Константин Крутильников о новых вызовах для российского юридического рынка

Недавно петербургское адвокатское бюро «S&K Вертикаль» снова вошло в топ крупнейших юридических фирм страны по версии «Право.ру», заняв третью строчку по выручке на юриста и пятую — по выручке в целом. Компания специализируется на разрешении сложных споров, связанных с корпоративными конфликтами и M&A-сделками, банкротством и уголовно-правовыми рисками. «Ъ-СПб» поговорил с председателем совета партнеров «S&K Вертикаль» Константином Крутильниковым о том, какие риски наметились сегодня для бизнеса и в каких областях они чувствуются наиболее остро.

— Прежде всего, хочу поздравить вас. Второй год подряд «S&K Вертикаль» входит в топ-5 крупнейших юридических фирм России (по версии «Право.ру»), что стоит за этим успехом?

— Самый важный показатель для юридического бизнеса — это PEPP (profit per equity partner — «выручка на партнера»), то есть эффективность бизнеса. В 2022 году мы были № 1 в России, в 2023 году — № 3. Партнеры бюро более двадцати лет изо дня в день делают свою работу, представляют интересы клиентов в сложных судебных спорах, корпоративных конфликтах, процедурах банкротства, уголовных делах, это непростая работа в агрессивной среде. С уверенностью могу сказать, что в части разработки и реализации стратегий сложных конфликтов и споров мы одни из лучших в России.

— Как вы оцениваете прошедший год с точки зрения конфликтности среды и юридических рисков для бизнеса?

— Здесь необходимо отметить, что бизнес продолжает находиться в агрессивной среде и испытывать на себе разнообразное давление, связанное с санкциями, ограничениями международной торговли и заморозкой активов. Что касается внутренних рисков, то, по сути, мобилизационный характер экономики влечет за собой усиление контроля со стороны государства во всех отраслях. И, конечно же, уголовно-правовые риски для бизнеса по-прежнему наиболее значимые, хотя к концу года есть несколько позитивных сигналов.

— Что вы имеете в виду?

— Владимир Путин в ходе ежегодной прямой линии заявил о необходимости оценить строгость наказания за экономические преступления, которая даже у него вызывает вопросы. Как следствие или как случайность, но через неделю суд приговорил бывшего министра «Открытого правительства» Абызова (21 декабря Михаила Абызова приговорили к 12 годам строгого режима, признав его виновным в организации преступного сообщества.— «Ъ-СПб») к сроку, позволяющему в ближайшее время выйти ему на свободу по УДО. В те же дни в Петербурге был вынесен приговор Ебралидзе (российский и грузинский бизнесмен Александр Ебралидзе.— «Ъ-СПб»), который позволил предпринимателю выйти из-под стражи в зале суда. Система понимает, что внешние угрозы и попытки изолировать Россию требуют от государства создания безопасных и стимулирующих условий для тех, кто остался в стране, делает здесь бизнес и платит налоги.

— Однако уголовные-правовые риски для бизнеса сегодня по-прежнему остаются очень высокими.

— Вы, наверное, помните рубрику «происшествия» в газете «Коммерсантъ» 10–15 лет назад? Тогда это были единичные новости, сенсации своего рода, сейчас новости про уголовные дела в отношении бизнесменов и чиновников — это ежедневное чтение. Мы более двадцати лет помогаем бизнесу справляться с уголовно-правовыми рисками, и сейчас влияние правоохранительных органов на гражданско-правовые отношения, на бизнес среду находится на пике. Сейчас практически любые сделки и бизнес проекты надо анализировать на предмет этих рисков. В зоне риска практически все предприниматели, дела инфопредпринимателей (речь идет про уголовные дела в отношении бизнес-коучей Елены Блиновский и Аяза Шабутдинова.— «Ъ-СПб») тому подтверждение.

— Кстати, в каких областях наиболее существенны уголовно-правовые риски?

— Традиционно — в области работы с бюджетными средствами и госзаказом, налоговых правоотношений, хотя в последнее время наблюдается либерализация законодательства о налоговых преступлениях. Бизнесмены должны следить за своими высказываниями и действиями в разрезе СВО, а также за финансовыми транзакциями, которые могут попасть под признаки финансирования террористической и экстремистской деятельности.

— Какие тенденции наблюдаются в области корпоративных конфликтов?

