам, что «ни жалоб, ни недовольства названием своей деревни от жителей не слышал». «У нас разные деревни есть,— сказал господин Водопьянов.— Нужно, наверное, все-таки отталкиваться от исторической составляющей. Эта деревня не вчера была названа. Я думаю, не в честь чьего-либо поведения или социальной позиции. У нас есть село Горе-Грязь, допустим. Старинное, тысяча семьсот какого-то года, и вроде как сама Екатерина, застряв там, назвала так этот населенный пункт. Поэтому нужно смотреть на историческую составляющую… Травли никакой нет.

Депутатам нужно спуститься на землю. Я такого не слышал. А вот одной из причин, почему люди не выбирают для проживания такие населенные пункты,— это как раз отсутствие инфраструктуры, дорог, медпунктов, аптек. Это в первую очередь — комфорт.

Я бы посоветовал любым депутатам любых фракций и объединений все-таки обращать внимание на качество жизни таких населенных пунктов, на их финансирование, потому что у нас в основном идут проблемы из-за ежегодного недофинансирования, а не от названий».

В саратовском селе Лох, основанном в 1698 году, по данным на 2010 год, проживало, например, 683 человека. В начале XX века здесь жило 5 тыс. человек. На дореволюционных картах село в ряде случаев именовалось Архангельским — в честь церкви Архангела Михаила, построенной там в 1752 году. Встречалось и название Лог, которое отсылает к форме рельефа, а не к оскорбительной жаргонной форме, смутившей парламентариев. Историк, сенатор (2015–2017) Виктор Кондрашин полагает, что кроме этого топоним может быть связан с одной из форм названия мелколистного вяза, а также с местным названием речной форели — лошок. В 2021 году Лох посетили 22 тыс. туристов. Lenta.ru, к слову, уже поинтересовалась у жителей села, как они относятся к идее переименования, и столкнулась с явным непониманием.

Село Антилохово в Ивановской области пока не может похвастаться такими успехами, в нем в 2010 году проживало 75 человек. Историю свою село ведет как минимум с XVI столетия — оно долгое время принадлежало Спасо-Евфимиеву монастырю, а также князьям Шаховским и Гундоровым. Название села происходит от имени жившего в IV веке святителя и отца церкви Амфилохия Иконийского, увековеченного в святцах. До революции в Антилохове жили более 350 человек; там сохранились два храма — Федора Стратилата (освящена в 1804 году) и Николая Чудотворца (1823). В 1623 году в этом селе родился будущий епископ Воронежский и Елецкий Митрофан, сподвижник Петра Великого, не слишком, впрочем, согласный с его увлечением иноземцами. В XIX столетии Митрофан из Антилохово был причислен к лику святых Русской православной церковью.

Деревня Пуково Тверской области ныне относится к Михайловскому сельскому поселению и лежит в 10 км от окраины Твери. Лучше, впрочем, сказать лежала — в 2008 году в Пуково числились лишь два жителя, которые, возможно, могли бы пояснить, что в русском языке существуют варианты этимологии этого топонима, не связанные с физиологией.

Мусорка располагается на трассе Тольятти—Димитровград, там живут около 1400 человек. Мусорка впервые упоминается в XVII веке, а столетием позже появляется на картах Российской империи. Топоним происходит вовсе не от свалки отходов, а от местной речки Мусорки, название которой филологи в свою очередь возводят к финно-угорским корням «му» и «сор», означающим, по одной из версий, землю и небольшое озеро.

В селе Бухалово Ярославской области в 1914 году жило 190 человек, по данным на 2010, жителей было 55, с некоторой тенденцией к росту. Церковь Успения Пресвятой Богородицы, построенная в 1796 году, на данный момент бездействует. В селе Бухалово Тверской области, которое в XIX веке принадлежало некоему полковнику Жегалову, в настоящее время не живет никто. В Бухалово Архангельской области в 2012 году числились 10 человек — на 7 больше, чем в 2010-м, но на 3 меньше, чем в 2002-м. В Попках, расположенных в Псковской области в 15 км от Невеля рядом с селом Князи, в 2010 году жило 2 человека, а в 2002-м — 4. Согласно переписи населения 2002 года, 100% населения здесь составляли русские.

Количество сельских населенных пунктов в России составляет сейчас 153 157. Из них 24 751 числятся как СНП без населения. 35 231 СНП относятся к категории с населением от одного до десяти человек. 80% населенных пунктов без населения или с населением до десяти человек приходятся на ядро исторической России — регионы Центрального и Северо-Западного федеральных округов. Треть от этого числа приходится на Тверскую, Вологодскую и Псковскую области.

