В Москве идет кинофестиваль

В Москве начался Открытый российский кинофестиваль авторского кино «Зимний», который проводится в этом году второй раз. В его конкурсную программу вошли восемь картин, которые до 7 декабря будет оценивать жюри под председательством продюсера Софии Митрофановой. О первых фестивальных показах рассказывает Юлия Шагельман.

«Зимний», организованный продюсерами Натальей Мокрицкой (она же программный директор фестиваля) и Максимом Королевым, впервые прошел в прошлом году и был признан настолько удавшимся, что Минкульт выделил средства на его продолжение. На открытии второго фестиваля министр культуры Ольга Любимова хвалила организаторов за то, что фестиваль этот «будто уже двадцать третий, будто он был всегда», и подчеркивала, что у кинематографистов теперь есть возможность завершать очередной «такой сложный год» как бы подводящим итоги киносмотром. Организаторы, в свою очередь, благодарили именно министра, а почему-то не режиссеров и продюсеров за возможность собрать достаточное количество фильмов для программы «Зимнего».

Основной своей целью госпожа Мокрицкая назвала привлечение внимания к авторскому кино, хотя на этом поле уже подвизаются и ММКФ, и «Окно в Европу», и фестиваль дебютов «Одна шестая» в Екатеринбурге, и фестиваль «Короче», у которого в этом году появился конкурс полнометражных картин, и впервые прошедший в октябре этого года в Геленджике «Маяк». Тем не менее в конкурсе «Зимнего», чуть более лаконичном, чем в прошлом году, на этот раз одни премьеры. Это фильмы «110» Ильи Михеева, «Белой дороги!» Эллы Манжеевой, «Вера» Иры Волковой, «Панические атаки» Ивана И. Твердовского, «Поедем с тобой в Макао» Романа Михайлова, «Сломя голову» Евгения Григорьева, «Танцуй, селедка!» Александры Лупашко и «Тимир» Николая Корякина.

Фильмом открытия «Зимнего» стала документальная лента «Архитектор: история Алексея Германа и его фильмов», которую представил Алексей Герман-младший. Перед ее показом на фестивале «Послание к человеку» в октябре выяснилось, что ее режиссером и сценаристом был кинокритик Антон Долин (признан иноагентом в РФ), имя которого теперь нигде не обозначено, а начитанный им закадровый текст переозвучен Германом-младшим. Не был он упомянут и на сцене «Зимнего», разве что господин Герман, говоря о многочисленных сложностях в работе над картиной, туманно намекнул, что «в последнее время» к ним прибавились еще и «несправедливости». «Но не будем о них говорить, забудем о них»,— подытожил он свою вступительную речь.

Это тем более парадоксально, что в самом фильме, рассказывающем о творческом пути Германа-старшего через призму его последней, самой монументальной работы «Трудно быть богом», упоминается, естественно, и о проблемах режиссера с советской цензурой, и о том, как его первая самостоятельная картина «Проверка на дорогах» на много лет оказалась под запретом. О бескомпромиссной честности Германа — и в кино, и в жизни — говорят работавшие с ним оператор Юрий Клименко, художник по костюмам Екатерина Шапкайц, сыгравший главную роль в «Трудно быть богом» Леонид Ярмольник, киновед и историк кино Наум Клейман. Они приходят к выводу, что Герман всегда снимал о том, как оставаться человеком в самые темные и антигуманные времена, и, как видно на примере самой документалки, вопрос этот по-прежнему не теряет актуальности.

Конкурсные же показы открыла лента «Белой дороги!» Эллы Манжеевой — это ее второй фильм, и работа над ним заняла почти десять лет. История рэпера (Тимур Бубеев), отправившегося в калмыцкую степь на поиски пропавшей матери (Любовь Убушиева), да и потерявшегося там, кажется, навсегда,— разумеется, не бытовая зарисовка, а масштабное, с этнографическими и философскими обертонами полотно об утрате и обретении национальной идентичности. Отсылки к калмыцкому эпосу, длинные планы бескрайних степей, песни и обычаи, которые авторы сознательно не расшифровывают,— все это поначалу затягивает и гипнотизирует. Но примерно с середины фильм начинает проседать под тяжестью многочисленных тем, которые стремится затронуть режиссер. Тут и семейные взаимоотношения, и ксенофобия, и сексуальное насилие, и неизбывная поколенческая травма, связанная с депортацией калмыков в 1940-х годах. Все темы важные, все острые, и все мешают друг другу раскрыться, оставаясь набором отмеченных галочек в воображаемом списке. В результате фильм теряет эмоциональную связь со зрителем и становится каким-то даже нарочито «фестивальным».