Как Россия пересмотрела подход к контролю над вооружениями

Для международной архитектуры контроля над вооружениями 2023 год выдался весьма непростым. Россия приостановила участие в российско-американском Договоре о стратегических наступательных вооружениях, вышла из Договора об обычных вооруженных силах в Европе, отозвала свою ратификацию Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Эти соглашения и ранее вызывали нарекания у российской стороны, однако на фоне обострения конфликта вокруг Украины власти РФ существенно переосмыслили свои подходы к контролю над вооружениями. Москва более не считает эту сферу абсолютным приоритетом и не готова рассматривать ее обособленно от других.

Три шага назад

Итоги года для режима контроля над вооружениями весьма неоднозначные. Начнем с плохих новостей: продолжилась эрозия элементов этой системы. Причем, в отличие от предыдущих лет, драйвером этого процесса во многом была Россия. Наиболее значимым с точки зрения практических последствий стало решение о приостановке участия России в ключевом российско-американском соглашении — Договоре о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ). Президент Владимир Путин объявил об этом 21 февраля в послании к Федеральному собранию. Обосновал он это решение тем, что США, по словам их же представителей, хотят нанести России «стратегическое поражение» и причастны к атакам украинцев на заявленные по ДСНВ российские авиабазы (Дягилево и Энгельс).

Кроме того, власти РФ ужесточили звучавшие ранее обвинения в адрес США в нарушении договора. По их оценке, американские процедуры переоборудования пусковых установок баллистических ракет подводных лодок и тяжелых бомбардировщиков B-52H не соответствовали обязательствам США. Эта тема возникла не в 2023 году, а намного раньше. Стороны неоднократно обсуждали ее и даже наметили варианты решения одной из указанных проблем, но не успели опробовать их.

Приостановка участия России в ДСНВ на практике прежде всего означает, что:

• Москва более не посылает Вашингтону уведомления о своих стратегических ядерных силах (за время действия договора с 2011 года по март 2023-го они обменялись такими данными 25 720 раз),
• не допускает к своим военным объектам американских инспекторов
• и не участвует в заседаниях созданной в рамках договора консультативной комиссии.

США претензии России отвергли, заявив, что ее решение о приостановке участия в ДСНВ «незаконно» и она обязана выполнять требования договора. Впоследствии, однако, Вашингтон тоже объявил, что не будет предоставлять Москве данные о своих ядерных силах и принимать инспекторов. Сейчас никакого обмена информацией и иной деятельности в рамках ДСНВ не ведется. Формально же договор продолжает действовать (до 2026 года).

В мае 2023 года российский парламент принял закон о выходе России из Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). На рассмотрение законодателей инициативу также внес Владимир Путин. Этот подписанный в начале 1990-х договор ограничивал численность военной техники в Европе по пяти категориям (танки, бронемашины, артиллерия, боевые самолеты и вертолеты). В конце 1990-х возник военный дисбаланс из-за расширения НАТО за счет бывших стран Варшавского договора и государств, появившихся после распада СССР. В 1999 году в Стамбуле подписано соглашение об адаптации ДОВСЕ, однако обновленный договор ратифицировали лишь четыре страны (Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина) из 30 подписавших. В 2007 году Россия приостановила участие в ДОВСЕ, в качестве условия возвращения к его выполнению потребовав от государств—членов НАТО ратифицировать новый вариант договора. Они на это, однако, не пошли. В пояснительной записке Госдумы к решению о денонсации ДОВСЕ констатировалось, что к маю—июню 2023 года это соглашение «во многом устарело и утратило связь с действительностью».

После того как Россия окончательно вышла из договора, страны НАТО также объявили о намерении бессрочно приостановить участие в нем. На сегодняшний день ДОВСЕ существует, по сути, только на бумаге.

В октябре Владимир Путин заявил о целесообразности дератификации Россией Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). В качестве главной причины такого решения власти РФ привели тот факт, что США за более чем 20 лет не приблизились к ратификации этого соглашения, и Россия считает нужным уравнять свой международно-правовой и политический статус со статусом США. Отзыв российской ратификационной грамоты осложнил и без того непростую ситуацию, в которой находится ДВЗЯИ. Дело в том, что для его вступления в силу нужна ратификация 44 странами, имеющими ядерное оружие или возможности его создания. До этого года для того, чтобы договор заработал, не хватало ратификаций (или же подписей и ратификаций) восьми стран. Теперь их стало девять.

Не приговор

Впрочем, есть и хорошие новости. Приостановив участие в ДСНВ, власти РФ объявили о готовности и далее придерживаться количественных ограничений, предусмотренных этим договором: 700 единиц для развернутых межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подлодок (БРПЛ) и тяжелых бомбардировщиков (ТБ); 1550 единиц для боезарядов на них; 800 единиц для развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР и БРПЛ, а также ТБ. США также заявили о намерении продолжать придерживаться этого потолка.

Кроме того, Россия обещала продолжать предоставлять США уведомления о запусках МБР и БРПЛ в соответствии с соглашением 1988 года и предоставлять уведомления об учениях в соответствии с договоренностями 1989-го. США также заявили о готовности направлять России уведомления в соответствии с этими двумя соглашениями.

Что касается ДОВСЕ, то этот договор был уже настолько малоэффективным, что выход из него России и приостановка участия стран—членов НАТО в нем на практике мало что изменили.

Разве что у некоторых европейских государств, до последнего направлявших партнерам ежегодные отчеты о своих вооруженных силах, стало меньше бумажной волокиты.

Наиболее позитивно складывается пока, как ни странно, ситуация вокруг ДВЗЯИ. Владимир Путин несколько раз подчеркнул, что Россия не будет возобновлять ядерных испытаний, если США не сделают это первыми. И хоть сам договор теперь еще дальше от вступления в силу, власти РФ под конец года на практике продемонстрировали, что по-прежнему настроены на сотрудничество в рамках этого соглашения. В декабре было объявлено о завершении создания российского сегмента станций в рамках Международной системы мониторинга — важнейшего элемента проверочного механизма ДВЗЯИ. Последний из российских объектов был введен в строй в Южно-Сахалинске. Теперь на территории России в рамках Международной системы мониторинга действуют 32 объекта — 31 станция и одна радионуклидная лаборатория. В подготовительной комиссии Организации ДВЗЯИ завершение создания российского сегмента назвали «монументальным достижением».

Компартментализация и наоборот

Впрочем, на этом хорошие новости и заканчиваются. Будущее системы контроля над вооружениями, выстраивавшейся с конца 1960-х — начала 1970-х годов прошлого века, сегодня мало кто возьмется уверенно предсказать, но поводов для оптимизма мало. В июне этого года США, на фоне обострения конфликта вокруг Украины прервавшие большинство контактов с Россией, объявили о готовности возобновить диалог с Москвой по снижению ядерных рисков и выработке договоренностей на период после 2026 года (то есть после истечения ДСНВ) — без предусловий и вне зависимости от разногласий в других сферах. В Вашингтоне напомнили, что в прошлом, в период холодной войны, США и СССР удавалось сотрудничать в сфере контроля над вооружениями, несмотря на острые разногласия в других областях, будь то по идеологическим вопросам, обстановке в Европе, войне во Вьетнаме или Афганистане. И предложили сейчас также начать договариваться по принципу compartmentalization (компартментализации, то есть обособления). В сентябре они оформили свое предложение на бумаге и отправили его в Москву. Ответа в Вашингтоне ждут до сих пор.

Из заявлений с российской стороны следует, что она в итоге, скорее всего, ответит. Но вряд ли ее ответ порадует США.

По всей видимости, в Москве более не считают контроль над вооружениями столь суперприоритетной сферой, как ранее. Приоритет во внешней и оборонной политике сейчас один: военная операция на Украине.

Все остальное оценивается с точки зрения того, помогает ли оно России достигать ее цели в этой сфере или, наоборот, мешает. США и другие страны—члены НАТО, вооружающие Украину и оказывающие жесткое политическое и экономическое давление на Россию, явно находятся во второй категории. Для Москвы же конфликт вокруг Украины, ситуация с обеспечением безопасности в Европе и общее состояние российско-американских отношений — это все теперь элементы «уравнения» по стратегической стабильности. По сути, это такая антикомпартментализация, когда ключевые факторы в области безопасности переплетены и рассматриваются во взаимосвязи.

США же, как сказал замглавы МИД РФ Сергей Рябков в недавнем интервью журналу «Международная жизнь», «пытаются сыграть в одни ворота, то есть в наши». «Мы не готовы к таким играм»,— подчеркнул он. Но все же добавил позитивную ноту, напомнив о формате «ядерной пятерки», в рамках которой Россия и США обмениваются мнениями с Китаем, Великобританией и Францией. До августа 2024 года Россия председательствует в этом формате. И хоть у него нет особо формализованного мандата, сам факт, что официальные лица пяти стран регулярно встречаются и находятся в режиме диалога, в нынешних условиях уже можно назвать достижением.

Елена Черненко