Новый сезон «Вражды»: Райан Мёрфи и Гас Ван Сент о том, как Трумен Капоте предал светских львиц Нью-Йорка

Второй сезон антологии «Вражда» пытается ответить на вопрос, почему Трумен Капоте двадцать лет дружил со светскими львицами Нью-Йорка, а потом выставил их на посмешище.

Текст: Татьяна Алешичева

Бейб Пейли (Наоми Уоттс) плачет в жилетку лучшему другу, писателю Трумену Капоте (Том Холландер): на модном показе в Париже ей было так одиноко! Ее муж Билл (медиапродюсер телесети CBS) от нее отдалился. А по возвращении в Нью-Йорк с чемоданом новых нарядов Givenchy («Юбер превзошел сам себя!») Бейб обнаружила, что у Билла интрижка с женой губернатора, этой вульгарной теткой: она пользуется вонючими духами Caleche Hermes, а в них слишком много сандала. Он кувыркался с ней прямо в супружеской постели — там осталось гигантское пятно менструальной крови!

— Эта дрянь все подстроила. Тебе надо сменить матрас и быть выше этого. Не становись очередной разведенкой с Манхэттена, сходящей с ума в Вестчестере,— утешает автор «Завтрака у Тиффани» задушевную подругу, которая была прототипом Холли Голайтли. Другие светские «лебедушки» Нью-Йорка, как называл их Капоте, тоже считали, что Холли списана с них — ведь эти писатели вообще всех и вся тащат в свои книжки.

Спустя семь лет Капоте снова потащит «лебедушек» во главе с Бейб в книжку: опубликует в «Эсквайре» главу из неоконченного романа «Услышанные молитвы», где выставит на всеобщее обозрение тот самый окровавленный матрас. Вот зараза. Лучшую подругу и мужа-изменщика он выведет под другими именами, но весь Нью-Йорк поймет, кого он имел в виду, и его дружбе с Бейб придет конец.

Что касается богатой вдовы Энн Вудворд (Деми Мур), то конец ей придет буквально. Капоте и Вудворд терпеть не могут друг друга, она шипит: «Педик!», а он дразнит ее «миссис Пиф-Паф». Капоте говорит, что она намеренно застрелила мужа, хотя полиция считает это несчастным случаем — мол, приняла за грабителя. Когда Вудворд узнала о грядущей публикации в «Эсквайре», она отравилась. Шокированной Бейб эту историю пересказывает в ресторане третья «лебедушка», Слим Кит (Дайан Лейн), и у Бейб расширяются глаза от ужаса: ведь они так смеялись, когда Трумен «обкатывал» свою версию на званом обеде у Пейли!

К чете Пейли писателя привел в 1955 году голливудский магнат Дэвид Селзник, пообещав, что «Трумен очень веселый»,— Билл тогда еще не мог понять, какого черта Гарри Трумэн должен быть веселым. Недоразумение с разными Труме(э)нами быстро разрешается, и Бейб заливисто хохочет, но тогда никто даже представить не может, какое веселье их ждет впереди. Трумен всех выставит чертовыми куклами — всех своих «лебедушек», включая белокурую Си Зи Гест (Хлоя Севиньи) и знойную Ли Радзивилл (Калиста Флокхарт). В отместку они отвернутся от него и сломают ему жизнь.

Разумеется, рано или поздно этот сюжет должен был попасть в руки Райана Мёрфи, деконструктора поп-культуры, который пишет «американскую историю всего» — ужасов, преступлений, субкультур и священных монстров. Как он ее пишет — другой вопрос. В применении к творчеству Мёрфи речь уже не о том, хорошо оно или плохо: есть плохо, есть кэмп (намеренно плохо — так, что уже хорошо) и есть Райан Мёрфи. В новом сезоне антологии семь из восьми серий снимает Гас Ван Сент — и придает печальной истории Капоте нежности, укутывает ее в светлую ретро-дымку, скользит камерой по безупречным лицам «лебедушек» и их аккуратным прическам — да как вообще можно было их обидеть?

А так. Году этак к 1975-м Капоте то ли исписался, то ли слишком высоко задрал планку, создавая свою версию «Поисков утраченного времени» — черную комедию о богатых и знаменитых. Сердце-обличитель молчало, зато заговорила печень-обличитель — пьет он изрядно, навыка держать язык за зубами у него нет, зато есть навык писать в том же духе, тем более он уже пропустил четыре дедлайна издательства, а те требуют вернуть 400 тысяч задатка. А «лебедушки» вот они, прямо под рукой — восхитительно пустые красивые паразитки. «Он видит, как ведут себя люди, подобно астроному, который видит созвездия,— это условный рефлекс»,— печально объясняет Бейб верный друг писателя Джек Данфи (Джо Мантелло). «Может, он мизогин?» — поджимает губы Ли Радзивилл. Да нет, скорее мизантроп. В сериале есть и психоаналитическая версия: Капоте высмеял высший свет, не пощадив подруг, в память о матери (Джессика Лэнг) — темпераментной южанке, тщетно мечтавшей о светских гостиных Нью-Йорка, где таких, как она, не принимали. Но с экрана во всей красе прорывается и самая простая, незатейливая версия: Капоте сделал это, потому что мог и хотел. «Ошибки — то, что делает нас интересными»,— говорит он Бейб. Ну да, а других людей — несчастными. Просто он думал, что они простят, и не увидел в свой телескоп, что такие такое не прощают.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram