ИФХЭ РАН провел конференцию «Наука. Бизнес. Технологии»

Сегодня принято с ностальгией вспоминать советскую систему, когда работа над научным проектом не могла считаться законченной без его внедрения. Тогда научные концепции и лабораторные образцы, созданные в академических институтах, передавались в отраслевые институты, подчиняющиеся своим отраслевым министерствам. Там они превращались в опытные партии.

Далее технология переносилась на завод, где совершенствовалась в конструкторских бюро и заводских лабораториях. Внутри цепочки «институт РАН — отраслевой институт — институт-завод — производство» происходил постоянный обмен научной информацией. Не стояли в стороне от этой цепочки и вузы: практически в каждом дипломе присутствовал обязательный раздел «Внедрение». Глобальный принцип отношений между разными научными учреждениями требовал обязательного трансфера результата фундаментальной научной деятельности в промышленность.

При необходимости научные и научно-производственные мощности различного подчинения объединялись на государственном уровне. Так, с привлечением лучших специалистов из самых разных академических и отраслевых институтов в области физики и химии был реализован атомный проект. Так была воплощена космическая программа.

Утверждается, что цепочка сейчас разорвана. Производственные организации закупают импортные технологии или пользуются тем, что у них уже давно есть, а академические НИИ сосредоточились на решении фундаментальных задач и не обращают внимания на то, что происходит в промышленности. Среднего звена нет вообще: отраслевые НИИ были большей частью закрыты.

Говорящие так лукавят. Отраслевая наука не умерла. Корпорации и другие крупные организации (если речь идет о естественной монополии или крупном системo- или градообразующем предприятии, то в данном материале форма собственности не имеет значения, поэтому крупные ПАО или ОАО для удобства будем называть корпорациями, подчеркивая именно их размер и значимость) в своей структуре организуют исследовательские подразделения, которые по своему виду деятельности и размеру подобны отраслевым институтам. Принципиальная разница в том, что они не подчиняются министерству, но функционируют внутри одной корпорации. Для организации наличие в структуре собственных исследовательских институтов имеет как плюсы (соблюдение коммерческой тайны, понимание запросов организации, оперативность в решении задач, контроль над структурой, наконец, наращивание активов компании), так и минусы (значительные вложения в исследовательскую инфраструктуру, содержание высокооплачиваемых исследователей, для которых не всегда имеются адекватные задачи).

В некоторых корпорациях исследовательские отделы активно взаимодействуют с академическими институтами. Cотрудников поощряют за их привлечение: отслеживаются статьи, выходящие в научных журналах, а ученых из системы РАН приглашают выступить с презентациями. Позиция других корпораций — обходиться собственными исследовательскими мощностями.

По-настоящему прорывные технологии, обеспечивающие технологическое лидерство и выводящие человечество на новый уровень развития, возможны только на основе фундаментальных открытий. Без подпитки из академической среды корпоративный исследовательский отдел становится не только отраслевым, но еще и очень узким. Только в академическом институте умеют разложить задачу на фундаментальные «кирпичики» и, возможно, предложить новое и совершенно неочевидное решение.

Для того чтобы построить мост через пропасть между открытием и продуктом на его основе, чтобы облегчить трансфер технологий из системы РАН в промышленность, ИФХЭ РАН провел научно-практическую конференцию «Наука. Бизнес. Технологии». Мероприятие проходило с 14 по 16 ноября 2023 года. Конференция была поддержана сообществом «Искра», созданным победителями конкурса «Лидеры России» (трек «Наука»).

За три дня участники прослушали 35 докладов, сделанных учеными, представителями корпораций и государственных органов, предпринимателями и специалистами по экономике. На двух проектных сессиях обсуждались конкретные проблемы отраслей.

