Как в мире освещали побег советского летчика в Японию

На прошедшей неделе стало известно, что 24 сентября в США умер бывший офицер ВВС СССР Виктор Беленко, в 1976 году угнавший в Японию перехватчик МиГ-25. Его побег привел к скандалу с участием интересов трех стран: СССР стремился вернуть самолет и снизить политический ущерб от поступка дезертира, США — изучить «самый быстрый боевой самолет в мире», а Япония — сохранить дружбу с обеими странами.

«Тайны шедевра советского воздухоплавания»

Случаи побега из СССР на летательном аппарате фиксировались на протяжении всей холодной войны. Однако именно дезертирство Виктора Беленко стало самым обсуждаемым в зарубежной прессе, в основном из-за чрезвычайной ценности для иностранных разведок угнанного самолета.

«Лейтенант советских ВВС сегодня прилетел в Японию на одном из самых современных советских реактивных истребителей МиГ-25 и заявил, что хочет искать убежища в США… Пилот произвел два предупредительных выстрела из пистолета, чтобы удержать работников аэропорта подальше от самолета, а затем попросил полицию накрыть его брезентом, потому что он содержал военную тайну… Сообщается, что самолет достигает скорости, в 3,2 раза превышающей скорость звука» (The New York Times, 6 сентября 1976 года).

«Миг-25, известный в военных кругах НАТО как Foxbat, является самым быстрым боевым самолетом в мире, и западные и североамериканские эксперты сохраняют крайний интерес к его конструкции. Они нашли в дезертирстве Беленко исключительную возможность раскрыть тайны шедевра советского воздухоплавания» (El Pais, 8 сентября 1976 года).

«Японские перехватчики даже не заметили приземления МиГа, хотя русский совершил несколько пролетов в зоне ожидания над аэропортом… Токио в настоящее время ничего не может сделать, чтобы противостоять растущему советскому военному присутствию, которое, по словам командующего ВМС США на Тихом океане, "практически превратило Японское море в российское озеро"» (Der Spiegel, 12 сентября 1976 года).

«В частном порядке эксперты НАТО заявили, что это первый случай, когда МиГ-25 попал в руки дружественной державы в целости и сохранности» (Reuters, 6 сентября 1976 года).

«Дипломаты НАТО отмечают, что японцы не станут информировать Альянс о характеристиках самолета напрямую, но обязательно предоставят информацию о нем американцам, с которыми у них тесные отношения» (El Pais, 7 сентября 1976 года).

«Беленко находился под усиленной охраной полиции в секретном убежище и по-прежнему отказывался видеться с кем-либо из сотрудников советского посольства. Советские дипломаты в Токио требовали личной встречи с пилотом, а также немедленного возвращения самолета. Японцы отказались, сославшись на то, что Беленко обвиняется в нарушении японских законов, а самолет является "доказательством"» (Hawaii Times, 8 сентября 1976 года).

«Ему не грозит абсолютно никакого наказания»

8 сентября США объявили, что предоставят Беленко политическое убежище. 9 сентября МИД Японии уговорил пилота встретиться с сотрудником советского посольства, который попытался убедить его вернуться. ТАСС позже назовет эту встречу фарсом, показавшим, что Беленко «находился под воздействием наркотиков», а также заявит о сговоре японских властей с американскими спецслужбами с целью похищения пилота.

Слова самого летчика цитировала японская полиция:

«Это был запланированный рейс с целью бегства из СССР… Я жаждал свободы в США. Жизнь в СССР не изменилась по сравнению с той, которая существовала во времена царской России, где не было свободы».

В тот же день Виктор Беленко был доставлен в США, а СССР выразил официальный протест Японии в связи с отказом немедленно вернуть самолет и пилота.

Первое публичное заявление советской стороны о перелете Беленко в Японию появилось в прессе только спустя пять дней после отбытия летчика в США:

«Пилотируемый летчиком Беленко В. И. самолет потерял ориентировку. Оказавшись вблизи территории Японии и не имея достаточного запаса топлива на обратный путь, самолет произвел вынужденную посадку в аэропорту города Хакодате. Казалось бы, первая обязанность японских властей состояла в том, чтобы предоставить советскому летчику возможность установить контакт с советскими учреждениями в Японии… Японские власти поступили иначе… Обращает на себя внимание тот факт, что в дело при попустительстве японских властей вмешались третьи государства» (ТАСС от 14 сентября 1976 года).

«Тот факт, что Москва почувствовала необходимость высказать свою версию бегства после недельной задержки, свидетельствует о том, насколько гнев и смущение все еще ощущаются в кремлевских кругах по поводу этого инцидента… он произошел в то время, когда она ухаживала за Токио в надежде привлечь больше японских технологий для экономического развития Сибири» (The New York Times, 14 сентября 1976 года).

28 сентября МИД СССР организовал в Москве пресс-конференцию для иностранной и советской прессы, на которой утверждалось: версия о том, что Виктор Беленко добровольно полетел в Японию из-за неудовлетворенности жизнью в СССР, является ложью, сфабрикованной западной пропагандой. В конференции участвовали жена и мать Беленко.

