Российские компании не готовы к онкологии у сотрудников

Большинство российских компаний не имеют регламента действий на случай, если у сотрудника обнаружат рак или другое критическое заболевание. При этом большинство работодателей в той или иной форме поддерживают работника в такой ситуации; в частности, более двух третей компаний готовы сохранить за сотрудником рабочее место на период длительного лечения. Таковы результаты опроса ко Всемирному дню борьбы с раком, проведенного платформой онлайн-рекрутинга HH.ru и консалтинговой компанией Diversity brand, Фондом семьи Тиньковых и Фондом борьбы с лейкемией. Часть компаний заявляют, что у них нет свободных ресурсов на поддержку заболевших сотрудников, и считают лечение от рака делом государства, но исследователи полагают, что такая позиция может вести к дополнительным издержкам и снижению лояльности сотрудников.

Всемирный день борьбы с раком отмечается 4 февраля. К этой дате авторы опроса решили оценить готовность российского бизнеса к ситуации онкологического заболевания у сотрудников. Опрос проходил с 17 по 28 декабря 2023 года, в нем приняли участие руководители 138 компаний из разных городов России.

70% опрошенных работодателей назвали свой бизнес человекоцентричным, то есть ориентированным на улучшение качества жизни сотрудников и клиентов (22% не согласились с такой оценкой, а 8% затруднились ответить). 67% респондентов утверждают, что здоровье и благополучие человека — это ценность для их компании. При этом только у 8% компаний есть порядок или регламент работы в ситуации критического заболевания у сотрудника, отмечают авторы опроса.

62% респондентов знают о случаях заболевания раком среди сотрудников. Лишь 16% ничего не предпринимали в связи с этим.

Самая распространенная (71%) реакция работодателя — на время лечения сохранить за заболевшим рабочее место. 49% работодателей предложили сотрудникам с онкологическим диагнозом гибкие условия труда и/или оказали материальную поддержку (48%). В 28% случаев материальная поддержка была оказана силами других сотрудников. 16% респондентов предложили заболевшему подходящую альтернативную должность внутри компании, 11% оплатили медобслуживание и лекарства, 4% предложили или оплатили помощь психолога.

Партнер HR-практики в Diversity brand Юлия Зайцева говорит, что статистика кажется позитивной, но отмечает, что почти треть опрошенных (29%) не соблюдает «даже такой минимум, регламентированный ТК РФ», как сохранение рабочего места. Руководитель трудовой практики АБ КИАП Юлия Паушкина обращает внимание, что многое может зависеть от должности работника, условий труда, его самочувствия и продолжительности отсутствия. «В целом во время больничного за работником сохраняется рабочее место. В ряде случаев в соответствии с медицинским заключением работник может быть переведен на другую работу,— комментирует госпожа Паушкина.— Если работник отказывается от временного перевода на срок до четырех месяцев либо соответствующая работа у работодателя отсутствует, то работодатель обязан отстранить работника от работы с сохранением места работы (должности), но без выплаты зарплаты».

46% работодателей не знают, как действовать в ситуации, если кто-то из коллег столкнется с онкодиагнозом. Знают, что делать, исходя из собственного опыта, 38% опрошенных. Только 5% опираются на протокол, утвержденный в компании. 16% затруднились ответить на этот вопрос. Основным барьером для системных решений по сопровождению сотрудников с онкозаболеваниями работодатели называют отсутствие бюджета на такой случай (50% респондентов, можно было выбрать несколько вариантов). 40% полагают, что сопровождение сотрудников с онкодиагнозами — социальная тема, которая не помогает развитию бизнеса. 38% не располагают временем и ресурсами на такую поддержку, 37% избегают неудобной темы, а 33% считают, что случаи онкологических заболеваний редки.

По мнению 21% работодателей, у большинства компаний другие приоритеты, а 9% считают, что помощь онкобольным — дело государства.

Основатель консалтинговой компании Diversity brand Екатерина Горлова считает «корневым заблуждением» мнение, что случаи онкодиагнозов сотрудников единичны, а помощь заболевшим «не входит в бизнес-цели компании». «Оставляя такие случаи на усмотрение конкретного руководителя или HR, вместо того, чтобы разработать алгоритм действий, бизнес в итоге может столкнуться с финансовыми издержками из-за снижения лояльности сотрудников и в итоге роста стоимости найма»,— полагает госпожа Горлова.

«Почти две трети руководителей сталкиваются со случаями онкологии в рабочем коллективе,— говорит гендиректор Фонда борьбы с лейкемией Ануш Овсепян.— Если внедрять соответствующие изменения, они помогут вовремя проводить чек-апы, диагностировать опасные заболевания, правильно маршрутизировать человека, своевременно приступать к лечению, оказывать необходимую поддержку». Госпожа Овсепян отмечает, что такие меры «значительно повышает шансы на выздоровление», но не уточняет, за чей счет они должны приниматься, и достаточно ли компетенций у работодателя, чтобы принимать решения и тем более создавать корпоративные алгоритмы для ситуаций, требующих внимания медиков высокой квалификации.

Директор службы психологической помощи онкопациентам «Ясное утро» Ольга Гольдман обращает внимание, что у крупных компаний обычно есть корпоративная политика социальной ответственности, куда входит в том числе забота о благополучии своих сотрудников.

По ее оценке, проблемы с поддержкой работодателя чаще встречаются у пациентов, которые заняты в госсекторе или в небольших компаниях, у которых нет ресурсов. «Меры государственной поддержки существуют, но недостаточны или слишком сложны в получении»,— комментирует госпожа Гольдман. При этом число «токсичных» решений работодателей по отношению к сотрудникам с онкологическими заболеваниями снижается, отмечает она: «Если раньше на горячую линию помощи онкобольным "Ясного утра" нередки были обращения о том, что работодатель предложил уволиться, то сейчас вопросов по трудовому праву становится чуть меньше, чем других».

Отметим, в 2022 году в мире зарегистрировали 20 млн новых случаев рака и 9,7 млн смертей. К 2050 году эксперты Всемирной организации здравоохранения прогнозируют более 35 млн новых случаев. В России, по официальным данным, с таким диагнозом живет около 4 млн человек.

Наталья Костарнова