На вопросы «Ъ-Наука» о трансфере технологий и конференции «Наука. Бизнес. Технологии» ответили руководитель инженерно-технического центра ИФХЭ РАН, заместитель заведующего лабораторией сорбционных процессов ИФХЭ РАН, к.х.н. Андрей Школин, заведующий лабораторией математических методов политического анализа и прогнозирования МГУ имени Ломоносова, член координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета по науке и образованию при президенте Российской Федерации, к.ф.-м.н. Александр Петухов и директор ИФХЭ РАН, член-корреспондент РАН Алексей Буряк.

— Что делает ИФХЭ РАН для того, чтобы облегчить внедрение фундаментальных разработок?

Андрей Школин: Два года назад для ускорения внедрения разработок института в промышленное производство в структуре ИФХЭ РАН был создан инженерно-технический центр. Это было вполне естественное решение, связанное с исторической ролью Академии наук. Изначально научно-исследовательские институты Академии наук создавались как первое звено цепочки, которая заканчивалась на заводе и своей целью имела создание реального продукта.

Институты РАН сохранили сильные исследовательские возможности. Например, в конце 2023 года вышел список топ-2% самых цитируемых ученых мира по версии платформы Scopus. 15 ученых из 906 российских ученых, включенных в этот список, работают в ИФХЭ РАН. В 2021 году три патента института вошли в топ-100 лучших изобретений России. Это очень хороший показатель для одного института, пусть даже крупного, в котором научными исследованиями занимаются более 500 человек.

Я бы не сказал, что академические институты живут в каком-то своем мире и оторваны от реальной жизни. ИФХЭ РАН успешно оказывает консалтинговые услуги. Например, мы занимаемся разработкой методик для обеспечения экологической безопасности. В лаборатории сорбционных процессов ИФХЭ РАН подготовлены методики контроля безопасности газовых сдувок для атомных станций. В лаборатории физико-химических основ хроматографии и хромато-масс-спектрометрии ИФХЭ РАН разрабатываются и внедряются в практику аналитических лабораторий «Роскосмоса» методики определения супертоксиканта — несимметричного диметилгидразина и продуктов его трансформации. Методики прошли метрологическую аттестацию.

Проблемы возникают с новыми, прорывными разработками, потому что на ранней стадии их выгода и сочетаемость с уже имеющимися технологическими процессами неочевидны и влекут высокие риски. Из-за этого нам трудно находить партнеров. Тяжело заключать договоры. Сложно привлекать финансирование. Существует большая разница между тем, чтобы выполнить заказной НИОКР, например, на обратный инжиниринг, и тем, чтобы продать технологию, которая родилась на основе фундаментального открытия.

Бизнесу не нужна научная статья с описанием открытия. Принципы построения научной статьи и представления результатов научного исследования не соответствуют структуре технологической документации. Конвертация знаний в технологии только на основании статей и обсуждения с командой ученых находится на грани возможного.

Превращение открытия в технологию — это процесс, насчитывающий много этапов. Чтобы академические институты могли пройти хотя бы первые из них, к навыкам исследователей необходимо добавлять другие умения, с помощью которых можно представить научную разработку в интересном для бизнеса ракурсе. Бизнес нужно убедить, что за статьей стоит технология, которая будет работать, будет востребована, будет экономически целесообразна и которая к тому же встроится в технологический уклад предприятия. Для этого нужны технологи, которые смогут масштабировать лабораторный процесс на уровень сначала мелкотоннажного, а потом, возможно, крупнотоннажного производства. Нужны экономисты, которые просчитают отдачу от вложений, и юристы, способные обеспечить нормативную поддержку технологии.

Создавая ИТЦ ИФХЭ РАН, мы предположили, что, доведя результаты наших перспективных исследовательских работ до опытных образцов, мы сможем выходить на рынок и представлять научные результаты потенциальным партнерам в привычном и удобном для них формате. Зная, что в институте создано много перспективных для промышленности научных разработок, мы начали собирать базу. Мы планировали эти разработки «переупаковать», предложить заказчикам и, получив от них обратную связь, переработать проекты так, чтобы их можно было внедрить в реальную практику.

— Оправдались ли ваши предположения? Как далеко вам удалось подойти к внедрению?

