Что нового стало известно из изменившегося формата публикаций ЦБ по ключевой ставке

Новый формат публикации Банком России сведений, сопровождающих принятие решений по ключевой ставке и макропрогнозу, видимо, увеличит предсказуемость шагов регулятора, но сделает их более обстоятельно критикуемыми аналитиками. Впервые изложенные дискуссии в совете директоров ЦБ о трендах в экономике выглядят более сложными и содержат больше альтернатив, чем следовало из прежнего формата коммуникации регулятора с обществом.

Банк России впервые за длительный период изменил формат комментариев к решениям по главному для российского финансового рынка вопросу — о ключевой ставке. Фактически к пресс-релизу о ставке, к заявлению и пресс-конференции председателя ЦБ добавляется два новых формата. В случае опорного заседания (с публикацией среднесрочного макропрогноза) регулятор публикует к нему комментарий. Само же решение теперь сопровождается российским аналогом minutes — анонимизированным и структурированным отчетом о характере обсуждения решения о ставке советом директоров ЦБ.

Принципиально новой по типу информации регулятор при этом не дает, более того, выпали «врезки» к прежнему формату в виде доклада о ДКП. Они, предположительно, будут заменены отдельными публикациями работ экспертов ЦБ.

Однако «Резюме обсуждения ключевой ставки» (таково название нового документа) выглядит более информативным с точки зрения обсуждавшихся развилок решения и позиций отдельных членов совета.

Так, в первом резюме — о решении ЦБ по ставке от 16 февраля — подробно прокомментирована позиция членов совета директоров, предлагавших повысить ее с 16% до 17% годовых (напомним, по итогам голосования она была сохранена). Это в первую очередь вопрос о динамике потенциала роста ВВП в конце 2023 — начале 2024 годов в сравнении с предыдущей версией прогноза ЦБ. По существу, это вопрос о том, с чем связан более сильный, чем предполагалось в октябре 2023-го, рост выпуска в экономике в последующие месяцы. С одной стороны, он мог быть связан с более быстрым, чем ожидалось, движением реальных темпов роста ВВП «выше» потенциального увеличения, с другой — с недооценкой изменения самого потенциального ВВП. Напомним, что эти изменения сопровождались ростом запасов в компонентах ВВП и обсуждалась возможность интерпретации этого явления как «навеса» складских запасов товаров. В итоге обсуждения в Банке России пришли к выводу о том, что «навес» — неоднозначная гипотеза, которую не следует принимать как подтвержденный факт.

Кроме того, в резюме приводятся данные о таких факторах в пользу повышения ставки, как усиление санкционных эффектов и сокращение экспорта в конце 2023 года.

В описании дискуссии есть несколько таких развилок, которые позволяют точнее восстановить логику Банка России, предположив реакцию совета на изменение фактических обстоятельств между «опорными» заседаниями — предыдущий формат коммуникаций давал для этого меньше возможностей. В частности, такими развилками в дискуссии 16 февраля были динамика сокращения экспорта по отраслям и параметры его переориентации на внутренний рынок, связь состояния платежного баланса с параметрами ДКП и с курсом рубля, будущее влияние изменений в макропруденциальной политике ЦБ на денежно-кредитные условия. Все эти факторы не так часто открыто обсуждаются Банком России, и само упоминание таких дискуссий информативно для рынков.

Заметим, что в части внешней торговли прогноз ЦБ может потребовать дальнейшего обновления — по мере проявления эффекта от санкционных ограничений.

Текущий прогноз предусматривает сокращение сальдо торговли, в том числе в 2024 году — c $51 млрд до $42 млрд на фоне снижения объема нефтегазового экспорта. Дальнейшая же его динамика связана «с высокой неопределенностью», фиксируют в ЦБ. Из резюме следует, что в ходе заседания обсуждались причины сокращения российского экспорта, и сейчас регулятор рассматривает два сценария. Первый — это временное сокращение поставок, вызванное подстройкой к меняющимся условиям и усложнению расчетов и логистики, второй — экспорт сокращается в ответ на структурно изменившиеся условия, и восстановление в ближайшей перспективе будет ограниченным. Во втором случае часть продукции будет перенаправлена на внутренний рынок, что может действовать как дезинфляционный фактор.

Отчасти эти процессы уже наблюдаются, например, на Урале, где ранее выпуск во многом был ориентирован на экспорт. Структура экспорта также меняется — в нем растет доля сельхозпродукции. В целом прогноз предусматривает рост несырьевых поставок, последние, однако, более уязвимы к рискам вторичных санкций, чем сырьевые — из-за более высокого уровня конкуренции на рынках стран-импортеров.

Татьяна Едовина, отдел экономики