— В связи с выходом иностранцев из российского бизнеса, национализацией крупных активов впереди возможны большие трансграничные корпоративные конфликты. Пока таких споров единицы. Также наблюдался высокий уровень наследственно-корпоративных споров, это связано с активной сменой поколений собственников бизнеса, как правило, проблемы начинаются, когда основатели заранее не определяют порядок наследования и управления компанией после своего ухода.

Мы также наблюдаем очень важный тренд в области любых конфликтов: осмысленные усилия сторон конфликта на его урегулирование и завершение. Главный мотив сторон — вывод противостояния из публичного пространства и недопущение включения третьих лиц в борьбу за актив, в том числе государства. Расходы на юристов и потеря стоимости актива — тоже важные причины сесть за стол переговоров.

— Какие сейчас идут заметные корпоративные конфликты?

— Интересных и масштабных корпоративных конфликтов сейчас не так много. Сейчас времена доминирования уголовно-правовых методов ведения конфликта, если корпоративные споры можно сравнить с боевыми искусствами, то вмешательство правоохранительных органов в корпоративные отношения — это бои без правил, часто с трагическим исходом. Если в общем мы видим тенденцию на тихий выход иностранцев из российского бизнеса, то в одном из корпоративных конфликтов, в котором мы ранее принимали участие, была обратная ситуация. Акционеры из недружественной страны активно и очень креативно пытаются взять под контроль крупный стратегический актив в порту, в том числе через очень спорные обеспечительные меры, через веерную подачу заявлений в суды, через уголовно-правовые инструменты, через черный PR, вот такие бесстрашные ребята.

— Какие тенденции в области банкротства, как обстоят дела с субсидиарной ответственностью контролирующих лиц?

— Привлечение к субсидиарной ответственности — по-прежнему главный риск для контролирующих лиц должника. Тенденции последнего времени — смягчение слишком жесткого подхода к владельцам и руководству банкротов путем предоставления большего объема прав. В одном из дел, где мы представляем интересы крупного банка-кредитора в процедуре банкротства и потерпевшего по уголовному делу о хищении кредитных средств, удается комбинировать привлечение к субсидиарной ответственности в рамках арбитражного процесса и взыскание ущерба по уголовному делу, в нашем случае особенности ситуации добавляет то, что к ответственности привлекаются наследники умершего бенефициара, который признан обвиняемым по уголовному делу. Наш случай показывает, что реальному бенефициару от ответственности не уйти, даже если он умер.

— Генпрокуратура становится сегодня, можно сказать, ударной силой государства в вопросах возврата активов из частной собственности в государственную. Это может привести к массовому пересмотру итогов приватизации?

— Как неоднократно заверяли нас первые лица государства, пересмотра нет и не будет. В этой связи активность Генеральной прокуратуры в вопросах, так назовем, деприватизации, вызывает у бизнес-сообщества нервный тик, ведь затрагивается базовый вопрос: насколько частная собственность защищена законом и судом?

— И насколько она защищена судом?

— Ну, например, мы («S&K Вертикаль») ведем сейчас дело, в котором Генпрокуратура оспаривает приватизацию и истребует в пользу государства акции общества, приватизированного в 1994 году... Далеко за пределами исковой давности более 200 акционеров были лишены права собственности и права на компенсацию изъятых акций. Надеемся, что Верховный суд выскажется по этому спору в интересах института частной собственности и стабильности гражданского оборота. Помимо исков о так называемой деприватизации, Генпрокуратура часто выходила с требованиями о конфискации имущества в рамках уголовного процесса, обращении в собственность государства нелегитимно приобретенного имущества госслужащих и имущества, приобретенного иностранцами в нарушение 57-ФЗ («О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства»). Однако хорошим знаком являются случаи отзыва Генпрокуратурой своих требований и заключение единичных мировых соглашений (например, дело HeidelbergCement об изъятии активов.— «Ъ-СПб»), значит, есть шанс донести до государства свою правоту и защитить свою собственность.

— Как сейчас в целом обстоит ситуация на российском рынке юридических услуг?

— Юридический рынок достойно справляется с вызовами времени, появляются новые игроки, новое поколение грамотных специалистов и управленцев, сейчас время больших перемен. Сама юридическая функция трансформируется: из вспомогательной и обслуживающей она становится стратегической для бизнеса, работа с юридическими рисками, особенно в текущих условиях это забота первых лиц и бенефициаров любой компании. Кто из консультантов предложит объемный взгляд на проблему и возьмет на себя ответственность за ее решение, тот и будет в авангарде рынка.

Беседовал Андрей Кучеров