А. Ш.: Наиболее близкой к внедрению была технология адсорбированного природного газа. Суть ее в том, что газ метан закачивается в адсорбент с заданной пористой структурой. Газ в адсорбенте находится в связанном состоянии, поэтому при разгерметизации он выходит наружу медленно, не создавая опасности взрыва. Система безопасна и экономична, потому что не требует сложного компрессорного оборудования и аттестованного для работы с высоким давлением персонала. Нами был пройден путь до опытных образцов, поэтому мы решили: вот оно, будем внедрять.

Мы стали работать с автомобилем, ездящем на природном газе, и тут выяснилось, что все очень непросто. Когда мы подготовили автомобиль к выпуску на дорогу, оказалось, что он должен не только соответствовать требованиям, которые мы к нему предъявляли как авторы технологии, но и требованиям по обеспечению безопасности дорожного движения. Значит, адсорбент должен удовлетворять дополнительным нормативам безопасности. И адсорберы, в которые этот адсорбент засыпался, тоже. Например, мы разработали эргономичный плоский адсорбер. Нам это решение казалось очень удачным: два плоские адсорбера помещаются в багажник так, что остается достаточно место для вещей. Но теперь мы также работаем с цилиндрическим адсорбером, потому что в России нет стандартов для плоских баков. Дальше возникли требования к автомобилю, к заправкам для автомобиля и т. д.

В общем, мы столкнулись с таким комплексом работ, который один институт или одно промышленное предприятие выполнить не в состоянии. При содействии Минпромторга нам удалось собрать консорциум компаний, заинтересованных в этом проекте. Нам удалось начать испытания и приступить к созданию нормативных баз. Пришлось выстраивать систему взаимоотношений с нашими партнерами так, чтобы мы были им интересны, и за счет имеющихся в институте компетенций претворять в жизнь их запросы к нашей технологии.

— Как строилось финансирование этой работы? Обычно лаборатория оценивается в зависимости от количества опубликованных статей. Здесь был найден другой механизм?

А. Ш.: Работы по изучению адсорбции природного газа начались в ИФХЭ РАН около 30 лет назад, и источником финансирования были научные гранты, а формой отчета — статьи. Потом мы заработали авторитет в этой области, выиграли конкурс ФЦП. Тогда нас заметили в ПАО «Газпром» и профинансировали крупный проект по изготовлению опытного образца изделия для газоснабжения удаленных от газотранспортной сети потребителей. Мы провели испытания станции резервного хранения природного газа для газоснабжения небольшого поселка в Рязанской области. Нормативную базу для проведения этих испытаний коллектив специалистов ООО «Трансгаз Москва» прорабатывал и согласовывал почти целый год.

Наше автомобильное направление — автомобиль на адсорбированном природном газе — мы развиваем за счет собственных резервов и благодаря поддержке промышленных партнеров. Развитие нормативной документации для этого проекта требует пока недоступных для нас знаний и средств.

— Сейчас для поиска индустриального партнера предлагается очень много автоматических инструментов и платформ. Как они помогают научной организации?

Александр Петухов: Большинство организаций, которые пытаются соединить науку и бизнес, ищут панацею в создании инструментов технологического характера, каких-нибудь IT-платформ. С одной стороны, в этих платформах представлен набор запросов от бизнеса, с другой — набор возможностей от науки, и информационная система сама подбирает партнера.

К сожалению, за исключением узких областей, такие платформы системно не работают. В единичных случаях возможно, но в целом личный контакт заменить очень тяжело. Чаще всего такие платформы срабатывают, когда уже есть выстроенный контакт хотя бы на каком-то уровне между «научной группой» и «заказчиком».

В сообществе ученых «Искра» на основе анализа опыта ряда госкорпораций и других компаний мы выявили, что взаимодействие науки и бизнеса наиболее эффективно инициировать через прямую личную коммуникацию, а уже после — дополнительно — использовать инструменты вроде IT-платформ. Поэтому мы работаем над тем, чтобы выстраивать системные контакты по направлениям для представителей науки и бизнеса и проводим для этого соответствующие мероприятия.

