Председатель комитета старших должностных лиц Арктического совета Мортен Хёглунд о сотрудничестве в Заполярье

Сотрудничество в рамках Арктического cовета — региональной организации, объединяющей восемь стран Заполярья,— после долгого паралича восстанавливается. Пауза была связана с бойкотом, который в марте 2022 года объявили России западные участники форума. Новый председатель комитета старших должностных лиц Арктического совета норвежец Мортен Хёглунд рассказал корреспонденту “Ъ” Елене Черненко, что сейчас происходит в организации и каким в Осло видят ее будущее.

— Вы ранее сказали, что нынешнее председательство — «самое важное в истории Арктического совета». Какова, по мнению Норвегии, цель вашего председательства? Сохранить совет, хотя и в весьма ограниченном формате, возродить его деятельность в полном объеме или что-то еще?

— Сейчас, конечно, непростые времена. Мы приступили к председательству в ситуации, когда бОльшая часть работы (совета.— «Ъ») была поставлена на паузу и мало что происходило. Наша главная задача заключается в том, чтобы, когда мы передадим председательство Дании, это был по-прежнему функционирующий и работающий совет, объединяющий все восемь арктических государств и шесть постоянных участников (представляют коренные народы Арктики.— «Ъ»).

Если говорить об уровне амбиций, то я не ожидаю, что в ближайшее время мы вернемся к полномасштабной работе в том виде, как это было три-четыре года назад. Но мы стремимся к тому, чтобы оставаться значимым форумом для обсуждения важных вопросов, быть ведущей площадкой для получения знаний о том, что происходит в Арктике. Это касается прежде всего вопросов экологии и изменения климата — областей, в которых совет традиционно силен.

— С точки зрения сохранения совета вы считаете именно предстоящие годы крайне важными?

— Нам приходится прокладывать курс в очень непростой ситуации. БОльшая часть нормального двустороннего сотрудничества между Россией и остальными семью государствами (Заполярья.— «Ъ») разрушена, его больше нет. И это по многим причинам — как политическим, так и практическим — создает множество проблем. Нам же необходимо найти способ сохранить совет целостным и значимым — так, чтобы государства чувствовали, что им выгодно и интересно продолжать работу в нем. Вот наша главная задача. Именно поэтому мы сказали, что наступил крайне важный период. Мы искренне верим, что Арктический совет стоит сохранить. Он выполнял свои задачи, постепенно повышая свою роль и актуальность. Если мы потеряем Арктический совет, восстановить его будет очень сложно.

— От планов к статус-кво. В одной из статей Арктического института (американского специализированного аналитического центра) говорится, что «как только Норвегия приняла председательство, баннер на сайте Арктического совета о том, что его деятельность поставлена на паузу, был снят, однако дела идут не как прежде». Так где же сейчас находится совет, если не на паузе?

— Это сообщение было убрано (с сайта.— «Ъ») еще и потому, что 11 мая этого года мы провели официальную встречу, которая была согласована между всеми государствами и всеми участниками из числа коренных народов. Говорить о том, что деятельность совета «на паузе», в то же время, как все его участники проводят официальную встречу, не имело смысла. Заседание прошло под председательством России как страны, покидающей пост председателя совета.

Но сейчас мы не работаем в обычном режиме. После вступления в должность мы начали процесс обсуждения со всеми старшими должностными лицами арктических государств дальнейших действий (совета.— «Ъ»). Летом нам удалось достичь консенсуса по поводу того, как возобновить деятельность в рабочих группах.

Да, это происходит медленно. Это не то, чего бы нам хотелось. У нас более высокие амбиции. Тем не менее это начало. После длительного перерыва требуется некоторое время, чтобы возобновить работу.

Часть работы была возобновлена. Буквально на этой неделе мы оценили состояние всех проектов, которые были в нашем портфолио. Результаты были разосланы во все (арктические.— «Ъ») государства. Это дает нам основу и знания для принятия решений и движения вперед. Более половины проектов в той или иной степени активны. Однако ряд проектов приостановлен. Теперь мы планируем внимательно посмотреть на эти проекты, чтобы понять, какие из них еще актуальны, какие можно продвигать, какие нуждаются в поддержке и так далее. Этот процесс будет происходить в рабочих группах. Поэтому, да, я согласен, что, конечно, не все работает в полную силу. Но часть критически важной деятельности уже возобновлена, и мы продвигаемся вперед, пусть и медленно.

— Не могли бы вы немного подробнее рассказать о возобновлении деятельности в рабочих группах? Насколько я понимаю, всего их шесть (по устранению загрязнений Арктики, по сохранению арктической флоры и фауны, по предупреждению и ликвидации ЧП и так далее). Все ли они возобновили работу?

— Ну, все они имеют возможность сейчас начать работать. Они делают это с разной скоростью. Но все рабочие группы активно информируют (других.— «Ъ») о состоянии своих проектов. Некоторые из рабочих групп были более активны и даже представили новые проекты. А другие — нет. Мы будем продолжать призывать их всех начать двигаться, но, насколько мне известно, определенная активность наблюдается во всех рабочих группах.

— До февраля 2022 года этими группами реализовывалось более 130 конкретных проектов. Вы сказали, что по крайней мере половина из них сейчас активна, а что с остальными? И какие появились новые проекты? Я где-то читала о новом проекте по борьбе с лесными пожарами в Арктике, это оно?