«Женщина, представившаяся 25-летней Людмилой Беленко, сказала, что ей были даны официальные заверения в том, что ему не грозит абсолютно никакого наказания (при возвращении в СССР.— “Ъ”). Ее заявление подтвердил представитель МИД СССР Лев Крылов. Он также предупредил США и Японию о том, что их действия могут вызвать законное возмущение всего советского народа… Он пожаловался, что позиция, занятая Японией и США, противоречит общепринятым стандартам международных отношений» (Reuters, 29 сентября 1976 года).

«Жена и мать советского летчика Виктора Беленко попросили президента Форда, чтобы Виктору "разрешили вернуться"… обе женщины повторяли, что абсолютно уверены в том, что Беленко не дезертировал, подчеркивая "патриотические" настроения летчика и его приверженность "коммунизму"» (El Pais, 29 сентября 1976 года).

На Западе пресс-конференцию восприняли как «усиленное давление СССР на США и Японию за возвращение летчика-истребителя», а заявления жены и матери Беленко назвали «спродюсированными КГБ». На следующий день в Госдепартаменте США Виктор Беленко встретился с советскими дипломатами, передав, что не желает возвращаться домой.

«Директор Центральной разведки Джордж Буш заявил сегодня, что дезертирство лейтенанта Виктора Беленко за штурвалом советского перехватчика МиГ-25 "вероятно, является настоящим разведывательным сокровищем" для Запада» (The New York Times, 19 сентября 1976 года).

«Пентагон снова закричал: "Волк"»

29 сентября на Генассамблее ООН в Нью-Йорке начались переговоры между СССР и Японией о возвращении МиГ-25. К тому времени истребитель уже около двух недель исследовали японские специалисты при поддержке американских коллег.

Отказ Японии вернуть самолет СССР обострил отношения между двумя странами. За три недели, прошедшие с момента посадки самолета в аэропорту Хакодате, СССР захватил шесть японских рыболовных судов в северной части Тихого океана и в водах Северной Кореи. Рыбаки полагают, что это ответ на продолжающееся обладание Японией высокотехнологичным истребителем. Министр иностранных дел Японии Зентаро Косака встретился на этой неделе с министром иностранных дел СССР Андреем Громыко в Нью-Йорке и сообщил русским о готовности Японии выпустить самолет» (Hawaii Times, 30 сентября 1976 года).

«Официально японцы сохраняют невозмутимость по вопросу МиГ-25, заявляя русским, что они должны сохранять самолет столько, сколько необходимо, в ходе расследования нарушения лейтенантом Беленко воздушного пространства Японии» (The New York Times, 22 сентября 1976 года).

«Советский МиГ-25 менее сложен, чем предполагалось, и больше похож на "пилотируемую ракету"… Источники сообщили, что на самолете отсутствовало какое-либо катапультное устройство... Его электронное оборудование было описано как "относительно простое"» (Reuters, 18 сентября 1976 года).

«Гораздо более впечатляющим, чем этот побег, является легенда, созданная пропагандистами Министерства обороны США о возможностях этого самолета… Его осмотр дает понять, что высоко оцененное советское радиоэлектронное оборудование соответствует уровню, который в ВВС США уже десять лет назад считался устаревшим… Значение этого события выходит далеко за рамки МиГ-25 — оно поднимает серьезные вопросы не только о технологической сложности и качестве советского вооружения, но также и о доверии к Минобороны США» (Der Spiegel, 10 октября 1976 года).

«Утренний подарок Беленко оказал медвежью услугу. Пентагон снова закричал: "Волк", но у двери стоял лишь неуклюжий Джамбо. В будущем Конгресс США по праву больше не будет так серьезно относиться к пророчествам американских генералов о гибели и их ненасытным требованиям увеличения расходов» (Die Zeit, 8 октября 1976 года).

«Некоторые вашингтонские аналитики даже предполагали, что Беленко и его грубый летательный аппарат могли быть преднамеренным российским проектом, призванным показать, что ВВС США слишком остро реагируют на воображаемую советскую угрозу в области вооружений. Другие предположили, что русские хотели, чтобы японцы позволили американским экспертам осмотреть их самолет… Подобные антисоветские действия давали Москве повод отложить соглашение с Токио, касающееся четырех стратегических Курильских островов» (Time, 1 ноября 1976 года).

«Япония сегодня вернула СССР — в разобранном виде — скандальный истребитель МИГ-25, который обострил дипотношения между двумя странами… Увеличилось количество захватов японских рыболовецких судов за нарушение советских территориальных вод. Некоторые торговые визиты были отложены… Японская волейбольная команда не смогла получить советские проездные документы. Но протесты проводились осторожно, чтобы избежать какого-либо серьезного или длительного разрыва отношений, который принесет русским больше экономического вреда, чем пропагандистской пользы». (The New York Times, 12 ноября).

Виктор Беленко в 1980 году получил американское гражданство и взял фамилию Шмидт. Много лет работал инженером по аэрокосмической технике в частных и госструктурах, консультировал ВВС. Вел уединенную жизнь. Завел новую семью, однако брак продлился недолго. Скончался 24 сентября 2023 года в доме престарелых в окружении сыновей Тома и Пола.

Андрей Егупец