— Почему научной организации и бизнесу сложно выстроить диалог?

А. П.: Проблем и барьеров достаточно много, но чаще всего упоминаются два. Во-первых, проблема первого контакта. Если нет установленных ранее связей, то ученому и представителю бизнеса относительно не просто «найти друг друга». Требуются большая самостоятельная работа, анализ статей и патентов, формализация задач.

Во-вторых, не секрет, что бизнес и наука привыкли работать в разных условиях, включая юридические, временные, технические и другие факторы. Ученый привык к грантам, бизнес — к системам закупок, ученый — к системе отношений в вузах и РАН, бизнес — к иерархии компаний и проектным подходам. Тут много рассогласований; есть люди, которые понимают оба мира, но часто возникают и ключевые недопонимания.

— Говорят, что люди не доверяют друг другу, поэтому они заключают очень подробные договоры. В чем причины недоверия между бизнесом и научной организацией?

А. П.: Недоверие есть прямое следствие недопонимания и принципиально иного целеполагания. Для научных организаций, безусловно, стоит вопрос зарабатывания денег на хоздоговорах и т. д., но это лишь один из многих пунктов KPI от Министерства высшего образования и науки РФ. Ученые могут мыслить в иных масштабах и временных рамках, нежели даже крупный бизнес. Для фундаментальной науки 10–20–30 лет не срок. Большинство же бизнесов за это время закроются по несколько раз.

— Какие возможности дает «Искра»? Как научной организации обратиться в «Искру» с запросом на коммерциализацию своих разработок?

А. П.: «Искра» пытается преодолеть указанные барьеры и снизить риски для вовлеченных сторон. Мы с помощью специально разработанных мероприятий, имеющихся личных связей (а у нас в составе есть представители как науки, так и бизнеса со всей страны) выстраиваем коммуникацию в конкретных направлениях между научными группами и заинтересованными представителями бизнеса, что приводит к заключенным договорам, заказам на НИОКР и т. д.

Обратиться в «Искру» очень просто — у нас минимум формальностей. Достаточно написать о своем интересе либо мне, либо любому куратору проекта в наших телеграм-каналах, и мы обязательно ответим и найдем варианты.

— В 2023 году прошла уже вторая конференция на тему трансфера технологий. Каковы результаты первой конференции? Чего удалось достигнуть за год?

Алексей Буряк: Первую конференцию «Наука. Бизнес. Технологии» ИФХЭ РАН проводил в 2022 году. Очень приятно, что конференция вызывает интерес и становится традиционной. В ИФХЭ РАН есть много открытий, имеющих большую промышленную ценность. Например, селективная экстракция лития из гидротермальных растворов. Извлечение скандия из красных шламмов. Аккумуляторы для Арктики, сохраняющие работоспособность при –50 градусах, и аккумуляторы, в которых вместо лития используется натрий. Материалы для солнечной энергетики. Катализаторы для водородной энергетики и т. д. В прошлом году мы выделили целый день для представления наших работ, и отдача, несомненно, есть. Уже заключены первые договоры.

В этом году мы не стали проводить «подиум патентов», а сосредоточились на обсуждении путей для внедрения научного открытия. Как подготовить и оформить научную разработку для представления бизнесу? Как определить степень готовности открытия к внедрению? Какие имеются запросы у крупных и малых промышленных предприятий? Как установить первый контакт? Как его развивать? Для ответа на эти вопросы мы пригласили экономистов и специалистов в области трансфера технологий, включая представителей Национальной ассоциации трансфера технологий и Ассоциации брокеров инноваций и технологий, представителей госкорпораций и крупных компаний. Мы хотели, чтобы в конференции как можно больше принимали участие молодые ученые, кандидаты и доктора наук, молодые заведующие лабораториями, потому что очень важно, чтобы именно молодежь училась налаживать контакты с бизнесом и коммерциализировать свои научные разработки.

Ольга Макарова