«Авторитет женщин здесь беспрекословен и распространяется на все сферы жизни»
Петр Воронков — о народах с матриархальным строем
Обозреватель “Ъ FM” Петр Воронков рассказывает о том, где и как устроена жизнь при матриархате.
Фото: Rebecca Conway / Reuters
Сегодня о тех местах на планете, где всем безраздельно распоряжаются женщины. Начнем с западной части острова Суматра в Индонезии. Здесь в горах проживает народ минангкабау. Вся родовая собственность, включая рисовые поля и жилье, наследуется в племени только по женской линии. Дети принимают фамилию матери, а любой человек считается гостем в доме жены. В день свадьбы жених вывозится из своего жилища и доставляется в дом невесты. По традиции родственники осыпают по дороге его голову деньгами, рисом, цветами. В доме у женщины есть своя комната, куда мужчина может заходить только по ее желанию и только ночью.
Теперь племя брибри в Коста-Рике, в провинции Лимон. Во главе каждого семейного клана здесь стоит самая старшая и уважаемая дама, именно она заведует всеми делами общины. Помимо прочих привилегий, только женщины могут готовить какао, которое используется племенем в самых важных религиозных обрядах.
Перенесемся в Китай, на границе с Тибетом проживает племя мосо, где каждая женщина свободно выбирает себе партнеров и меняет их так часто, как пожелает, при этом мужчина не вправе отказать. Если партнер разонравился, она может его выгнать. Бывает так, что женщина даже не знает, от кого у нее родился ребенок, поэтому дети всегда остаются в доме матери и воспитываются ее семьей. Похожая ситуация у народности калаши в Пакистане. Только здесь не партнеры, а официальные мужья, которых можно менять, сколько душе угодно. Мужчину никто не спрашивает, его просто берут за руку и ведут под венец.
И в заключении, индийский штат Мегхалая. Авторитет женщин здесь беспрекословен и распространяется на все сферы жизни. Женщины управляют финансами и отдают приказы мужчинам. Правда, в последнее время слабому сильному полу надоело такое положение, и мужи, наконец, стали активно создавать организации по защите своих прав. Наверное, это нормально, но хочется спросить: «А не поздно ли, братья?».