В прокат выходит новый фильм Романа Полански

«Дворец» Романа Полански, оплеванный прогрессивными критиками Венецианского фестиваля, неожиданно прорвался в целомудренный российский прокат, где главной цензурной купюрой в фильме стало выступление Владимира Путина в канун 2000 года. Лишнее подтверждение того, что от парадоксов судьбы не убежишь, получил Андрей Плахов.

Полански, никак не будучи трусом, всю жизнь бежал. Еврейский подросток прятался от нацистов в польских деревнях под чужим именем. Лучший ученик Лодзинской киношколы сбежал от коммунистической идеологии на Запад. Потом от леворадикальной европейской — в Америку, уже будучи признанным режиссером. Оттуда — от американского правосудия и психического расстройства — опять в Европу.

В 2009 году Полански приехал на кинофестиваль в Цюрих получить награду за вклад в кинематограф, но был арестован по требованию США и семь месяцев провел в заключении. Из них четыре — под домашним арестом в Гштаде, лыжном курорте, который известен также отелем класса люкс Le Palace. Освобожденный швейцарскими властями, режиссер отправился домой в Париж, чтобы вскоре испытать новый наезд — теперь со стороны узурпировавших общественное мнение феминисток. А спустя десять с лишним лет вернулся в Гштад, чтобы снять здесь «Дворец».

Первая большая сцена фильма — лучшая в нем. Одним непрерывным кадром показано, как отель, управляемый эффективным менеджером (Оливер Мазуччи), готовится к приему высоких гостей, прибывающих на встречу миллениума, а значит, к тому, чтобы за хорошие чаевые удовлетворить их самые дикие капризы. Полански — бог кинематографического пространства, его создания и максимально творческого использования: «Отвращение», «Ребенок Розмари», «Жилец» — тому неопровержимые примеры. Тут вместо одной квартиры — целый дворец, есть где развернуться.

На самом деле, дабы опять не подвергаться риску нового ареста, режиссеру можно было и не покидать Францию: на Лазурном берегу нетрудно найти аналогичный VIP-отель. Но Le Palace, это высящееся в горах сказочное многоэтажное шале, соблазнителен не только тем, что в нем отметились Грейс Келли, Элизабет Тейлор и Майкл Джексон. Самый пикантный момент биографии легендарного отеля состоит в том, что его подвал во время Второй мировой войны использовала Швейцарская банковская корпорация для хранения ценностей, а в их числе были, как хорошо известно, и золото Третьего рейха, и грязные нацистские деньги, и те, что принадлежали гонимым и убитым евреям.

Уже поэтому, когда в столь «намоленном месте» под занавес 1999 года собираются «хозяева жизни» и «сливки общества», чтобы залить алкоголем «конец света», не возникает особых сомнений в чистоте богатств, нажитых этой клиентурой. Дышащий на ладан техасский миллиардер Артур Уильям Даллас III (монти-пайтоновский комик Джон Клиз) отмечает первую годовщину брака с юной телкой необъятной толщины и заказывает ей в качестве подарка живого пингвина. Пингвин-то живой, а вот заказчику удастся встретить миллениум в виде, да-да, ходячего трупа. Шикарная старуха Маркиза (Фанни Ардан) соблазняет молодого сантехника и кормит черной икрой собачку чихуа-хуа, чьими экскрементами провонял весь эксклюзивный отель. По его барам и коридорам дефилирует компания вышедших в тираж бывших красавиц — жертв присутствующего здесь же пластического палача-хирурга; одну из жертв играет Сидни Ром, в молодости блиставшая у Полански в фильме «Что?».

Слово «бывшие» здесь ключевое, а его живым воплощением служит бывший красавец Микки Рурк в образе прохиндея-финансиста в соломенном парике а-ля Дональд Трамп. Есть тут и бывший звездный порноактер (Лука Барбарески), и еще целый калейдоскоп гротескных персонажей из эпохи гедонизма, легкого секса и легких денег. Эпохи, которая началась в 1980-е и продолжалась до конца века, чтобы рухнуть вместе с башнями-близнецами в 2001-м и медленно катиться дальше по наклонной плоскости вплоть до наших дней, словно издеваясь над ляпсусом Фрэнсиса Фукуямы насчет «конца истории».

Но Полански не делает апокалиптику; вместе со своим соавтором по сценарию Ежи Сколимовски (с их совместного фильма «Нож в воде» началась международная карьера обоих) он выступает в хулиганском жанре похабного анекдота, окрашенного особенно едким польским юмором. Этот желчный юмор, переходящий в мрачный сарказм, мы наблюдали, конечно, и в «Бале вампиров», и в «Ребенке Розмари», но там он был закамуфлирован мистикой, во «Дворце» же предстает в своем кристально незамутненном виде.

Полански всегда был неравнодушен к «историческим врагам» своей родины и однажды на моих глазах принял в дар от казаков старую саблю, которой, возможно, когда-то рубили польские головы. Так что меня не удивило, с каким знанием дела и даже определенной задушевностью он разворачивает в фильме русский сюжет. Прямо из «лихих девяностых» в отель вваливается команда славянских парней во главе с опасно обаятельным бандюганом (Александр Петров). Они требуют предоставить сейф для хранения множества привезенных с собой чемоданов Louis Vuitton, набитых валютным налом, для чего после некоторых колебаний им выделяют темную комнату в том самом историческом подвале. С эскортом длинноногих и пустоголовых моделей посланники русской демократии слушают предновогоднее выступление уходящего на покой Ельцина, потом — приходящего Путина, испытывая при этом непростые, смешанные чувства. Сюжет завершается появлением мрачного российского посла (Илья Волох), который по-пацански делит с гостями содержимое чемоданов, пока его жена наклюкивается на банкете и падает лицом в тарелку.

Эти сцены в отечественной прокатной версии тоже цензурированы, а напрасно. Полански смеется не только над постперестроечной Россией, но прежде всего над самим собой, кажется намеренно опуская уровень сатиры ниже плинтуса. В финале, впрочем, он позволяет себе еще одно движение вниз, чтобы уж ни у кого не осталось сомнений в его намерениях идти до самого конца. Тут ему пригодится фауна, задействованная в фильме,— и сексуально озабоченный чихуа-хуа, объевшийся икры, и чересчур робкий, готовый на все пингвин.

Предыдущий фильм Полански «Офицер и шпион» был благородной отповедью клеветникам, уличавшим режиссера во всех смертных грехах. «Дворец» лишен всякой респектабельности: это смачный плевок в лицо тем же обличителям. Зачем, вопрошают многие, Полански сделал свой, вероятно, последний фильм в формате примитивного шаржа? Зачем, уходя, хлопнул дверью, издал оскорбительный неприличный звук? Да просто вопреки глупым врагам и недругам — ведь это всегда было принципом его жизни, движущей силой в поединке с судьбой. И кто сказал, что этот фильм последний? Девяностолетний хулиган по-прежнему снимает кино, пусть уже не великое, но злое и ехидное. И видно, что получает от этого удовольствие. Имеет право.