— Да, я могу немного рассказать об этом. Как я уже сказал, дело движется медленно, но в то же время совету важно быть на виду и показывать, что мы занимаем лидирующие позиции и находимся на острие актуальных и важных проблем. Поэтому мы решили в качестве инициативы страны-председателя начать работу по борьбе с лесными пожарами. Мы знаем, что многие председатели уже работали над этой проблемой, в том числе Россия и Финляндия.

Но пожары возникают все чаще и имеют драматические последствия во всей Арктике: от Канады до Сибири мы видим, что пожаров становится все больше и больше. Поэтому нам необходимо заняться этим вопросом. Сейчас мы готовим план работы, как это сделать. Нас воодушевляет интерес арктических государств и наблюдателей (при Совете.— «Ъ») к этой инициативе, а также их готовность предоставить экспертов для ее реализации. Обычно такая работа ведется в рамках проектов рабочих групп. Поэтому мы надеемся, что нам удастся вернуть эту инициативу в рабочие группы. Сейчас это в некотором роде замена прежнего формата работы.

Многие из приостановленных проектов — это те, в которых Россия принимала участие, в том числе и через финансирование. Я не буду вдаваться в подробности, но по многим причинам проекты, зависящие от такого финансирования, не смогли быть продолжены.

Сейчас мы находимся на стадии анализа ситуации с финансированием. Как я уже сказал, сейчас мы подвергаем ревизии все проекты. Даже те проекты, которые удалось продолжить, во многих случаях столкнулись с тем, что не смогли уложиться в прежние дедлайны, которые теперь необходимо пересмотреть.

В других случаях необходимо пересмотреть мандат. Нам предстоит проделать большую работу. Но мы надеемся, что некоторые из приостановленных проектов будут вскоре возобновлены и все государства смогут принять в них значимое участие. Это наша цель. Работа в совете должна быть значимой для всех.

— А в случае с Россией это получается? Могут ли, скажем, российские участники принимать личное участие во встречах или они просто обмениваются электронными письмами со своими западными коллегами?

— Сейчас у нас нет официальных встреч. В качестве председателя я встречаюсь со всеми.

— Включая ваших российских коллег?

— Да, включая их. Нам удалось провести очную встречу представителей коренных народов, в том числе из России, в Киркинесе в Норвегии. Это был очень позитивный шаг. Во встрече приняли участие представители коренных народов со всей Арктики: из США, Канады, Гренландии, Северной Европы и России. Мы планируем и в дальнейшем организовывать подобные встречи. Мы пытаемся найти варианты, чтобы встречаться и вести дела, но пока официальных встреч нет. Что касается письменных процедур в совете и рабочих группах, то Россия — как и все остальные — участвует во всем. Для нас важно, чтобы мы не дискриминировали ни одно государство. Все должны иметь одинаковые права. Это базовый принцип. Мы не должны никого исключать.

— Является ли это пусть и медленное, но возобновление работы Арктического совета свидетельством пересмотра принятого его западными участниками в марте 2022-го решения о бойкоте России? Иными словами, согласны ли другие арктические страны с тем, что совершили тогда ошибку?

— Я воздержусь от того, чтобы комментировать это решение. Как председатель, я не уполномочен на это. Я бы отослал вас к заявлению от 11 мая, где все государства подтвердили, что хотят сохранить Арктический совет и даже укрепить его. Таков наш мандат. Я говорил об этом журналистам и всем независимо от того, откуда они родом, что все государства (участники Арктического совета.— «Ъ») настроены конструктивно и пытаются найти пути продвижения вперед.

Но, как я уже сказал, ситуация сложная, связанная с большим количеством вызовов. Мы хотели бы, чтобы дело продвигалось быстрее и чтобы было возобновлено больше проектов. Мы надеемся, что нам удастся это сделать. Однако на это потребуется время.

Я не буду рассуждать о некоторых вещах. Наша задача — быть председателем для всех и сделать так, чтобы Арктический совет не только выжил, но и оставался значимым, сфокусированным и способным решать важные вопросы. Мы будем шаг за шагом идти к реализации этой цели.

— После решения западных членов Арктического совета ограничить сотрудничество с Россией Москва стала активнее взаимодействовать на Крайнем Севере с неарктическими странами. Наиболее ярким примером такого сотрудничества является Китай (и другие страны БРИКС тоже). Как на это смотрят другие участники Арктического совета? Не опасаются ли они потерять свое влияние в регионе?

— Я и этот вопрос не хотел бы подробно комментировать. На него должны ответить сами государства (Арктического совета.— «Ъ»). Могу лишь сказать, что все арктические страны помимо членства в совете поддерживают двусторонние отношения с другими государствами, в том числе неарктическими. Норвегия в том числе. Это естественно. Важно то, что все арктические государства взяли на себя обязательство взаимодействовать друг с другом в рамках совета. Именно это имеет для нас значение. Остальное я оставляю на усмотрение отдельных государств.

— Мой последний вопрос касается вопросов военной безопасности, которые Арктический совет ранее избегал обсуждать. Сейчас российские официальные лица говорят, что их все больше и больше беспокоит растущая милитаризация Арктики со стороны стран НАТО. Считаете ли вы, что вопросы военной безопасности должны или могут войти в повестку совета?

— Я не вижу такой перспективы. И мне неизвестно, чтобы какая-то из стран это всерьез предлагала. Сила совета, на мой взгляд, в том, что он не занимается вопросами военной безопасности. Включение этой темы в повестку негативно сказалось бы, на значимости совета. Мы нашли хороший баланс, сосредоточившись на других вопросах. В первую очередь на экологических, но также ориентированных на людей и бизнес. Вопросы военной безопасности важны, но есть достаточно других площадок, где они могут обсуждаться.