«Советская общественность уделяет большое внимание вопросам наименования»

История переименований в России имеет, разумеется, давние и славные традиции, а затрагивало оно порой не только топонимику, но и людей. Над неблагозвучием некоторых российских названий ехидничали литераторы — Неурожайка из поэмы Некрасова навсегда вошла в понятный каждому языковой обиход. Переименования, впрочем, как правило, были политически, а не эстетически мотивированными.

Например, на Дону, на его правом берегу, как минимум с 1672 года была известна станица Зимовейская, порой писавшаяся как малороссийская, но чаще как Донского казачьего войска. Зимовейская, возможно, была родиной двух предводителей двух восстаний, вспыхнувших на юге России с разницей в столетие, полыхавших яростно и закончившихся разгромом: про место рождения Степана Разина можно говорить все-таки только предположительно, но место рождения Емельяна Пугачева известно доподлинно.

После того как Емельян Пугачев был обезглавлен и четвертован на Болотной площади в Москве 10 (21) января 1775 года, дом его в Зимовейской сожгли, родственникам бунтовщика предписали сменить фамилию на Сычев, а саму станицу перенесли на две версты к югу и переименовали в Потемкинскую.

Под таким названием она существовала до начала 1950-х годов, пережив немецкую оккупацию в 1942-м. В 1951-м в связи с заполнением Цимлянского водохранилища станицу еще раз перенесли — теперь на левый берег. До 1973 года Потемкинская входила в Генераловский сельсовет. Когда зашла речь о 200-летии Пугачевщины, которую советская традиция относила к высшим проявлениям освободительной борьбы угнетенных классов против феодально-крепостнического строя, Генераловский сельсовет разукрупнили, а Потемкинскую переименовали в Пугачевскую. Под этим именем она существует и теперь; в станице, по данным 2010 года, проживало 654 человека.

Настоящая волна переименований обрушилась на страну после революции 1917 года, впрочем, одно из самых известных произошло еще в 1914-м, когда Санкт-Петербург стал Петроградом. Империя вообще всегда весьма вольно обращалась со своей топонимикой — особенно на присоединенных территориях: кто бы, например, узнал в Елисаветполе прежнюю Гянджу, а в Александрополе — Гюмри? Но при большевиках переименования стали стихией. Петроград стал Ленинградом, Царицын — Сталинградом, Вятка — Кировым, Нижний Новгород — Горьким, Екатеринбург — Свердловском, Самара — Куйбышевым, Тверь — Калининым, Юзово превратилось в Сталино, Луганск — в Ворошиловград, Гатчина — сначала в Троцк, потом в Красногвардейск и так далее.

После окончания Второй мировой войны получили свои советские названия города доставшейся СССР части Восточной Пруссии — Кенигсберг стал Калининградом. Фамилия «всесоюзного старосты» и номинального главы государства в 1919–1946 годах Михаила Калинина стала основой как минимум трех советских топонимов: одного Калинина (Тверь) и двух Калининградов — бывшего Кенигсберга и московского пригорода, ныне наукограда Королева. Тильзит стал Советском, Раненбург — Чаплыгиным, Раушен — Светлогорском.

Часть городов были вновь переименованы в период борьбы с культом личности Сталина, например, Сталинград стал Волгоградом. Во времена Никиты Хрущева был принят и указ президиума Верховного Совета СССР о запрете переименования географических объектов в честь пока еще здравствующих деятелей.

Стремления увековечить память руководителей партии и правительства хватило, впрочем, еще надолго — Набережные Челны, например, с 1982 по 1988 год назывались городом Брежневым. Шарыпово в Красноярском крае с 1985 по 1988 год называлось Черненко, а Рыбинск (до конца XVIII века Усь-Шексна) пять лет, с 1984 по 1989 год, пробыл Андроповым.

В 1988 году советский географ и топонимист Эдуард Мурзаев (1908–1998) нашел, что «советская общественность уделяет большое внимание вопросам наименования городов, поселков, вообще населенных мест. Все чаще и громче раздаются голоса за возврат старых названий древних городов, имена которых тесно связаны с нашей государственностью и культурой». Приблизительно с этого времени по стране покатилась волна обратных переименований.

