— Юрий Цолакович, прошел год с момента получения вами Научной премии Сбера. Что удалось сделать нового в научном плане за этот год?

— У нас еще до премии были грандиозные планы, хотя уже было видно, что при современной международной обстановке будут трудности. Но, как ни странно, мы сделали почти все, что задумали. Наша новая лаборатория, названная «Фабрикой сверхтяжелых элементов», практически достигла своих проектных параметров. По производству тяжелейших искусственных элементов она превосходит сегодня всех своих конкурентов в мире примерно в 15–20 раз. Это позволило провести в 2023 году две серии опытов по синтезу ключевых и ранее нам недоступных изотопов 110-го и 116-го элементов, определяющих весь дальнейший путь к новым элементам таблицы Менделеева. Оба эксперимента прошли успешно.

— Какие появились новые идеи, планы, какие прежние направления вашей деятельности получили продолжение?

— Действительно появилась новая идея, которая, по всей вероятности, изменит наши представления, а значит, и нашу исследовательскую работу по свойствам атомных ядер на границах их существования. Хотя в нашей жизни часто новое — это хорошо забытое старое. Так и здесь.

В 1999 году я с соавторами опубликовал статью в известном американском журнале Physical Review об открытии ди-нейтрона (ядра, состоящего только из двух нейтронов). В многочисленных попытках, предпринятых во многих лабораториях мира, легчайшие ядра — ди-нейтрон, равно как и ди-протон, не были обнаружены.

В то же время дейтрон, состоящий из протона и нейтрона, стабилен и хорошо известен как один из трех изотопов самого легкого элемента водорода. В теории ядра считалось, что сил, склеивающих две упомянутые одинаковые частицы (так называемое сильное взаимодействие), немного не хватает, а других сил нет. Ведь, согласно принципу Паули, в ядрах не может быть «двойняшек», состоящих из двух неотличимых друг от друга частиц. Преимущество дейтрона в том, что его составляющие отличаются по заряду: протон — положительно заряжен, нейтрон — нейтрален.

Однако в поле другого ядра два дополнительных нейтрона могут формироваться в ди-нейтрон и существовать столь же долго, как вся система.

— Именно эту закономерность вам и удалось обнаружить?

— Да, это было экспериментально показано в нашей первой работе. В исследовании структуры ядра гелия-6 было обнаружено, что два нейтрона формируются в ди-нейтрон примерно такого же размера, как дейтрон, но удалены от остова ядра гелия-4 на расстояние, примерно вдвое превышающее размер ядра гелия-4.

— Что нам дает эта информация?

— Добавление еще одного нейтрона делает систему гелий-7 нестабильной. Но добавление двух нейтронов делает систему из восьми частиц (гелий-8) вновь связанной.

— Это значит, что появился еще один ди-нейтрон?

— Вполне вероятно! Тогда возникает вопрос, как взаимодействуют два ди-нейтрона в поле ядра гелия-4. Оказывается, что взаимодействуют, и мы сейчас будем исследовать систему «тетра-нейтрона». Ведь это своего рода код построения нейтронной материи. Мы пойдем дальше, для чего нам нужны новые возможности и новые средства.

— А как обстоят дела со строительством нового ускорителя, предназначенного для исследования подобных ядерных систем на новом уровне?

— Оно идет полным ходом. Надеемся получить первый пучок во второй половине следующего года. Как видите, это уже не сверхтяжелые элементы, а, наоборот, изотопы самых легких элементов — водорода, гелия, лития и других.

— Поддержала ли Научная премия Сбера какие-то ваши конкретные проекты, помогла ли осуществить научные планы?

— Существует весьма распространенное суждение, что талантливый художник (писатель, композитор, ученый), для того чтобы проявить свои творческие способности, должен жить трудно. Если впроголодь, то совсем неплохо! Тогда, казалось бы, большая премия Сбера должна, наоборот, наладить спокойную и сытую жизнь, без всяких творческих метаний и открытий.

Но мир, видимо, устроен по-другому. Научная премия имеет не только материальную, но и сильную духовную составляющую. «Голодному» творцу она приносит намного больше, чем прелести сытой жизни.

— О чем речь?

— Денежная часть моей премии Сбера продолжает свою финансовую жизнь в родном банке, как основа нового премиального фонда ОГАНЕСОН (название самого тяжелого элемента таблицы Менделеева), учрежденного мною и Объединенным институтом ядерных исследований.

Международная премия ОГАНЕСОН присуждается за выдающиеся результаты в области фундаментальных наук, а также за передачу знаний обществу и популяризацию науки. Программа премии нацелена на поощрение молодых ученых и специалистов, достигших успехов в теоретических и экспериментальных исследованиях в области физики, химии, биологии и прикладных задач. Кроме этого, премией будут отмечаться научные журналисты и популяризаторы науки.

Я рад, что в этом году состоялось заседание высокого жюри (председатель комитета — академик РАН Александр Сергеев, экс-президент РАН), названы первые четыре лауреата.