На киноэкраны вышло продолжение новой французской версии «Трех мушкетеров»

В прокат вышел фильм Мартена Бурбулона «Три мушкетера: Миледи» — вторая часть заявленной дилогии по мотивам романа Александра Дюма. Пытаясь разобраться в хитросплетениях нагроможденных авторами интриг, Юлия Шагельман окончательно потеряла в них собственно мушкетеров, Миледи и всех-всех-всех.

Действие «Миледи» стартует ровно с того момента, на котором мы остановились десять месяцев назад, в финале картины «Три мушкетера: Д`Артаньян». Правда, на зрительскую память авторы особо не рассчитывают, поэтому быстренько перечисляют основные события предыдущей серии, тем более что на текст Дюма тут рассчитывать не приходится: фантазия сценаристов Матье Делапорта и Александра де Ла Палетьера увела их от него довольно далеко.

Итак, во Франции 1627 года действует масштабный заговор гугенотов, целью которого является устранение короля Людовика XIII (Луи Гаррель, появляющийся редко, но в своих сценах делающий все, чтобы перетянуть на себя зрительское внимание) и установление республики. Если вы в этот момент удивились, то представьте, как удивились сами экранные гугеноты, узнав, что младший брат короля Гастон Орлеанский (Жюльен Фрисон) участвует в их заговоре отнюдь не из любви к свободе и веротерпимости, а из корыстного, но гораздо более реалистичного для XVII века желания занять престол самому.

Именно Гастон, не отметившийся в истории решительно ничем заметным, в фильме назначен на роль главного злодея. Кардинал Ришелье (Эрик Руф) ошивается здесь где-то на периферии, с равнодушием к нему Анны Австрийской (Вики Крипс) смирился еще в прошлой части, политические интересы Франции блюдет пуще собственных, и даже похищение Констанции организует только для того, чтобы уберечь ее от приспешников Гастона. Мушкетеров он, правда, по-прежнему не любит, но скорее просто из личной неприязни, в которой его, пожалуй, трудно упрекнуть: насколько необаятельными и нехаризматичными вышли по версии Мартена Бурбулона Атос (Венсан Кассель), Портос (Пио Мармай), Арамис (Ромен Дюрис) и Д`Артаньян (Франсуа Сивиль), особенно самый младший из четверки.

При этом никаким «один за всех, и все за одного» в фильме и не пахнет: большую часть экранного времени герои проводят в своих отдельных сюжетах. Пока Д`Артаньян мечется в поисках Констанции (Лина Кудри) и почти пропускает осаду Ла-Рошели, Атос решает семейные проблемы — помимо брата (Габриэль Альмаэр), играющего заметную роль в гугенотском заговоре, у него обнаруживается еще и малолетний сын, которого успела родить Миледи (Ева Грин). У Арамиса свои заботы: ему сценаристы тоже подсунули неожиданную родственницу, а именно сестру (Камилль Рутерфорд), которая, будучи монахиней, забеременела от мимо проходящего военнослужащего. Тут любому станет не до блаженного Августина. Портос же, хорошенько отметив взятие Ла-Рошели, заваливается пьяным под дерево, на которое до того долго и выразительно мочился, и вовсе пропадает на добрую треть фильма.

Вообще сценарий «Миледи» выглядит так, как будто ее создатели накидали в шляпу бумажек со случайными идеями, а потом вытаскивали их в произвольном порядке и переносили на экран, не заботясь о причинно-следственных связях и превращая происходящее в полную какофонию — сюжетную и визуальную. Среди этих идей, например, появление чернокожего мушкетера по имени Ганнибал (Ральф Амуссу), который оказывается еще и крестником короля: то ли французские кинематографисты вдохновлялись «Арапом Петра Великого», то ли хотели намекнуть на происхождение самого Дюма. Правда, с этим персонажем связан, пожалуй, единственный момент, заставляющий предположить, что авторы все-таки не лишены самоиронии. «Я что, не похож на мушкетера?» — спрашивает он изумленного Д`Артаньяна при первой встрече. Остальной юмор в картине куда проще и грубее (отвечает за него в основном комический дуэт Портоса и Арамиса в те редкие моменты, когда этих двух все-таки сводят вместе на экране).

А что же Миледи, которая заявлена как главная героиня, но на самом деле получает не так уж много внимания и удельного веса в сюжете? Заявленная в прошлой части попытка пересмотреть ее историю так и остается попыткой. Да, здесь есть намеки на то, что роковой женщиной она стала не по желанию, а вследствие несправедливого отношения к ней общества вообще, мужчин в частности и Атоса конкретно, но дальше пары страстных монологов о поруганной любви дело не идет. К ним вполне в духе времени никто не прислушивается, сама же Миледи любым другим способам разрешения конфликтов предпочитает внезапно вытащенный из рукава кинжал.

Поэтому сочувствовать ей сложно, как, впрочем, и восхищаться злодейской сноровкой. Авторы даже отвели от нее обвинение в убийстве Констанции — последней уготована одна из самых нелепых смертей в истории мирового кинематографа. Однако расплата за нее у всех нас еще впереди: фильм обрывается клиффхэнгером, обещающим как минимум еще одну часть, хотя хороший палач не помешал бы этой франшизе уже сейчас.