Артема Новикова спасет операция на сердце

Пятилетий Артем живет в Томске. У него врожденный порок сердца. Еще в младенчестве мальчику сделали две операции и поставили протез вместо клапана легочной артерии. Теперь Артем вырос, а протез нет — сердечные протезы не умеют расти. Протез нужно заменить таким же, но побольше. Однако качественные и долговечные протезы — такие, чтобы Артем мог забыть о сердце хотя бы до подросткового возраста,— стоят очень дорого, и государственных квот на них нет.

Есть такие велосипеды — с моторчиками. На велосипеде с моторчиком Артем смог бы ездить. Он вообще-то катание на велосипеде неплохо освоил еще в позапрошлом году, но теперь совсем нет сил крутить педали. Вот если бы моторчик…

Про моторчик Артем понимает. Сердце внутри человека — это такой моторчик. Велосипед без моторчика едет потому, что человек крутит педали. А педали он крутит потому, что сердце у него внутри вырабатывает силы для этого. То есть получается, что моторчиком для велосипеда служит человеческое сердце. Вот оно-то и сломалось. Поэтому велосипед Артема простоял весь прошлый сезон без пользы. Артем попытался покататься пару раз, но не смог проехать больше сотни метров — не стоит и затеваться.

Футбольный мяч тоже лежит без дела, и даже потерялся, потому что в него никто не играл. У Артема хорошо получалось играть в футбол. Прошлым летом, когда он начал задыхаться, он придумал сначала, что можно стоять на воротах, но потом и на воротах стоять стало слишком тяжело.

Из подвижных игр, которыми заняты во дворе ребята, Артем может теперь только одно — уйти домой. Дома можно собирать конструктор или рисовать. Артем рисует людей — маму, папу, брата, доктора. У людей обычно все нормально с сердцем, никто не задыхается — только Артем. Но мама говорит, что это можно починить. Сердце можно починить, как моторчик. Артем видел, как чинят всякие бытовые приборы. Их разбирают, меняют сломанные детали на новые, и все снова работает. Артему только трудно сообразить, как это — разобрать человека. Как можно разобрать человека и заменить внутри него деталь?

Артем не помнит, как ему делали операции. А мама не рассказывает. В прошлом году, когда Артем с мамой лежал в больнице на обследовании, мама говорила, что это врачи чинят ему сердце. Ему давали какие-то таблетки, делали какие-то уколы, что неприятно, конечно, но терпимо, и еще возили по груди какой-то пластмассовой штукой, которая пищала и шипела,— как при помощи всего этого можно починить сердце внутри Артема, мальчику все равно непонятно.

Потом Артема выписали. Мама объяснила, что выписаться — это значит пойти домой, а потом еще раз вернуться в больницу и тогда уже сердце починят окончательно. И они пошли домой.

Домой Артем идет так. Он открывает дверь в подъезд и быстро проходит один лестничный пролет. После одного пролета начинает стучать в ушах и все тело покрывается испариной.

Артем замедляет шаг. Берется за перила, чтобы не только шагать ногами по ступенькам, но и подтягивать себя рукой. Но все равно тяжело. Стук в ушах только усиливается. Голова становится мокрой, и Артем пытается вытереть пот ладонью. Ладонь холодная.

Еще два или три лестничных пролета Артему удается пройти, но с каждым шагом все медленнее. Они живут на пятом этаже. Без лифта. Артему никогда не удается дойти разом до пятого этажа. Обычно он доходит до третьего или — в хорошие дни — до четвертого этажа.

— Мама, я больше не могу, я буду отдыхать.

— Давай, конечно, отдохнем.

Папа иногда может взять Артема на руки и пронести вверх. Мама не может — Артем уже большой. Мама ставит на пол то, что у нее в руках, например пакет с продуктами из магазина. Они стоят на площадке третьего или четвертого этажа и разговаривают. Все равно, про что — про моторчики или про роботов ниндзя, которых можно смастерить из конструктора. Они разговаривают не потому, что им нужно поговорить про роботов прямо сейчас, а потому, что на лестничной площадке нечего делать — можно только стоять и разговаривать.

Артем расстегивает куртку, потому что ему жарко и он вспотел. Сердце постепенно успокаивается, стук в ушах становится тише, но всякий раз прежде, чем сердце успокоится совершенно, Артему становится холодно.

— Ну пойдем? — говорит мама.

— Пойдем, только я приду и сразу лягу, ладно?

Инна Кравченко, Томская область