В апреле 1989 года Академия наук СССР вместе с Фондом культуры провела в Москве конференцию «Исторические названия — памятники культуры», итогом которой стал список из 25 названий городов, подлежащих немедленному возвращению. В него вошли Целиноград (ныне Астана), Джамбул (ныне Тараз, также в Казахстане), Маяковский (ныне Багдати, Грузия), Киров и Гагарин (до сих пор не стали Вяткой и Гжатском), Кировобад (ныне Гянджа). Красногорский — в Марий Эл, балтийский Калининград, Мичуринск и Приозерск предполагалось переименовать в Илеть, Кенигсберг, Козлов и Корелу, но ни одно из этих предложений пока не реализовано. Зато Ворошиловград стал Луганском и в ближайшее время едва ли изменит название, а Горький вернул себе имя Нижний Новгород. Махарадзе в Грузии стал Озургети, Фрунзе в Киргизии — Бишкеком, Куйбышев — Самарой, Калинин — Тверью, Беднодемьянск — Спасском, а Жданов — Мариуполем. Петрокрепость переименовали в Шлиссельбург, Ленинабад — в Худжанд, Загорск — в Сергиев Посад. Ленинград снова стал Санкт-Петербургом в последние месяцы существования СССР, в 1991 году. В некоторых случаях новые-старые названия оставались соседствовать с советскими — Санкт-Петербург, например, по-прежнему сверкает в оправе Ленинградской области, Екатеринбург остается столицей области Свердловской, а железный вокзал Твери в течение нескольких лет после переименования города продолжал гордо именоваться станцией Калинин.

От «ноги» до «головы»

Похожий процесс разворачивался и на городских улицах, и в метрополитенах. Например, Москва в 1990-х продолжала жить словно одновременно на двух картах: советской, которая под конец СССР стала привычной и, безусловно, уютной для привыкших к ней людей, и новой, постсоветской, которая отчасти возрождала дореволюционную традицию, но заново отстаивала право на признание. Новый Арбат еще и сейчас нет-нет да и назовут Калининским проспектом, а Тверскую — улицей Горького, а вот о том, что метро «Александровский сад» когда-то называлось «Калининской», помнят уже немногие. Бюст Виктора Ногина в метро «Китай-город», как бы оставшийся от прежнего названия станции «Площадь Ногина», для краткости звали «ногой». Когда мобильные телефоны были еще редкостью, «у ноги» легко было встретиться точно так же, как и «у головы» на Ленинградском вокзале: речь шла не о голове состава, а об огромной голове Ленина, стоявшей в центре главного зала в память о переносе столицы из Петербурга в Москву в 1918 году. Значительная часть топонимики Москвы все-таки ушла в прошлое, впрочем, в отдельных точках она держится весьма упорно: чего стоят хотя бы многократно описанные «Ъ» попытки переименования станции метро «Войковская».

Человеческие имена и фамилии подавно не всегда выдерживали порывы ветра перемен, которым уступали названия городов и сел. Российские власти издавна периодически пытались навести порядок в именах и фамилиях подданных. Часто упоминается, например, императорский указ 1825 года о замене неблагозвучных фамилий у нижних чинов, после которого исчезли из обихода многие существовавшие на тот момент образцы русской и малороссийской ономастики: исследователи генеалогии до сих пор сетуют, что результатом этой борьбы за благозвучие стала невозможность проследить историю и происхождение целых родов, особенно на Дону и на Кубани.

В 1918 году молодая советская республика наделила своих граждан правом свободно менять имена и фамилии, причем возникла целая галерея имен, производных от пропагандистских понятий и фамилий революционных вождей: встретить Владлена или Агитацию сейчас уже сложней, а пару десятилетий назад такие имена никого не удивляли

1991 год тоже принес свои перемены в паспортные столы, куда хлынули соскучившиеся по свободе самовыражения граждане. В уже сравнительно недавнюю эпоху, в 2017 году, президент Владимир Путин подписал федеральный закон, которым было запрещено называть детей цифрами, бранными словами и титулами. Поводом для появления этого закона стал широко известный случай мальчика, которого родители при рождении назвали БОЧ р ВФ 260602 — «биологический объект человек рода Ворониных-Фроловых, рожденный 26 июня 2002 года». До 14 лет мальчик прожил без российского свидетельства о рождении, в котором, несмотря на протесты родителей, ему отказывали органы ЗАГС. В 2017 году родители мальчика утверждали, что он без проблем учится в школе, куда вынужденно записан под измененным именем Боч Фролов. Вскоре после этого молодой человек все же сменил имя и фамилию на вполне обычные, что позволило ему наконец избежать навязчивого общественного внимания.

Иван Тяжлов